Ни единого вскрика. Никакого торжества при виде поверженного монстра. Только кислая вонь, будто все мертвецы на свете вдруг поднялись и разом выдохнули. Поезд пронесся мимо, смазанные лица мелькнули в окнах.

И так же внезапно, как появился, поезд исчез в облаке пыли, направляясь на юг. Стон в рельсах затих, превратился в шипящий шепот. Потом не стало и его.

Кэл встряхнул Нимрода, отвлекая того от перечисления божеств.

— Все кончилось, — сказал он.

Нимрод не сразу осознал этот факт. Он вглядывался в пыль, ожидая нового нападения Доходяги.

— Все кончилось, — повторил Кэл. — Я его убил.

— Это поезд его убил, — заявил Нимрод. — Опусти меня.

Кэл сделал, как он просил. Нимрод, не глядя по сторонам, побрел через пути обратно в сад, где погибла его сестра. Кэл двинулся следом.

Ветер, сопровождавший бескостное чудовище или порожденный им, совсем затих. Поскольку не было ни малейшего дуновения, чтобы удержать в воздухе поднятую пыль, она начала оседать на землю. Туда же падали мелкие камешки, обломки садовой мебели и изгородей, даже трупы нескольких домашних животных, принесенные ураганом. Дождь из крови и земли; ничего подобного добрые обыватели с Чериот-стрит не чаяли увидеть до самого Судного дня.

Когда пыль наконец осела, стало возможно оценить размеры причиненного ущерба. Садик был вывернут наизнанку, как и все остальные сады на улице, несколько дюжин черепиц вывалилось из кровли, печная труба наклонилась под опасным углом. Не меньше разрушений было и с парадной стороны дома. Улица лежала в руинах: фонари выдернуты, стены повреждены, стекла машин выбиты летевшими по воздуху предметами. По счастью, никто серьезно не пострадал, отделались порезами, синяками и шоком. Единственной жертвой стала Лилия: от нее не осталось и следа.

— Эту тварь послала Иммаколата. — сказал Нимрод. — Я прикончу ее. Клянусь, прикончу.

Угроза казалась вдвойне пустой, поскольку исходила от крошечного человечка.

— И какая в том польза? — мрачно поинтересовался Кэл.

Он наблюдал в окно, как жители Чериот-стрит потрясенно бродят вокруг, осматривают разрушения и поглядывают на небо, словно надеются увидеть там какое-то объяснение случившемуся.

— Мы одержали сегодня значительную победу, мистер Муни, — сказал Фредерик. — Неужели вы не понимаете? И это ваша заслуга.

— Какая победа?! — горько произнес Кэл. — Мой отец сидит в комнате и не говорит ни слова, Лилия погибла, половина улицы перевернута вверх дном…

— Мы будем бороться дальше, — сказал Фредди, — пока Фуга не окажется в безопасности.

— Бороться? Мы? — переспросил Нимрод. — А где, интересно, ты был, пока эта дрянь тут летала?

Каммелл хотел возмутиться, но передумал, признавая этим молчанием собственную трусость.

В дальнем конце Чериот-стрит появились две «скорые помощи» и полицейские машины. Заслышав сирены, Нимрод подошел к стоявшему у окна Кэлу.

— Люди в форме, — пробормотал он. — Они всегда означают неприятности.

Пока он говорил, дверца первой полицейской машины распахнулась. Оттуда вышел человек в строгом костюме, приглаживая ладонью редеющие волосы. Кэл узнал его по лицу — у него были такие запавшие глаза, будто он не спал много лет, — но, как обычно, не мог добавить к лицу имя.

— Нам надо убираться отсюда, — сказал Нимрод. — Они захотят с нами поговорить…

С полдюжины полицейских уже рассредоточились по улице и начали опрос свидетелей. Интересно, что наговорят их соседи с Чериот-стрит. Заметили ли они существо, убившее Лилию, а если да, признаются ли в этом?

— Я не могу идти, — отозвался Кэл. — Не могу бросить отца.

— Думаешь, они ничего не почуют, когда придут говорить с тобой? — спросил Нимрод. — Не будь идиотом. Пускай твой отец расскажет им все, что должен рассказать. Они ничему не поверят.

Кэл понимал, что это разумно, но все равно не хотел оставлять Брендана одного.

— Что теперь будет с Сюзанной и всеми остальными? — спросил Каммелл, пока Кэл размышлял над проблемой. — Они пошли на склад, чтобы попытаться выследить Шедуэлла, — уточнил он.

— Разве такое возможно? — удивился Кэл.

— Лилия это умела, — пояснил Фредди.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, где находится ковер?

— Почти. Понимаешь, мы с Лилией вернулись в дом Лащенски, чтобы начать оттуда. Она сказала, что эхо очень сильное.

— Эхо?

— Эхо идет оттуда, где ковер находится сейчас, туда, где он некогда был.

Фредди покопался в кармане и выудил три новенькие блестящие книжки в бумажных обложках. Одна оказалась «Атласом Ливерпуля и окрестностей», остальные были детективами.

— Позаимствовал у продавца, — пояснил он, — чтобы выследить ковер.

— Но ничего не вышло, — заметил Кэл.

— Я уже сказал, что почти вышло. Мы не закончили, потому что Лилия почувствовала присутствие этой твари, убившей ее.

— Она всегда обладала отменным чутьем, — сказал Нимрод.

— Это верно, — отозвался Фредди. — Как только она ощутила в воздухе запах чудовища, она забыла о ковре. Потребовала, чтобы мы отправились предупредить вас. Это было нашей ошибкой. Надо было идти дальше по следу.

— Тогда он прикончил бы нас по одному, — вставил Нимрод.

— Надеюсь, что он не успел добраться до остальных, — произнес Кэл.

— Нет. Они живы, — заверил Фредди. — Мы почувствовали бы, если бы с ними что-то случилось.

— Он прав, — подтвердил Нимрод. — Мы легко отыщем их след. Но уходить нужно прямо сейчас. Как только эти в мундирах доберутся сюда, мы окажемся в ловушке.

— Ладно, я понял, — согласился Кэл. — Дай мне хотя бы попрощаться с отцом.

Он зашел в соседнюю комнату. Брендан не двинулся с места с той минуты, как Кэл усадил его в кресло.

— Папа… ты меня слышишь?

Брендан отвлекся от своих горестей.

— Не видал такого ветра с самой войны, — произнес он. — Со времен Малайи. Там целые дома обрушивались. Вот не думал, что и здесь будет такое.

Он говорил рассеянно, уставившись в стену.

— На улице полиция, — сообщил Кэл.

— Хоть голубятня устояла, да, — проговорил Брендан. — Какой был ветер… — Голос его затих. Затем он спросил: — Они придут сюда? Полицейские?

— Думаю, да, папа. Ты можешь поговорить с ними? Мне нужно уйти.

— Конечно, иди, — пробормотал Брендан. — Иди, пожалуйста.

— Ты не против, если я возьму машину?

— Бери. Я им скажу… — Он помолчал, прежде чем продолжить мысль. — Не видел такого ветра с самой… ага, с самой войны.

Троица вышла из дома через заднюю дверь, перелезла через забор и прошла вдоль железнодорожной насыпи до пешеходного моста в другом конце Чериот-стрит. Отсюда они смогли оценить размер толпы, уже набежавшей с соседних улиц в надежде на шоу.

Какая-то часть Кэла хотела спуститься к людям и рассказать о том, что он пережил. Сказать: «Мир это не только заварочный чайник и чашка. Я знаю, потому что видел». Но он сдержал свой порыв. Он понимал, как на него посмотрят.

Может быть, еще настанет время, чтобы выразить свою гордость и рассказывать своему народу об ужасах и чудесах мира. Но это время еще не пришло.

Человека в темном костюме — того, что на глазах Кэла вышел из полицейской машины — звали инспектор Хобарт. Он прослужил восемнадцать из своих сорока шести лет, но его звезда засияла лишь недавно, когда весной и летом прошлого года город потрясали волнения.

Причины этих волнений до сих пор были предметом общественных расследований и частных споров, но у Хобарта не было времени заниматься ни тем ни другим. Инспектора интересовал лишь закон и его соблюдение. В тот год гражданской нестабильности именно одержимость законом сделала Хобарта столь значимой фигурой.

Тонкости социологии и гражданского права его не волновали. Сокровенной целью Хобарта было сохранение спокойствия, а его методы — апологеты инспектора именовали их «бескомпромиссными» — снискали одобрение отцов города. За считанные недели он взлетел на верхние ступени служебной лестницы и за закрытыми дверьми получил карт-бланш на то, чтобы разобраться с анархией, уже облегчившей городскую казну на миллионы.