Не дожидаясь моего ответа, Саша крутанул в пальцах, уже не мой нож, и поставил точку, загнав его в мой правый глаз.

Возрождение. Промозглый, давно не ноябрьский ветер и мороз заставили поёжиться. Декабрь на горе Воттоваара — то не краснодарская зима. Однако мысли о погоде и коченеющие пальцы беспокоили слабо. Я просто стоял почти по пояс в снегу и не мог поверить, что произошедшее — правда.

Я проиграл. Нет. Такого не может быть. Саша — всего лишь малая часть меня. Крупица. Всего лишь грань моего характера. Одна пятая. И тем не менее, я здесь. Как это могло произойти? Так не бывает! Абсолютно точно не бывает! Это просто сон. Дурной кошмар!

Кошмар!? Стоило этой мысли промелькнуть, ассоциативный ряд подсказал ответ. Произошедшее действительно не могло случится. Но сновидение слишком уж явное. Слишком яркая боль, которая неприятными фантомами отзывалась в теле. А если это сон и я не проснулся от боли…

Это могло значить только одно: Атропос, элементаль ужаса и повелитель кошмаров, всё-таки добрался до моего подсознания. Именно он показал мне то, чего я боялся больше всего. И ведь не вырваться…

— Не стой столбом — замёрзнешь, — произнёс знакомый голос.

Я настолько погрузился в самокопание, что не заметил стоящего прямо передо мной Петра. Хотя, если я нахожусь в кошмаре навряд ли это он.

— Заканчивай, — голосом напитанный злостью произнёс я. — Атропос, я знаю что это ты. Давай пропустим этот спектакль переодеваниями и перейдем к пыткам.

— Атропос!? — удивился элементаль ужаса. — Ты проиграл бой и не веришь, что это произошло на самом деле. Я понимаю.

— Хватит ломать комедию. Я уже был в созданных тобой кошмарах.

— Магнус, — с какой-то странный заботой произнёс Визави. — Ты считаешь что сейчас находишься в дурном сне, а я — Атропос? Это первая стадия принятия неизбежного — отрицание. Но самообман это не выход.

— Хочешь продолжить этот спектакль!? Один раз я тебе уже сделал в твоём же кошмаре! А сейчас посчитаю твои зубы! — произнес я и шагнул вперед.

Вернее попытался. Глубокий снег доходил почти до пояса поэтому всё что у меня получилось так это завалиться в рыхлую взвесь льда.

— Ты бредишь. Скорее всего это от переохлаждения и низкого уровня сахара. Я — Пётр. И я могу это доказать.

Я ничего не ответил и тут тот, кто прикидывался забытым богом, воспринял это как сигнал к продолжению.

— Твой Тотем. Подними его. Ощути вес, текстуру. Загляни внутрь.

Не понимаю зачем, но я повиновался и сунул руку в трещину камня в который пряталась тетрадь с первыми рисунками.

— Это он? — участливо поинтересовался он. — Это действительно твой Тотем?

В этот раз Атропос, или тот кто прикидывался моим другом, воспринял молчание, как согласие и продолжил.

— Если бы это был сон, а я был бы Атропосом, то всё чего бы я добился — это увидел твой Тотем. Но я не знаю какой он по весу и что у него внутри, поэтому у меня бы не получилось подделать твои ощущения. Понимаешь?

— И тем не менее, ты бы узнал что мой Тотем это тетрадь с рисунками.

— Вообще-то с комиксами, — отправил меня старик извлёк курительную трубку и рукава. — Я действительно Пётр, а ты находишься на Капище Мамонтов. Извини, я позволил себе заглянуть внутрь. Должен признать у тебя получились очень талантливые история. Но не видел твоего Тотема и не может знать что внутри. Такого доказательства тебе достаточно, или ты предпочитаешь замерзнуть насмерть, Потерять ещё один уровень и вновь появится на этом месте?

Признаться, несмотря на весь скепсис, в словах собеседника была доля истины. Да и потом, если бы Атропос добрался до моего Тотема, то точно бы его уничтожил. А раз Система не сообщила мне об этом, значит он в целости и сохранности.

— Допустим ты действительно Пётр, — дрожащим от мороза подбородком потребовал я. — Но Атропос говорил бы тоже самое. Он находил аргументы, чтобы убедить меня в реальности своего кошмара. Например, он, а вернее сказать — ты, добрался до моего Тотема. Но тебе от меня что-то нужно, и поэтому ты не стал его уничтожать. Вместо этого ты решил воспользоваться им как инструментом, чтобы втереться в доверие, — Тут я позволил себе усмехнуться. — К счастью, есть способ проверить твои слова.

Удивительно, но собеседник не разозлился.

— И что тебе для этого нужно? — цедя сизый дым, произнёс старик.

— Твоя трубка.

Петр пожал плечами. Вместо того чтобы вытряхнуть табак, он размахнулся и бросил мне кусок резной деревяшки.

План для проверки был прост. Атропос мог знать многие мои заклинания. Поглядеть на турнире, получить описание у своих шестёрок, или банально заглянуть в чертоги моей памяти. Но было кое-что, чего не мог повторить даже самый великий иллюзионист.

Подхватив ещё чадящую деревяшку, я сначала растёр в ладони комок снега, а затем провёл пальцами внутри чаши. Впервые я использовал для рисования чистый атрибут своего аспекта. «Власть над чернилами» подхватила смесь талой воды и копоти, а возникший в голове образ придал смеси форму двери.

— Портал в твой мир? Умно, — оценил идею Пётр. — Даже знай Атропос про этот финт, ему бы не удалось повторить его в своей иллюзии!

— Ну что, Атропос, наконец признаешься, что твоя идея не удалась, или будешь продолжать пытаться сохранить хорошую мину при плохой игре? — усмехнулся я.

Признаться, после первой встречи с Атропосом я не раз просыпался в холодном поту. Боялся, что элементаль кошмаров настигнет меня и… Но не сейчас. После кошмара в котором я проиграл Саше, страх исчез, единственное чего я желал — это доказать самому себе, что всё было не по-настоящему.

— Ты меня приглашаешь? — кажется, Пётр даже удивился.

— Ага, — усмехнулся я. — Если я прав, то мы никуда не пойдём. А если нет…

Мысль о том, что я ошибаюсь и я проиграл по-настоящему, вгоняла меня в паническую атаку.

— А давай! — неожиданно легко согласился тот, кто прикинулся Петром.

Я усмехнулся и, толкнув нарисованную дверь, вошёл в неё первым.

— Мадемуазель, позволите… — бархатистый мужской голос окликнул Лилит.

Девушка на секунду остановилась. Высокий и хорошо сложенный парень протянул девушке сиротливую розу.

— Извините меня за настойчивость, но вы так прекрасны, что я просто не мог…

Слова молодого француза рассмешили девушку. Столь банальный, но действенный «подкат» разогнал хмурость последних дней, впервые заставив девушку улыбнуться.

— Прекрасна!? — рассмеялась она в лицо жиголо. — Ты издеваешься? Сначала я забыла в самолете шапку, потом надела новые сапоги, которые оказались малы и теперь у меня мозоли размером с кулак. Да ещё и ваша сраная парижская зима от которой у меня обветрено все лицо. И ты заявляешь, что я прекрасна!?

— Д-да, — смутился молодой Дон Жуан, но розу так и не отпустил.

Это прозвучало как насмешка. Демонический отблеск промелькнул в глазах Лилит.

— Оставь свои фокусы для престарелых туристок, — сдерживаясь, чтобы не разорвать парня, одними губами произнесла она.

— Нет, мадемуазель, вы действительно обворожит… — пришёл в себя парень.

— Ты выбрал не ту жертву, жигало, — шагнув к обольстителю навстречу, прошипела Лилит.

На этом она не закончила, и с каждым последующим словом Лилит топтала уверенность парня.

— Твое имя — Рено Пинетт. Тебе двадцать один, отец токарь на заводе «Пежо», а мать подрабатывает сиделкой и репетиторством игры на фортепиано. В прошлом году за «травку» тебя выкинули из университета. Да и учиться ты пошел только потому, что заставили родители. А когда это произошло, они выставили тебя за дверь. Работать ты никогда не пытался, поэтому тебя кормит смазливая мордашка и отсутствие принципов. Проститут. Ты зарабатываешь тем, что ночами греешь богатых старух и ждёшь когда одна из них возьмёт тебя в качестве содержанки! Вот и сейчас ты увидел фамильный герб и, с этой розой за пару евро, решил попытать шанс.