– Это самый необычный замок из всех, что мне доводилось видеть, – вежливо произнесла Элис.

Хью окинул его гордым взглядом:

– Отличная, надежная крепость, способная выдержать любую осаду.

– Он напоминает мне один из тех волшебных замков, о которых поют в балладах трубадуры. Как раз в таком месте посреди волшебного леса собирались рыцари Круглого Стола. Замок выглядит так, словно его заколдовали.

Она возненавидела мрачную крепость, подумал Хью. И от этой мысли у него стало тяжело на душе.

Утром следующего дня Элис тщательно протерла свой новый рабочий стол, села за него и не без удовлетворения огляделась.

Комната, которую она приспособила для кабинета, находилась на самом верху под крышей замка. Просторный, наполненный светом кабинет весьма располагал к размышлениям и изучению натуральной философии, решила Элис.

Все, что она привезла с собой – коллекция камней и засушенных насекомых, различные алхимические инструменты, – было распаковано и аккуратно разложено по многочисленным полкам и столам. Астролябия заняла место у окна. Зеленый кристалл Элис поставила на своем рабочем столе.

Элис чувствовала себя здесь совсем как дома. Когда она жила в замке дяди, такого ощущения у нее никогда не возникало. Да, она определенно могла быть здесь счастлива. Но для этого ей надо только согласиться с предложением Хью считать их помолвку настоящей.

Ей надо только выйти замуж за человека, которого зовут Безжалостным.

Выйти замуж за человека, который ставит целесообразность и удобство выше любви.

К тому же у нее были большие сомнения, что Хью хоть немного верит в любовь.

Перед ней тут же возник образ матушки, которая словно посылала Элис безмолвное предостережение. Хелен когда-то надеялась, что сможет научить мужчину любить, печально подумала Элис. Как же она ошибалась.

Элис помнила свою мать доброй мягкой женщиной, безумно влюбленной в мужа. Но Бернард убил все ее чувства своим равнодушием, он не считал, что на любовь следует отвечать любовью.

Хелен была замужем за человеком, который так и не захотел постичь эту простую истину. За все свои попытки научить его любви она расплатилась сполна. Как и ее дети.

Элис опустила глаза на книгу матери. Порой она просто ненавидела эти страницы. Книга содержала массу знаний, записи результатов многочисленных опытов, а также переписку со многими учеными со всей Европы. Но как же Элис и Бенедикт настрадались из-за нее!

В конце жизни эта книга забирала у Хелен все больше и больше времени, а Элис с братом оставались без материнской ласки.

Элис поднялась из-за стола и подошла к окну. Мрачные скалы вокруг замка казались угрожающими, и вместе с тем они обещали защиту.

Черная грозная крепость поразила ее с первого взгляда. Да, в стенах огромного замка можно было надежно укрыться, однако в нем не было тепла. Холодный величественный замок. Под стать новому хозяину, подумала Элис.

А как же сердце Хью? Неужели оно так же холодно и, неприступно, как эти каменные крепостные стены? Или все-таки есть еще надежда найти в нем хоть немного тепла? Такие коварные, соблазнительные мысли, пожалуй, способны лишить ее рассудка…

Элис отвернулась от окна. Она понимала, что ее собственное сердце в опасности. Уже то, что она размышляла о помолвке всерьез, было тревожным сигналом.

Она могла бы найти здесь свое счастье, упрямо твердила себе Элис. Однако обстоятельства против нее.

Надо держаться от Хью на расстоянии, так будет лучше. И ни в коем случае не давать волю чувствам.

Она не должна повторить ошибку своей матери.

Прошло три дня после их приезда в Скарклифф. Хью задумчиво сидел за столом, когда в дверях его комнаты возникла фигура его нового слуги.

– Да?

– Простите за беспокойство, милорд, – Элберт, тощий юноша, неловко переминался на пороге. Он выждал еще минутку, очевидно, чтобы набраться храбрости и обрести дар речи. Слова ему давались с трудом – он то и дело заикался в присутствии Хью.

– Что стряслось, слуга? – Хью отложил в сторону абак и, не скрывая раздражения, ждал.

К своему неудовольствию, Хью недавно обнаружил, что не представляет, какими достоинствами должны обладать слуги. Но в любом случае, у Элберта не было ни одного из этих достоинств. Хью видел, что тот до ужаса боялся нового хозяина, – спотыкался, заикался, едва он оказывался поблизости. И самый главный его недостаток – полное неумение вести хозяйство. Правда, комнаты убирались чисто, но вот обеды превращались в настоящий кошмар. Блюда всегда подавались холодными и без специй, всегда кому-нибудь не хватало хлеба на деревянном подносе. На кухне то и дело падали кружки с элем и блюда, создавая невообразимый грохот.

Каждый раз Хью с содроганием ждал обеда.

Элис уготовила ему тяжелое испытание, мрачно подумал он. Сама она с Бенедиктом ела отдельно в отведенных ей комнатах. Поварам отдавались особые распоряжения, так что ее трапеза, наверное, получше той, что появляется каждый раз на его столе, подозревал Хью.

Он не прогнал Элберта только лишь потому, что его наняла Элис. Она согласилась бы выгнать слугу только в том случае, если б Хью попросил ее тщательным образом обдумать это предложение.

А он-то наивно полагал, что всю заботу о хозяйстве Элис сразу возьмет на себя. Она же, наняв этого несносного Элберта, преспокойненько удалилась в собственный кабинет.

Все шло вопреки его плану, ведь Хью собирался возложить на Элис всю ответственность и предоставить ей неограниченную власть. Он был совершенно сбит с толку и раздражен крушением своих надежд.

– Я слушаю, – обратился Хью к Элберту, который все еще стоял в дверях с открытым ртом.

Слуга поспешно закрыл рот:

– Там гонец, милорд.

– Гонец?

– Да, милорд. – Элберт неловким движением поправил на голове красную шляпу. – Он только что прибыл с посланием для вас. Он говорит, что останется здесь на ночь.

– Пришли его ко мне, слуга. – Слушаю, милорд. – Элберт попятился к дверям и, разумеется, не преминул растянуться на полу. Он быстро вскочил на ноги, развернулся и выбежал из комнаты.

Хью вздохнул и вернулся к абаку. Через несколько минут Элберт привел с собой стройного улыбчивого юношу, который ухитрялся выглядеть элегантно даже в заляпанном плаще и грязных сапогах.

– Рад видеть тебя, Джулиан, – приветствовал его Хью. – Путешествие, надеюсь, прошло благополучно?

– Да, сэр. – Джулиан отвесил Хью грациозный поклон и протянул письмо. – Прекрасная лошадь, да и дождя не было. Возникло, правда, одно недоразумение с шайкой грабителей по дороге на Виндсли, но я показал им вашу печать, и они от меня отстали.

– Рад, что все обошлось. – Хью взглянул на письмо. Джулиан осторожно кашлянул:

– Прошу прощения, милорд, но хотел бы заметить вам, что досадного казуса не случилось бы, если б мое облачение было более ярким. Полагаю, голубая с желтым туника, отороченная золотой тесьмой, вполне подошла бы мне.

– Позже, Джулиан.

– Мое положение обязывает меня одеваться богато и ярко. Тогда и грабители, увидев меня, сразу поняли бы, что я ваш человек, и не стали бы беспокоить понапрасну.

Хью недовольно взглянул на него:

– Мы уже не раз обсуждали это, гонец. Каждый год ты получаешь все новое, тунику, плащ, сапоги и отлично сшитую кожаную сумку.

– Да, милорд, конечно, вы очень щедры, – пробормотал Джулиан. – Но вы даете мне всегда одно и то же, я имею в виду цвет.

– Так что же?

– Черный сейчас не в моде, милорд, – с долей раздражения произнес юноша. – Я выгляжу на дороге точно странствующий монах.

– Вот только бы тебе еще его скромные запросы. Твои расходы, Джулиан, не поддаются описанию. Я как раз собирался поговорить с тобой об этом.

– Все свои траты я могу объяснить, – возразил юнец.

– Не сомневаюсь.

– Сэр, так как же насчет новой туники…

– Новая туника? – угрожающе произнес Хью. – Я уже сказал: никакой новой туники не будет.