Вот только какой смысл дальше сидеть в кабинете Лаккомо не знал. Более того, он не представлял, что еще мог сказать брату, и даже банально о чем-то еще поговорить. Мысли не посещали голову. Звать его куда-то пойти? Пока он не передаст распоряжение своим людям, то лучше не отвлекать. Спрашивать о погоде? Глупость. О делах? Он и так знает, что происходит здесь на планете.

Внезапно Лаккомо вспомнил, что зайдя в кабинет так и не поздоровался с Эйнаором. Стало стыдно и от этого хотелось уйти. Буквально, покинуть кабинет, вернуться на корабль, найти еще множество неотложных, но совершенно бестолковых дел. Но в то же время остаточное чувство родства и просто радость от наличия близкого человека рядом заставляла сидеть на месте и ждать.

Ждать пока брат разберется с сообщениями. Пока свяжется с нужными людьми. Автоматически отозваться на его просьбу и почти не думая связаться с Калэхейном, чтобы тот спустил ему полиморфа… Все это время в гениальных мозгах вице-короля царил глухой вакуум, пока он пытался придумать о чем заговорить с Эйнаором дальше.

Сколько времени они не виделись? Последний раз пересеклись примерно месяц назад. Тогда он сорвал брата с места и тот явился тем же вечером на встречу. Как оказалось, Эйнаор тогда улетал со своей молодой супругой Мариэллой в отложенный «медовый месяц». Лаккомо не знал об этом до последнего. Пока брату поздно вечером не пришло сообщение из резиденции от жены. Он не знал, что она писала, да и Эйнаор отмахнулся и не хотел сообщать. Но общее настроение той неформальной и даже радостной встречи испарилось окончательно. Энаор пытался безрезультатно шутить про дела и государственные встречи, а Лаккомо больше не улыбался, молча допивая остатки своего спиртного в бокале. Вспоминая, как когда-то в детстве они сами делали себе такое вино из ягод в дворцовом саду.

На утро следующего дня он сослался на срочные дела и улетел. Просидев оставшиеся дни на корабле, укоряя себя за прерванный брату отдых.

А сейчас?

Лаккомо посмотрел на Эйнаора, размышляя, от чего он мог оторвать его своим сегодняшним визитом. Наверняка ведь брат снова будет таскаться с ним до ночи. Поздно вернется к себе. К жене. Или вообще не вернется, если решит засидеться за разговорами до утра.

Наверное, это будет неправильно, выгонять его. Но так будет надо.

— Лаки, ты меня слушаешь? — укоризненно повторил Энаор в… который раз?

Золотой Журавль встрепенулся и уже осознанно уставился на брата.

— …Ясно, — хмыкнул Эйнаор через пару секунд, когда понял, что его слова пролетели сознание даже не коснувшись. — Я сказал, что я закончил связываться с народом. Твою машину ждут. Завтра мы ей займемся. А сейчас я зову тебя на ужин. Ты опять наверняка голоден.

Лаккомо смотрел на него, как на ожившую статую, спешно пытаясь вспомнить, когда он это сейчас говорил и почему он не расслышал.

— И о чем ты сейчас завис? — иронично спросил Лоатт-Лэ, поднимаясь со своего кресла.

— О… том, кого стоит скормить твоему намшеру в заповеднике, — выкрутился первой попавшейся мыслью Лаккомо. — Она давно не видела свежего мяса. Скоро начнет кидаться на посетителей. А у нас как раз намечается отлов создателей идеи военных полиморфов.

Эйнаор вдумчиво смотрел на вице-короля и гадал — шутит он или всерьёз.

Так и не понял.

— Не наговаривай. Я ее хорошо кормлю.

— Разучишь охотиться.

Эйнаор на миг остановился под таким мрачным тоном, потом сделал вид, что ничего не расслышал и, игнорируя тяжелый взгляд, поднял брата за локоть с насиженного кресла.

— Идем ужинать.

— Только не общий ужин, — вырвалось у Лаккомо быстрее, чем он успел придержать язык.

Он решил, что эти слова могут обидеть Эйнаора.

Но тот, к его удивлению, наоборот рассмеялся.

— Не беспокойся. Тетушка сейчас в санатории. На грязях.

Лаккомо все-таки улыбнулся. Не удержался. Слишком яркий образ мысленно отправил ему Эйнаор о тех самых грязях и их общей «любимой» тетушке, которая в детстве доставляла им немало проблем. Было что-то в этом задорном образе гротескное и шутливое, откатывающее обоим по семьдесят лет. Возвращающее в буйное детство.

— Вместе с обеими дочерьми, — уже чуть спокойнее добавил Эйнаор, кладя руку Лаккомо на плечо.

И как бы не старался вице-король сохранить недрогнувшее выражение лица, чуть изменившаяся осанка его все равно подвела. Эйнаор знал, что эта новость брата порадует, и почувствовал, как тот расслабился. Потому что Мариэлла, дочь их тетушки, была его законной супругой.

Лазурный Берег.

Тот же вечер.

— А помнишь, как мне впервые удалось от вас всех спрятаться? — с горящими восторженными глазами вещал Эйнаор, сидя в малой гостиной личных покоев. — Какое было лицо у Учителя в тот момент, когда он меня потерял! Да что он… Видел бы ты глаза начальника Золотой Гвардии! Хотя да, ты же видел… Но ты и сам был не лучше!

Эйнаор заливисто расхохотался. Просто, тепло, и по-душевному. Сделав маленький глоток вина из своего бокала, он картинно изобразил перепутанное выражение лица и панику.

— Где?! Что? Куда делся?! — подражал Эйнаор и потом вновь рассмеялся, закрыв лицо ладонью. — Прости, это был такой соблазн. Я не удержался попробовать!

На лице Лаккомо расплылась легкая улыбка с оттенком ностальгии.

— Но я, правда, запереживал, когда даже связка от тебя пропала, — сказал вице-король, сидя с ногами в массивном и мягком кресле.

— Да! Тогда ты, помнится, еще просил своего дъерка меня выследить, — довольно скалясь, ответил Эйнаор, развалившись кресле напротив.

— Было такое, — согласился Лаккомо, глядя в бокал и покачивая его в руках. — Но нашел я тебя тогда самостоятельно.

— Еще бы ты не нашел! — фыркнул Эйнаор довольно, отпив ещё немного из бокала. — Ты у нас все знаешь и все лучше всех слышишь.

— Зато тебя все дворцовые Тени покрывали…

— А я их попросил.

— Зачем?

— Чтоб ты искал.

Конец вечера получился очень душевным. Это в начале, когда братья только вышли в город и добрались до ресторана, разговор завязывался туго. Лаккомо неохотно рассказывал о своем быте на корабле, а Эйнаор безуспешно пытался его развеселить. Но потом слово за слово, вновь доставать старые воспоминания, братья поймали общую волну. Посетители ресторана бросали осторожные взгляды на редких венценосных гостей, но никто не смел нарушать их времяпровождение.

Все-таки горожане Лазурного Берега были уже братьями тренированные. Это раньше редко какой Лоатт-Лэ позволял себе приобщаться к простой жизни народа и баловать своим «светлым ликом» общественность. Лаккомо и Эйнаор меняли отношение к себе с ранних лет. Нет, они не посещали город с целью сделать себе красивую рекламу или отметиться на фоне чужих достижений. Они не открывали своим приходом школы и рестораны, музеи или новые магазины. Братья просто иногда пользовались всем богатством столицы наравне с ее жителями. Как бы не была хороша дворцовая кухня, изредка они посещали городские рестораны. А при идеально отлаженной системе доставки они иногда могли позволить себе посетить обычный магазин дорогой одежды.

Будучи ещё на обучении, в особо хорошие дни братья не брезговали даже добираться пешком до Академии. Когда регулярные полеты на флаэрах с телохранителями начинали надоедать, им было приятно лишний раз прогуляться полчаса пешком по широким аллеям.

В итоге, народ постепенно привыкал к своим будущим правителям, проникался их искренней отзывчивостью и благожелательностью. Обаятельные и всегда вежливые юноши быстро понравились общественности. И теперь для горожан уже не было сюрпризом встретить повзрослевших и поделивших Престол братьев на улице или в магазине с художественными принадлежностями. Их не бросались снимать и фотографировать на персональные коммуникаторы, и тем более не кидались просить автографы. Присутствие Эйнаора или Лаккомо на улицах столицы считалось нормой. Разве что особо чуткие граждане пытались внимательно проследить настроение братьев. По здравому решению все считали, что если правители были замечены в приподнятом настроении и улыбались, то причин для беспокойства у граждан нет. Они и планета в безопасности.