– Валяй! – сказал Селлерс и обратился к Клэр: – Вы слышали? Он признался, что был с ней перед самой ее смертью.

Клэр послушно кивнула. Она была бледна и сильно нервничала.

– Люсиль Холлистер кое-что знала, она следила за Минервой Карлтон. Однако на этот раз никаких любовных интрижек не было.

– Понятно, – сказал Селлерс ехидно. – Она поехала в мотель с Доувером Фултоном, потому что он обещал научить ее играть в блошки[1] , и она сняла кофту, чтобы не помять рукава.

– Минерва Карлтон вела очень сложную игру. Она дала Клэр чек на пятьсот долларов и попросила ее обратиться в наше агентство, чтобы установить личность человека, который бывает у тетушки Клэр.

Селлерс взглянул на Клэр. Она кивнула. Он заинтересовался.

– Валяй, Лэм, рассказывай. Только покороче.

– Я взялся за это дело. Установил за ним наблюдение и выяснил, что он остановился в гостинице «Вестчестер Армз» под именем Тома Дэрхэма. Теперь, как вы думаете, зачем Минерве Карлтон понадобилось устанавливать за ним слежку?

– Откуда мне знать, – сказал Селлерс, – я не умею читать чужие мысли.

– Когда Люсиль Холлистер выходила из коттеджа, она оставила на столе пачку сигарет и коробок спичек. На спичках был штамп клуба «Кабанита».

– Ну и что? – спросил Селлерс.

– В пачке сигарет был спрятан обрывок меню из клуба «Кабанита» с надписью на оборотной стороне: «Коузи Дэлл». Очевидно, Люсиль забыла об этом.

– Это был тот самый мотель, куда Люсиль Холлистер заманила тебя? – спросил Селлерс.

– Да.

– Мотель, где Доувер Фултон и Минерва Карлтон совершили самоубийство?

– Мотель, где они были убиты, – поправил я.

– Так-так... оживление в зале... – сказал Селлерс язвительно. – Значит, по-твоему, они были убиты? А дверь была закрыта изнутри?

– Да.

– Продолжай, продолжай... Если нам не удастся осудить тебя за убийство девушки, то мы навесим на тебя эти два.

– Дверь была закрыта изнутри. Это верно. Но никто не знает, когда ее закрыли.

– К чему ты клонишь?

– Вспомни – было несколько выстрелов.

– Верно. Одна пуля попала в сумку, другая – в Доувера Фултона, а третья – в Минерву Карлтон.

– Итого четыре, – сказал я.

– Четыре! Ты что спятил? Получается три.

– Четыре.

– Ну что ты тут разыгрываешь, Лэм? Хочешь навязать дискуссию?

– Сколько выстрелов сделано из пистолета Доувера Фултона? Ведь он шестизарядный.

– Три.

– Почему же осталось только два патрона?

– Потому что пистолет был недозаряжен. Многие так делают. Так безопасней, – сказал Селлерс.

– Итак, три выстрела, два патрона и один пустой патронник?

– Верно.

– Четыре выстрела, – сказал я.

Селлерс начал поглядывать на меня с некоторой долей уважения.

– Конечно, Лэм, – сказал он, – может быть, ты и прав. Что ты знаешь об этом?

– Я просто сопоставляю: два и два...

– Получается четыре. – Селлерс засмеялся собственной шутке.

– Получается четыре, – повторил я. – Если Фултон стрелял в нее, то как он мог попасть в сумку?

– Может быть, он промахнулся.

– Промахнулся? Но ведь сумка стояла на полу.

– Черт возьми, – сказал Селлерс, – может быть, она наклонилась, чтобы положить туда какую-нибудь вещь, а он решил выстрелить неожиданно, чтобы застать ее врасплох.

– Пусть будет так, – сказал я. – Предположим, она стоит на коленях и открывает сумку. Доувер Фултон стреляет ей в затылок. Он хочет застать ее врасплох... и промахивается.

– Да. Такое вполне вероятно.

– Хорошо. Тогда учтите элемент неожиданности. Итак, что она делает в таком случае?

– Вскакивает, естественно, – сказал Селлерс.

– И поворачивается к нему лицом, – сказал я.

– Ну и что?

– А то, что вторая пуля в таком случае угодила бы ей в лоб.

– Необязательно. Она поворачивается к нему лицом, видит, что происходит, и пытается убежать.

– И тогда уж он стреляет ей в затылок.

– Верно.

– Что же получается? – сказал я. – Он промазывает, когда она неподвижно стоит на коленях, и бьет без промаха, когда она убегает.

Селлерс почесал голову.

– Не знаю, что там произошло, но это вполне приемлемое объяснение.

– Это объяснение, которое ничего не объясняет, – сказал я. – А дело было так: стреляли три раза. Стрелявший знал, что ему надо отчитаться за три выстрела. А он не мог за них отчитаться. Поэтому он отнес пистолет и сумку за пределы мотеля, туда, откуда выстрелы не были слышны, прострелил сумку, принес ее обратно в домик, вложил пистолет в руку Доувера Фултона, запер дверь изнутри и вылез через окно.

– Что-то я тебя не понимаю, – сказал Селлерс. – Зачем ему понадобилось проделывать все это? Столько хлопот!

– Потому что ему нужно было отчитаться за третий выстрел. Полиция должна была найти три пули. Поэтому ему пришлось выстрелить в сумку, где и была найдена третья пуля.

– Тогда получается четыре пули, если так, – сказал Селлерс.

– Совершенно верно.

– Значит, четвертый выстрел сделан только для того, чтобы отчитаться за третий? Зачем?

– Затем, – сказал я, – что третья пуля попала в стрелявшего.

Селлерс был в полном недоумении. Он долго моргал и жевал губами, пытаясь переварить эту мысль.

– Это предположение, – сказал он наконец, – всего-навсего предположение, предположение и больше ничего.

– Помимо предположения, есть еще и факты, – сказал я. – Где была одежда убитой, когда вы обнаружили трупы?

– Часть одежды была на ней, остальная... дай вспомнить... ага... остальная в сумке.

– В том-то и дело. Женщина, проводящая свой уик-энд в гостинице, не станет комкать и мять свои вещи. Ведь в коттедже есть и платяной шкаф, и вешалка. Когда началась стрельба, сумка была открыта и стояла на полу возле стула. А кофта висела на спинке этого стула. Убийца запаниковал, схватил кофту, скомкал ее и сунул в сумку.

– Уж больно много ты знаешь, – сказал Селлерс многозначительно. – Еще бы! Ведь ты был в мотеле как раз в это время. – Он задумался. И вдруг сказал: – Господи! Наконец-то дело начинает проясняться! Прошу всех быть свидетелями! Он был в мотеле, когда произошло убийство. И если это действительно убийство, то его совершил он.

– Я не убивал, потому что я не ранен. Третья пуля попала в того, кто стрелял. Взгляните на фотографии, на которых изображена внутренность комнаты, где были найдены тела убитых. Взгляните на вешалку для полотенец.

– А что там такое?

– Там два полотенца для рук и всего одно банное полотенце.

– Ну?

– Каждому постояльцу гостиницы положено одно полотенце для рук и одно банное. Значит, на вешалке должно быть два полотенца для рук и два банных полотенца. Где же второе банное полотенце?

– Не знаю, черт возьми! – сказал Селлерс. – В наши обязанности не входит проверять наличие белья.

– Убийца был ранен, – сказал я, – и перевязал рану банным полотенцем, чтобы остановить кровотечение. Вероятно, кровотечение было не очень сильным, но полотенце было использовано именно с этой целью.

– Это нелепое предположение, Лэм, нелепое. Просто фантастическое!

– Согласен. Но оно стоит того, чтобы его проверить.

– Да, ты абсолютно прав, – вмешалась Берта, – оно стоит того, чтобы его проверить. Подумай только, что будет со страховой компанией, Фрэнк!

– Как это? Не понимаю.

– У них такое правило: если происходит самоубийство, а годичный срок со дня заключения договора еще не истек, то страховая компания не платит ни копейки, – сказала Берта. – Если смерть наступает от других причин, они платят сорок тысяч долларов. Если же произошел несчастный случай, то страховая компания выплачивает двойную компенсацию.

Селлерс присвистнул.

– Мы как раз этим занимаемся, то есть я хотела сказать – я этим занимаюсь, – сказала Берта.

– Продолжай, Лэм, – сказал Селлерс.

– Это была вовсе не любовная история. Минерву Карлтон шантажировали. Вымогатель требовал слишком крупную сумму, которую она не могла уплатить. Он же угрожал, что расскажет обо всем мужу.