Она говорила совершенно серьезно.

– Корабль, – проговорил он, прибегнув к единственному аргументу, который наверняка должен был ее убедить, – корабль будет подвергаться риску, если его пилот выйдет в порт и, возможно, направится в неспокойное место.

Она улыбнулась, что было плохо.

– Забота о безопасности корабля – это обязанность пилота, – сказала она совершенно серьезно, – и пилот считает риск для корабля приемлемым.

Джела понял, что не отдал Кантре йос-Фелиум должного. При необходимости она была способна выйти за границы, которые сама для себя установила, и принять решение, которое ставило в опасность и ее, и ее корабль.

И сейчас она, черт побери все, решила, что это необходимо.

– Один раз я позволила моему пилоту выйти отсюда на встречу, которая, возможно, была немного менее рискованной, чем та, на которую ты держишь курс, – добавила Кантра все таким же серьезным тоном. – У меня не было выбора: она была моим первым пилотом и отдала приказ. И она вернулась на корабль в мешке для трупов.

Она одарила его еще одним гневным взглядом.

– Я не допущу, чтобы мой второй пилот шел на явный и видимый риск без поддержки, – сказала она. – Проклятие, Джела, я этого не допущу. Ты меня слышал?

Он ее слышал. Возможно даже, что он услышал немного больше, чем ей хотелось бы. А может быть, это тоже входило в ее намерения.

Как бы то ни было, у него не оставалось времени на то, чтобы с ней спорить, и он не сомневался, что свою угрозу она выполнит.

– Хорошо, – сказал он. – Я буду благодарен за помощь, пилот.

Место встречи находилось в городе, за пределами доков и порта – и, по мнению Кантры, это было еще одной причиной для подозрений.

Джела поймал у порта роботакси, велев ему ехать к северо-востоку от места назначения – по плану города, который Кантра поспешно запомнила. Оттуда они пошли пешком: два торговца, осматривающих достопримечательности, которых здесь хватало.

Как правило, Кантра избегала городов. Гарен никогда не уходила за пределы собственно порта, утверждая, что приключений на свою голову можно найти более чем достаточно прямо там. И была, как правило, права.

В последний раз Кантра была в городе во время учебного полета, примерно за полгода до того, как Плиний их всех подставил. Тот город был вертикальным: он вздымался, бледный и хрупкий, как кости, из глубин бурного планетного моря. Город назывался Силайн – и был триумфом биоинженерии. Хрупкая с виду, но невероятно прочная раковина, в которой располагался город, была соткана морскими существами, созданными исключительно для выполнения этого монументального предприятия, после чего они умерли, высохли и были унесены нестихающими ветрами как раз в нужный момент, оставив после себя чудесное жилище для завезенного человеческого населения.

А еще город был чудом правил безопасности и законов, поскольку эта среда обитания была по-своему не менее ненадежной, чем любая космическая станция, и большую часть своего пребывания там Кантра была занята уроками по обходу этого обеспечения всеобщего блага.

А тот город, в котором они оказались сегодня – Плуад, – был одноуровневым, и улицы расположились сеткой: север – юг, запад – восток. Он был пыльным и более тяжелым, чем ей нравилось. И еще там были шум, и запахи, и просто чертова уйма людей.

Она старалась предусмотреть все, начиная с вооруженной засады и кончая карманными воришками, так что почти все ее внимание занимали именно люди. Они находились не на Закрытой планете и даже не вблизи от Центра, так что на улицах попадалась чертова дюжина самых разных типов: высоких и коротеньких, толстых и тонких, бледных, темных и серединка на половинку.

Ее собственный тип, с аристократической золотистой кожей и изящным, обманчиво хрупким сложением, не должен был привлечь особого внимания в этой – и практически в любой – толпе.

Вот Джела вызывал некоторый ажиотаж, но если судить по заинтересованным взглядам, то причиной этому были его плечи и бедра.

Одежда была такой же разнообразной, как и люди: мантии с рукавами такой длины, что волочились по пыльному тротуару, днешелка и сандалии, деловые костюмы Центра, пара космокомбинезонов, кожаные костюмы торговцев – и вездесущие туники без рукавов, чтобы были видны татуировки серии.

Джела завернул на широкую площадку на тротуаре и остановился. Кантра встала рядом с ним. Над ними на тонкой серебристой арке висела перевернутая керамическая чаша. Как только они остановились под ней, ее цвет изменился с бледно-желтого на ярко-красный.

– Другое такси? – спросила Кантра.

Это были первые слова, произнесенные между ними после ухода с корабля. Он посмотрел на нее:

– За нами следили?

Она тихо вздохнула:

– Не так, чтобы я заметила.

– Верно. Поэтому подъедем, а потом совершим еще одну прогулку.

Он осмотрел широкий тротуар, запруженный пешеходами, и оживленную улицу. Невысокие и однообразные здания пастельных тонов сверкали под прямыми лучами местного светила.

– Славный город.

– Поверю тебе, – отозвалась она.

В это мгновение краем глаза она заметила какое-то шевеление и повернулась осмотреть тротуар.

Рядом стояло бледно-розовое здание с куполом, вход закрывал навес с голубыми и желтыми полосами. Из двери выходила дюжина или больше человек в длинных одеяниях с капюшонами, полосатых под цвет навеса, и с бледно-розовыми корзинами в руках. Дойдя до тротуара, они разделились на пары и начали расходиться в стороны. Пара, направлявшаяся к тому месту, где они с Джелой стояли на остановке такси, вкладывала что-то из своих корзин в руки встречных прохожих, негромко произнося фразу, которую Кантре не удалось уловить в уличном шуме.

Кантра перевела взгляд, осматривая прохожих и проверяя, нет ли за ними слежки. Не было, насколько она могла судить – только она могла судить далеко не так хорошо, как ей хотелось бы.

– А вот и наше такси, – сказал стоящий рядом Джела.

Она повернулась, глядя, как машина пересекает четыре полосы движения: это была всего лишь скамейка, установленная позади горба с навигационным компом и заключенная в плас-щит. Вся машинка неслась на трех колесах.

Кантра сделала шаг вперед, почувствовала кого-то слишком близко у своего правого плеча и крутанулась, чуть не сбив с ног одно из полосатых одеяний. Она мельком успела увидеть в тени капюшона бледные глаза и сверкнувшие зубы – и ей в ладонь вложили что-то прохладное.

– Хорошей тебе смерти, сестра, – пробормотал тихий голос – и они исчезли.

Такси прибыло, Джела уже сидел на скамье, дверь опускалась, а щит начинал терять прозрачность…

– Кантра!

Она вздрогнула, нырнула под опускающуюся дверь и тяжело рухнула на скамью, стукнувшись о плечо Джелы.

– Извини, – пробормотала она.

– Ничего, – отозвался он, почти все внимание сосредоточив на экране с планом. Он дернул головой в сторону закрывшейся двери: – Что это было?

– Пара психов, сунули мне…

Она разжала руку – и заморгала при виде простой квадратной плитки, лежащей у нее на ладони.

– Похоже на одну из игрушек, которые я отвезла Дяде, – сказала она.

Пункт назначения был выбран и введен, и такси стало набирать скорость. Кантра позволила себе тихий вздох облегчения по поводу ставшего полностью непрозрачным щита. Джела откинулся на спинку скамьи и протянул широкую ладонь.

– Можно мне посмотреть? Она бросила плитку ему в руку.

– Сколько угодно.

Его пальцы сжались на пластинке, и он застыл, прикрыв глаза. Прошла секунда, вторая, третья…

Он зашипел и широко расставил пальцы. Плитка упала на пол такси.

Кантра быстро посмотрела на него – и увидела на его лице неподдельный гнев.

– Не произвело впечатления, насколько я понимаю, – заметила она.

Джела указал на упавшую плитку:

– Ты выслушала то, что она говорит?

– Она мне ничего не сказала, – ответила она, – но я держала ее всего пару секунд и при этом была занята чем-то другим.

– Попробуй ее, – посоветовал он.