– Привет, – сказал я.

В ее глазах мелькнул страх.

– Что ты здесь делаешь?

– Просто стою.

– Тебя не должны видеть вместе со мной.

– Почему? У меня приготовлена пара вопросов, которые я хотел бы задать тебе наедине.

– Нет-нет, пожалуйста. Тебе нельзя.

– Почему?

Она опасливо оглянулась:

– Ты что, не понимаешь? Кулак ревнив. Мне пришлось выдержать настоящую бурю после того, как ты ушел. Он думает, что я... что я была с тобой слишком любезна. Упрекает, что я пыталась защитить тебя.

Мы пошли рядом.

– Не надо волноваться. Мы просто идем и разговариваем.

– Нет-нет! Не здесь. Не сюда. Тебе надо пройтись? Иди по другой стороне. Вон там, на углу, поверни направо. Спустись по темной боковой улочке... Черт, мне так не хочется, чтобы ты рисковал.

– Ты написала письмо Корле Бурк. Почему ты это сделала, Хелен, и что было в письме?

– Да ты что?! Я в жизни ей никогда не писала.

– Ты уверена?

– Да.

– И не посылала ей письма за пару дней до ее исчезновения?

– Нет.

– Она блондинка... Не в ее характере совершать поступки, повинуясь первому порыву. Хочешь взглянуть на ее фотографию?

– Конечно. У тебя есть?

Я завел Хелен в освещенный подъезд какого-то дома. Вытащил фотографии. Они немного смялись в моем пиджаке: это когда Луи натянул его мне на предплечья.

– Видишь, она выглядит импульсивной, но у нее есть мозги.

– Как ты можешь это определить?

– По лицу, как же еще.

– Вот черт! Мне бы тоже хотелось разбираться в таких вещах.

– А ты разбираешься... Как только встречаешь человека, ты бессознательно составляешь мнение о его характере, правда? Возможно, ты знаешь кого-нибудь с тонкими ноздрями и...

– Да, но в половине случаев я определяю характер неправильно. Черт, как вспомнишь, сколько раз меня надували. Я не люблю темнить, Дональд. Тебя зовут Дональд, верно?

– Верно.

– Так вот, Дональд. Я внимательно на кого-нибудь смотрю, и либо он мне нравится, либо нет. Если нравится, иду... на все... Понял? А теперь послушай, Дональд. Мы должны все это прекратить. Кулак – вредный и опасный, когда ревнует. А сегодня у него точно шило в одно место колет. Я уходила, а у него был такой вид... такой вид... Он как пить дать пойдет за нами. С Кулаком просто беда, когда он начинает нервничать.

– Где и как я могу связаться с тобой, Хелен?

– Ты не можешь!

– Ну, возможно, какая-то подруга, которой я мог бы написать для тебя...

Хелен энергично покачала головой.

Я дал ей визитную карточку.

– Тут мой адрес. Может, ты что-нибудь сможешь придумать, чтоб нам встретиться? Местечко, где я тебя найду на тот случай, если понадобятся твои показания...

– Я не хочу давать никаких показаний. Я не желаю, чтоб меня вытаскивали на свет и задавали вопросы.

– Ты можешь мне доверять. Если со мной по-честному, то и я по-честному. Со мной по-хорошему, и я – так же.

Она положила мою карточку в кошелек.

– Я подумаю, Дональд. Может, я пошлю тебе открытку...

– Сделай этот маленький пустячок, пожалуйста. Для меня сделай.

– Может быть, Дональд, может быть... Я вот мучаюсь, знаешь отчего?

– Отчего же?

– Я тебе дома сказала не всю правду.

– Чего я и боялся, Хелен.

– Надо пойти куда-нибудь, где можно поговорить спокойно. Тут Кулак может нагрянуть каждую минуту.

– Вестибюль отеля или...

– Нет-нет, что-нибудь поближе. Да вот пойдем-ка сюда, в подъезд этого дома, он не так заметен...

Там мы начали вновь говорить – все о том же.

– Хелен! – сказал я. – У меня есть доказательства, что именно ты послала письмо Корле Бурк.

– Я тебе не лгала, Дональд. Я просто не сказала тебе всей правды. Я собираюсь помочь тебе. Я хотела сказать все еще там, но Кулак... чертов Кулак. В конце концов я решила, что, если у тебя хватит сообразительности и выдержки подождать меня, когда я вышла обменивать деньги, я тебе расскажу... возможно... все.

– Что все?

– На самом деле это она мне написала письмо.

– Когда?

– Должно быть, за день перед тем, как исчезнуть.

– А ты ей ответила?

– Нет, не ответила. Честное слово. Я ее в жизни никогда не видела. Мне доставили ее письмо. Оно было адресовано Хелен Фрамли, до востребования, Лас-Вегас, Невада. Так случилось, что в почтовом отделении оно попалось на глаза тем, кто знал, где я живу, и письмо было доставлено прямо мне.

Напротив нас в бакалейном магазине на боковой улочке светилась витрина. Света достаточно. Я подвел Хелен к окну.

– Давай взглянем на него.

– Если Кулак когда-нибудь узнает...

– Какое ему до этого дело?

– В самом деле, – вспылила она, – никакого! Я ему с самого начала сказала, что у нас с ним чисто деловые отношения. Конечно, ему хочется от меня большего, он ревнив до безумия. И ненавидит закон... Он мне заявил, мол, очевидно, в Лас-Вегасе живет еще одна Хелен Фрамли и я получила письмо, предназначенное ей. Я не могу разобраться, но Кулак говорит: что я не должна высовываться.

– Давай посмотрим письмо... И поторопись. У тебя не вся ночь впереди. И у меня тоже. Давай посмотрим.

Она открыла кошелек, вытащила конверт и вручила его мне.

Я опустил его в карман.

– Нет-нет, нельзя так делать. Мне понадобится письмо. Кулак спросит меня о нем, как только я вернусь. Он захочет его сжечь. Тебе придется только взглянуть на него, Дональд... О боже!..

Я посмотрел в ту сторону, куда был устремлен ее встревоженный взгляд.

На углу улицы стоял Кулак, просматривая ее насквозь.

Она схватила меня за руку.

– Быстро! Сюда, обратно в подъезд!

Кулак нас заметил, сделал неуверенный шаг вперед, пытаясь разглядеть получше две одинокие фигуры на фоне окна. А затем... затем он стремительно побежал к нам.

– Что же делать? – спросила Хелен.

– Беги. Я задержу его.

– Нет-нет, Дональд, он опасен. Он почти невменяем. Он...

Я взял ее за руку и шагнул ему навстречу.

Его лица нельзя было разглядеть. Поля шляпы прикрывали глаза, да еще тусклый свет в переулке. Тут, правда, из-за противоположного угла переулка вывернула машина, и фары осветили его лицо резким белым светом – ненависть, лютая ненависть.

Хелен Фрамли увидела это лицо и хотела выскочить вперед. Но рэкетир быстро выбросил вперед свою правую руку.

Я поймал девушку за воротник куртки и крутанул ее волчком вдоль тротуара. Я сам нацелился для удара в челюсть.

Не знаю, то ли плохое освещение сыграло свою роль, то ли он был настолько невменяем, что не заметил моего намерения, а возможно, считал ниже своего достоинства реагировать на слабака, во всяком случае, он и не пытался закрыться или увернуться, и мой удар достиг цели – его подбородка. Подсознательно я вспомнил, что говорил Луи о напряжении всего тела при ударе. Я ударил его с такой силой, что казалось, сломал себе руку.

Его голова даже не качнулась. Словно я саданул по бетонной чушке.

– Ах ты, грязный стукач! – прохрипел он и врезал мне в челюсть.

Левый прямой ошеломил меня. Я знал, что сейчас последует правый прямой. Я попытался уйти в сторону и, споткнувшись, потерял равновесие. Плечо мое ушло вверх. Его правый прямой и угодил мне в плечо, отправив меня через тротуар в кювет.

Фары ослепили нас. Я решил, что сейчас машина переедет меня. Я вскочил, а Кулак – спиной к машине – как-то не спеша снова двинулся на меня.

Машина остановилась. Хлопнула дверца. Кто-то крикнул: «Эй, парень, постой!»

Кулак не обратил на голос никакого внимания. Его глаза были прикованы ко мне, только ко мне.

И опять он не прикрылся. Удобный случай? Я сделал выпад. Не знаю, попал ли я в него до того, как его массивное тело проскочило мимо меня. Его ударили по корпусу. Он повернулся, и какой-то гигант сцепился с ним, откинув меня в сторону своим плечом.

Кулак отскочил, освободился от цепкого своего противника. Плечи и спина гиганта качнулись назад. Быстрый Кулак ударил, но гигант успел прыгнуть, еще раз отпихнув – это уже попутно – и меня.