— Хорошо, — согласился Петр. — До завтра.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Каждый в свою сторону.

Солнце пекло невыносимо, а электровозу — хоть бы хны! Тянул и тянул себе вагоны, спешил к горам, за которыми было море.

На раскаленной крыше последнего вагона ничком лежал мальчишка. Лежал, как на пляже, в одних плавках, подстелив рубаху и брюки.

Солнце припекало так, что мальчишка приподнялся и сел. Это был Володька Прокопенко. Из майки он соорудил себе некое подобие чалмы и прикрыл голову.

«Жаришься тут, как окунь на сковородке, — невесело подумал Володька. — И даже хуже, чем окунь. Того хоть постепенно поджаривают, переворачивают с боку на бок, а меня сразу с двух сторон».

Вспомнились Гарька и Шурик, одиннадцать отличных дней у моря. Эх, ребята, не знали вы, с кем свела вас судьба!

Внезапно Володька услыхал сзади шум и обернулся. На крышу проворно вскарабкался мальчишка. У него были ошалелые от испуга глаза. Мальчишка бросился бежать по крыше.

— Стой! — крикнул Володька.

Тот не послушался. Тогда Володька бросился на него, свалил и прижал к крыше. Мальчишка брыкался, пытаясь вырваться.

— Ты куда, лезешь, дурья башка! — орал Володька. — Дотронешься до этой штуковины, и от тебя мокрого места не останется.

Мальчишка обмяк, перестал сопротивляться.

— Это же токосъемник, — Володька отпустил мальчишку. — Ток по проводам через него доходит до электродвигателя. Физику проходил?

— Проходил, — ответил мальчишка, с опаской поглядывая на токосъемник. — Переменный ток высокого напряжения…

— Правильно, — подтвердил Володька.

Мальчишка глупо улыбнулся, радовался, что опасность миновала. Но никак не мог унять дрожь во всем теле.

— Сидел бы дома и за мамину юбку держался, — разозлился Володька.

— Мне в Севастополь надо, — тихо сказал мальчишка.

— Чего?

— В мореходное училище, — застенчиво признался мальчишка.

— Удрал из дому… — догадался Володька.

Мальчишка растерянно кивнул, словно сам не верил, что убежал из дому.

— Ты откуда? — спросил Володька.

— Из Костромы, — ответил мальчишка.

— Далеко, — уважительно произнес Володька.

— Ага, — согласился мальчишка. — А ты откуда?

— Из Гомеля.

— Тоже далеко.

Володька протянул руку:

— Володя.

— Алеша, — пожал руку новому приятелю мальчишка, — то есть Алексей Громов.

— Ну, и как тебе жилось в твоей Костроме? — поинтересовался Володька.

— Нормально, — насмешливо произнес Алеша. — Жил в трехкомнатной квартире со всеми удобствами, а также с папой, мамой, бабушкой и старшей сестрой Ольгой.

— Отец бил тебя? — напрямую спросил Володька.

— Что ты — папка добрый, — улыбнулся Алеша и вздохнул: — Только в командировки часто ездит…

— Чего же ты сбежал? — поразился Володька.

— Воспитывают они меня все… Ну, какой из тебя мужчина — от горшка два вершка, труслив, как заяц, обыкновенный гвоздь в стену забить не можешь, — Алеша с обидой передразнил кого-то, наверное, сестру или бабушку. — Вот я и убежал. Чтобы доказать им, какой я мужчина.

Володька улыбнулся. Алеша — мальчишка лет двенадцати — сейчас здорово напоминал взъерошенного задиру-воробья.

— Трус, трус… — кипел Алеша от возмущения, — а где ты смелым будешь? В школе? Когда макулатуру собираешь?

Мальчишка вскочил на ноги.

— Вот если б сейчас война была! Гранату в дверь — бабах! Гранату в окно — стекла вдребезги! Ворвался в дом. Из автомата — тр-р-р! И — на второй этаж! Ура-а-а!

Увлеченный порывом Алеши, поднялся и Володька.

— Я предпочитаю пистолет, — небрежно произнес он. — Пистолет — надежнее… Они тебя окружили, винтовки на тебя наставили, с ножом к горлу пристали: «Кто такой? Документы!» А ты спокойненько: «Документы? Чичас…» И не спеша лезешь за пазуху…

Володька показал, как его рука лезет под воображаемую рубаху и как, добравшись до пояса, вдруг сжимается, словно выхватывает пистолет.

— Бах! Бах! И все с копыт!

Володька присел и «палил» вовсю из сжатого кулака. Потом распрямился.

Это означало, что все враги повержены. Алеша с восхищением глазел на нового приятеля.

Неожиданно Володька обернулся, брови гневно сошлись у него на переносице.

— Но к белякам пришла подмога. Тогда ты на коня и — ходу! А они за тобой в погоню. А ты — бах! — один слетел с коня, бах! — другой слетел, бах! — третий!..

Володька стрелял из-под руки, пригнувшись, словно скакал на лошади.

— И ты пришпорил коня, твой и след простыл…

— Ни за что им нас не догнать, — похвастался Алеша.

Возбужденные ребята вновь уселись на крыше.

— Как ты считаешь, меня в мореходку примут? — с надеждой спросил Алеша, будто от Володьки зависела его судьба.

— Примут, — уверенно произнес Володька. — Ты только не красней… Держись хладнокровно!

Приунывший на мгновение, Алеша вновь разговорился:

— Вот у моряков жизнь так жизнь! На море шторм в десять баллов, волны высотой в десятиэтажный дом! Корабль бросает из стороны в сторону, как щепку. А ты расставил ноги пошире, стоишь, будто врос в палубу, и не шелохнешься… И ничего на свете тебе не страшно.

— Так уж ничего? — добродушно поддел приятеля Володька. — Чего же ты как угорелый летел на токосъемник?

Алеша все же обиделся.

— Меня милиционер засек. Я побежал и забрался на крышу.

Володька и Алеша поглядели в сторону движения поезда.

Показалась голова в серой милицейской фуражке и исчезла. Милиционер, вероятно, пытался залезть на крышу.

— Вот он, — прошептал Алеша и поглядел на Володю так, словно спрашивал, а что теперь делать.

— Мне такое кино не нравится, — свистнул Володька. — Он нас сцапает…

— И тогда мореходка погорела? — спросил Алеша.

— Тогда все погорело.

Милиционера было видно по пояс. Он вытер платком потное лицо и крикнул что-то ребятам, но из-за стука колес и ветра они не услышали.

Володька молча вскочил, не суетясь, но и не медля понапрасну, надел рубаху, натянул брюки.

— Ты куда? — выдохнул Алеша.

Он догадался, что задумал Володька, но не мог в это поверить.

— Буду приземляться, — коротко ответил Володька, зашнуровывая кеды.

— На ходу?

— Он ждать не будет, пока поезд остановится, — головой Володька показал на милиционера, который, высоко подняв зад, полз осторожно по крыше.

— Прощай, Кострома! — Володька встал и протянул приятелю руку.

— И я с тобой, — опомнился Алеша.

— Ты хоть раз прыгал?

— Ни разу, — честно признался Алеша.

— Тогда сиди и не рыпайся, — Володька взъерошил приятелю волосы. — Счастливо оставаться!

Володька стал спускаться вниз. Милиционер крикнул:

— Парень, погоди, послушай, что скажу!..

— Ну, давай, дядя, только покороче, видишь, мне некогда! — Володька наполовину слез.

— Чего ты бегаешь? Все равно поймаем, — у милиционера пот струился по лицу, он задыхался.

— А чего до сих пор не поймали? — хвастливо произнес Володька. — Капкан бы поставили… Р-раз — мне хвост и прищемило…

— Дурачок, ты же человек, хоть и глупый. Да и у милиции есть дела поважнее… Сколько я вашего брата перевидал… И злость берет, и жалею я вас, дурней, — сами себе, своими руками жизнь портите. Ну куда ты прибьешься — к жуликам?..

— Ладно, дядя, пожалей вот малого, — Володька кивком головы показал на Алешу, — а мне пора…

Володька спустился на подножку вагона. Ветер пузырил рубаху. Милиционер крикнул:

— Не смей! Назад! Кому говорят — назад!

Свесившись, Алеша с волнением глядел на приятеля. Володька подмигнул Алеше, отпустил поручень и прыгнул. Кубарем скатился по откосу и исчез в придорожных кустах.

Алеша не сводил глаз с кустов. Володька не появлялся. Подполз милиционер. С него ручьем лил пот. Милиционер и Алеша глядели на удаляющиеся кусты.

— Неужели?.. — Алеша не договорил.