– А не припомните ли, сэр, просьбу, которую вчера вечером вы обещали выполнить по первому моему требованию?

– Элис!..

– Я прошу, чтобы вы удовлетворили ее сейчас и немедленно, милорд.

Она боялась смотреть на Хью – настолько угрожающим был его взгляд. Какое-то время он молча смотрел на Элис, а потом одним резким движением вложил меч в ножны.

– Прекрасно, мадам, – бесстрастным голосом произнес он. – Вы потребовали исполнить вашу просьбу, и она будет исполнена. – Он одарил ее холодной улыбкой. – Я покажу сэру Винсенту выгребную яму за деревней.

Винсент разразился хохотом, убрал меч в ножны и хлопнул Хью по плечу.

– Не беспокойтесь, сэр, – без малейшего сочувствия произнес он. – Уверен, очень скоро вы сумеете привыкнуть к семейной жизни.

Некоторое время спустя Хью уже проезжал мимо монастыря рядом с человеком, которого он привык ненавидеть с самого детства. Ни один из них не проронил за всю дорогу ни слова.

– Вы что, и в самом деле собираетесь показывать мне выгребную яму? – наконец нарушил молчание Винсент.

Хью усмехнулся:

– Нет. Правда, у нас есть что обсудить. – Хью Долго перед тем раздумывал, стоит ли говорить ему об убийстве Калверта.

– Если вы собираетесь учить меня быть хозяином в своем поместье, не трудитесь. Я наконец-то раздобыл достаточно денег на турнире, так что вполне могу позаботиться о Ривенхолле, спускать эти деньги снова я не намерен.

Хью пожал плечами:

– Это ваше дело. Но мы с вами соседи, хотите вы того или нет, а потому вы должны знать, что совеем недавно в этих местах произошло убийство.

– Убийство? – Винсент бросил на Хью недоверчивый взгляд. – И кто же убит?

– Я нашел тело странствующего монаха по имени Калверт Оксвикский в одной из пещер. Полагаю, на него могли напасть грабители.

– Но кому понадобилось убивать монаха?

Хью ответил не сразу.

– Тому, кто искал сокровища.

Винсент хмыкнул:

– Глупые россказни! Если сокровища Скарклиффа когда-нибудь и существовали, то они давно бесследно исчезли.

– Да, но всегда найдется тот, кто поверит в эти легенды. Тот же монах мог быть одним из них.

– А убийца?

– Похоже, он тоже верит в легенду, – задумчиво произнес Хью.

Винсент нахмурился:

– Если грабитель убил монаха из-за несуществующих сокровищ, он, несомненно, сразу понял свою ошибку и поспешил унести ноги.

– Возможно. Но поскольку вы решили вернуться в свое поместье и заняться делами, я подумал, что вы должны знать о случившемся. Вряд ли кому-то из нас понравится, если в округе будет разгуливать убийца.

Винсент ничего не ответил. Какое-то время всадники ехали молча. Монахини, работавшие в саду, проводили их удивленными взглядами. Малыш Джон замахал руками, когда они проезжали мимо двора мельника.

– Сэр Хью! Сэр Хью! – закричал мальчик.

Хью помахал ему рукой в ответ, и Малыш Джон залился радостным смехом.

Винсент проводил мальчика глазами:

– Говорят, Эразм Торнвудский умирает.

– Слышал.

– Мне будет его недоставать, – с искренним сожалением проговорил Винсент. – Если забыть о том, что он запретил нам скрещивать оружие, во всем остальном он был достойным сеньором.

– Весьма достойным.

Винсент окинул оценивающим взглядом опрятные домики деревни.

– Вы очень много успели сделать за последние несколько месяцев, сэр Хью.

– Да. Но без помощи жены здесь не обошлось, – с радостью и удовлетворением произнес Хью. Постепенно жизнь налаживалась, а к весне – без всяких сомнений – Скарклифф станет процветающим поместьем.

– Хотел бы я знать, вы по-прежнему имеете виды на Ривенхолл или удовлетворитесь теми землями, что у вас уже есть?

Хью удивленно вскинул бровь:

– То есть не собираюсь ли я завладеть вашим поместьем после того, как умрет Эразм и данная ему клятва потеряет силу?

– Я имел в виду… не предпримете ли вы попытку сделать это, – сухо поправил его Винсент.

– Попытку? – Хью расхохотался. Его громкий смех привлек внимание деревенских жителей и даже монахинь у стен монастыря.

– Я рад, что вы находите вопрос забавным, – настороженно глядя на него, заметил Винсент. – И все же хочу получить ответ.

Хью постарался стать серьезным.

– Ривенхоллу ничто не грозит до тех пор, пока моя жена называет вашу жену своей подругой. И у меня тоже, если откровенно, нет ни малейшего желания продолжать бесконечную вражду. Да и вообще я не хочу больше это обсуждать.

Винсент изумленно поморгал глазами:

– Мне кажется, вы потихоньку начинаете приспосабливаться к супружеской жизни.

– Не такая уж это печальная участь.

– Да, бывает и похуже.

Утро следующего дня выдалось серым и мрачным. Хью даже пришлось зажечь свечу на столе, чтобы они с Бенедиктом могли работать.

Предстояло проверить запасы специй. Список был очень длинный. Они не дошли и до середины, как вдруг Хью показалось, что свеча горит как-то странно. Он отложил перо и потер руками глаза. Но, открыв их, увидел, что пламя стало большим, очень большим. Просто огромным.

– Что-то не так, сэр? – Бенедикт, перегнувшись через стол, озабоченно смотрел на него.

– Все хорошо. – Хью помотал головой, пытаясь избавиться от странного наваждения: ему почудилось, будто голова опутана какой-то паутиной, затуманившей сознание.

Он посмотрел на Бенедикта – лицо юноши плыло, его черты слились в сплошное пятно.

– Лорд Хью!

Хью заставил себя сосредоточиться. Он снова ясно видел лицо Бенедикта.

– Ты закончишь подсчеты сам?

– Да. – Бенедикт отодвинул чаши с травяным отваром, недавно принесенные в комнату слугой. – Я сделаю все подсчеты к завтрашнему дню, и Джулиан сможет захватить их с собой в Лондон. Сэр, вы уверены, что чувствуете себя хорошо?

– Почему, черт возьми, эта свеча скачет как бешеная? Сквозняка ведь нет.

Бенедикт уставился на свечу:

– Но пламя горит ровно, сэр.

Хью опять взглянул на свечу. Пламя дергалось и даже подпрыгивало. А еще оно приобрело какой-то странный оттенок – розовый. Розовое пламя?..

Хью оставил свечу в покое и перевел глаза на гобелен, висевший на стене. Фигура единорога, вытканная посередине, постепенно оживала, – чем дольше Хью смотрел на нее… Мифическое животное повернуло голову и уставилось на него вежливо и немного удивленно.

– Отвар! – прошептал Хью.

– Что вы сказали, милорд?

Хью взглянул на стоявшую перед ним чашу. Страшное подозрение пронзило его затуманенный рассудок.

– Ты пил его? – хриплым шепотом спросил Хью.

– Отвар? – удивился Бенедикт.

Хью снова показалось, что лицо юноши то растягивается, то сжимается.

– Нет, я никогда его не пью. Элис, правда, убеждена, что он чрезвычайно полезен для восстановления жизненных соков, но мне он противен. Я всегда выливаю его, когда она отвлечется.

– Элис! – Хью уцепился за край стола, потому что комната начала медленно вращаться вокруг него. – Отвар!

– Да что с вами, милорд?

– Найди ее. Приведи Элис. Скажи ей, скажи ей, что… яд…

Бенедикт вскочил на ноги:

– Сэр, это невозможно. Как вы смеете обвинять мою сестру в том, что она хочет отравить вас!

– Не Элис… – Слова давались Хью с трудом. – Это все Ривенхолл. Моя вина. Не надо было позволять им оставаться…

Хью медленно сполз на пол. До него донеслись быстрые шаги Бенедикта. Он бросил взгляд на гобелен – единорог не спеша направился к нему, глаза его были серьезны.

– То же самое случилось с твоим отцом и матерью, – нежным голоском пропел единорог.

– Милорд, я собираюсь просунуть вам в рот пальцы. Умоляю вас, постарайтесь не откусить их. – Элис встала на колени рядом с Хью, повернула его голову и попыталась силой разжать ему зубы.

Хью стошнило. Бенедикт предусмотрительно держал перед ним большую чашу.

Элис подождала, пока утихнут первые спазмы, а затем проделала все снова. По телу Хью пробежала судорога. То немногое, что еще оставалось в желудке, выплеснулось в чашу.