Сняв автомат с предохранителя, я дал короткую очередь в упор, целя по верху каюты. Пули с визгом прошили деревянную дверь, усыпав весь пол щепками.

— Сдавайся, янки! Жизнь или кошелёк, сто якорей тебе в рот!

В каюте сначала стало тихо, потом послышалось какое-то шуршание.

— По команде: «раз, два, плиии!» сразу стреляем в упор, — сказал я своим и повторил это же специально по-английски.

— Стойте, я сдаюсь.

— Вперёд, — кивнул я обоим пиратам, и они вынесли едва державшуюся на итальянских соплях дверь.

В каюте сидел американец с квадратными лицом и накаченной мускулатурой. В руках он держал револьвер, что уныло висел стволом вниз.

— Ненавижу вас всех, чёрные собаки. Я воевал во Вьетнаме с жёлтыми собаками, и вот уже чёрные бешеные псы норовят напасть и загрызть меня целой стаей.

Зайдя, я ногой вышиб из его рук пистолет и огляделся вокруг. В стенах застряли автоматные пули. Что-то разбилось, дверь разнесена в щепу, но в целом существенного вреда каюте не нанесено.

— Хватит болтать, америкос. Скажи спасибо, что я оставляю тебя в живых. Это дань твоей личной храбрости. А теперь открой сейф, нам нужны деньги.

Того, что произойдёт в дальнейшем, я никак не ожидал! Подобравшись как змея, янки молниеносно прыгнул на ближайшего негра и чуть не вырвал у него автомат, намереваясь всех нас убить.

Заметив на столе недопитую бутылку виски, я понял: янки банально пьян в хлам! И вся его храбрость из серии «пьяному море по колено».

Однако мгновения стремительно утекали! Не став стрелять, я подхватил початую бутылку и с силой опустил её на голову буяна. Брызнули во все стороны осколки, и по каюте поплыл спиртуозный запах крепкого ароматного алкоголя. Запахло креозотом, фисташками и ещё каким-то дерьмом, что я не смог сразу определить. Американец вздрогнул всем телом и рухнул на пол, прихватив с собой и своего оппонента.

— Свяжите его, — коротко бросил я и полез в распахнутый сейф.

Денег в нём особо не оказалось, во всей остальной каюте тоже. И мы, бросив американца отдыхать и забрав с собой раненого товарища, вышли из каюты и поднялись на палубу. Больше нас на судне ничего не держало. Все деньги собраны, пора и ноги делать.

— Не задерживаемся! Быстро, быстро. Бросаем его.

Не знаю, о ком подумали мои негры, но они бросили в море раненого. Сказали «бросать», значит надо бросать! Кого бросать? Так того, кто больше мешает. С диким криком раненый слетел с корабля и рухнул в воду, подняв тучу брызг. Остальные горохом посыпались в лодки, стекая по верёвкам от кошек. Я тоже плюхнулся в катер вместе с двумя пиратами и бросил сумку с деньгами и золотом себе под ноги.

Катер завёлся и, взрезая волны, помчался в сторону дрейфующего неподалеку сейнера. Вслед за катером рванули и обе лодки. Догнав свой корабль и привязав к нему лодки и катер, негры погрузились. Я дал оборотов двигателю, включив полный ход. Пыхнув клубами отработанных газов, сейнер развернулся к берегу.

Корабль шёл ходко, но солярки надолго всё равно не хватит, а идти ещё оставалось довольно далеко. Пока стоило заняться неотложными делами. Не став тянуть кота за хвост, я вынул отобранные деньги и, разобрав их по видам валют, начал раздавать, так сказать, аванс, избавляясь в первую очередь от не очень котирующейся. Все разом бросились ко мне, создав толкучку на палубе. Мелькали жадные чёрные руки, выхватывая мятые разнообразные купюры. Раздав денег (совсем немного), я оставил руль на одного из негров, что немного умел править судном, а сам вместе с сумкой спустился в трюм.

Три ящика с взрывчаткой мирно покоились возле работающего двигателя. Сдвинув крышку одного из них, я достал огнепроводной шнур и капсюль. На всякий случай их у меня было два, и оба я расположил так, чтобы они могли подорвать взрывчатку. Размотав шнур и всё подготовив, я поискал глазами подходящую коробку. Наконец, увидел в углу нужную мне жестяную посудину. Вытряхнув деньги и золото, я сложил их в кусок тряпки, завязал узлом, сунул в коробку и, накидав сверху инструмента, гаек и болтов, вышел с ней на палубу.

Сумка тоже была при мне, и не пустая, в ней тоже находились тряпки и пара железяк для веса. Я аккуратно положил её в рубке, а коробку отдал одному пирату, чтобы он спустил её в катер.

— Мотор барахлит, надо осмотреть и смазать. Сейчас я ещё в трюм спущусь, — сказал я своему помощнику, имя которого даже не собирался запоминать и, оставив сумку в рубке, вновь нырнул в трюм.

Гулко билось сердце, автомат давил на грудь, кобура с пистолетом врезалась в пояс. За эти мгновения я хапнул адреналина больше, чем за прошедший месяц. Все мои чувства обострились просто до безобразия. Весь мой план висел буквально на волоске.

Всё решал малейший нюанс, но удача как всегда сопутствовала мне. Громко чиркнула специальная спичка, и зеленоватый огонёк пополз по огнепроводному шнуру. Вслед за первым пополз и второй, а я стрелой бросился на палубу, подхватив какой-то ключ для отмазки.

— Смотрите за деньгами, — крикнул я и спустился в свой катер.

Отвязав его, я старательно изображал, что занимаюсь мотором. По моим расчётам шнур должен гореть минут пять или чуть больше, и три из них уже прошли. Мотор «починился», и хоть катер уже немного отнесло в сторону от сейнера, но ещё недостаточно далеко: может достать, когда его рванёт.

Решив, что хватит уже ломать комедию, я рванул шнур запуска, мотор рыкнул и… не завёлся! Я снова дёрнул, раздалось какое-то непонятное татаканье, мотор пару раз чихнул и снова заглох. Я похолодел: минуты, секунды, мгновенья потекли медленно, но неотвратимо, перечёркивая весь мой замысел. Жизнь моя, как и всех тех, кто сейчас находился на сейнере, повисла на волоске.

— Пемба, — воззвал к рулевому один из пиратов, — чего ты ждёшь? Давай газу, крути руль, бежим с деньгами, поделим их всех! Пусть потом Мамба ищет нас, где хочет. Бежим к берегу, а там всё поделим!

Это очевидная мысль пришла одновременно целому десятку пиратов, что смотрели на мучавшего мотор Мамбу. Все видели, что сумка с деньгами лежала сейчас в рубке, а Мамба сидел в катере. Одним махом они решали все свои проблемы.

— Пемба не дурак, Мвана. Пемба хитрый, Пемба уже давно так подумал, — и рулевой Пемба вдавил до отказа рычаг газа на панели управления двигателем.

Двигатель взревел и швырнул корабль вперёд, в противоположную от катера сторону.

Огонь бежал по огнепроводному шнуру, оставляя за собой дорожку чёрного праха. Два огонька, словно соревнуясь друг с другом, спешили наперегонки, когда сейнер качнуло в ускорении, отчего один огонёк оборвался и погас.

Но второй, зажжённый позже, по-прежнему стремился к своей цели: к капсюлю-детонатору. Вот он добежал до него, проник внутрь металлической таблетки и лизнул взрыватель. Еле слышный хлопок породил гораздо больший взрыв. Миг, и волна детонации разорвала корпус сейнера пополам, выбросив верх сноп ярко-красного пламени.

Гулкий грохот взрыва потряс поверхность моря и далеко разошёлся по округе. Рваный металл, куски человеческих тел, горящие деревянные обломки и остатки оснастки сначала взлетели высоко вверх, а потом устремились вниз. Мелкие и большие всплески окропили поверхность Аравийского моря, и сейнер, разломившись пополам, тотчас же затонул.

Большой водоворот, что возник на месте его затопления, затянул в себя ещё несколько выживших и успокоился, оставив на поверхности моря лишь обломки, среди которых торчали и недоуменно хлопали глазами три головы выживших и умеющих плавать пиратов.

Я уже отчаялся завести двигатель, когда после очередного, самого отчаянного рывка он всё-таки завёлся! Не теряя ни секунды, я сдавил рычаг газа. Катер начал движение и успел отойти на пару десятков метров, когда сзади меня толкнула звуковая волна, и через мгновение до моих ушей долетел сокрушительный звук взрыва. Всё!

Ещё когда заводил мотор, я слышал, что сейнер начал движение и ощутимо ускорился, бросая меня на произвол судьбы. Но мне некогда было радоваться этому: я боролся с двигателем, который невольно «сглазил». И вот оно произошло. Катер каждую секунду относил меня всё дальше и дальше от эпицентра взрыва.