— То есть, ногу мне отрезать не будут? — с надеждой спросил пациент.

— Нет, не беспокойтесь, — улыбнулся я. — В целом, вам даже к хирургу идти не обязательно. Если будете строго выполнять все мои указания, всё пройдёт от обычных лекарств.

— Я сделаю всё, что вы скажете! — воскликнул он. — Что мне нужно принимать?

— Антибиотики широкого спектра действия, — сказал я. — Я выпишу вам конкретный препарат. Задушим стрептококк, и нога придёт в норму. На всё лечение уйдёт дней десять, не больше. Только пообещайте, что впредь будете следить за своим сахаром и не допускать таких ранений. Запомните, любая инфицированная рана с вашим заболеванием может привести к серьёзным последствиям.

— Понял, Кацураги-сан. Отныне возьмусь за дело с умом, — решительно кивнул пациент.

Довольный мужчина покинул мой кабинет и направился с рецептом на антибиотик в нашу поликлиническую аптеку. Сакамото Рин, удивлённо хлопая глазами, смотрела на меня.

— Что такое, Сакамото-сан? — спросил я. — Я опять вас чем-то удивил?

— Да я, если честно, тоже не знала, что целлюлит и липодистрофия — это разные вещи, — прошептала она.

— Ничего удивительного, — усмехнулся я. — Косметологи так рьяно распространяет учение о целлюлите, что эта информация захватила уже весь мир. Почти в каждой стране по телевидению или в интернете трубят о том, как убрать целлюлит. И никто даже не подозревает, что в этих рекламах используется грубая подмена понятий.

Сакамото Рин хотела сказать что-то ещё, но дверь в мой кабинет резко распахнулась. К нам вбежал Кондо Кагари.

— Кацураги-сан! Беда! — воскликнул он. — Нужна ваша помощь. У меня пациент… Боже, я очень надеюсь, что я ошибаюсь, но… Уж больно клиническая картина похожа! Я не знаю, что теперь делать…

— Успокойтесь, Кондо-сан! — велел я. — Пойдёмте, я посмотрю, что там у вас.

Пока что взвинченный Кондо Кагари не смог мне совсем ничего объяснить. Остаётся только самому осмотреть пациента. Видимо, мой коллега столкнулся с чем-то по-настоящему серьёзным. Кагари так не реагировал даже на впервые выявленные злокачественные опухоли.

Я прошёл в кабинет Кондо. Там на кушетке для пациентов сидел мужчина. И его жутко трясло.

«Анализ» включился автоматически, да с такой силой, что у меня начала болеть голова.

— Рассказывайте, Кондо-сан, что случилось? — спросил я, начав осматривать больного.

— Кацураги-сан, сейчас его беспокоит высокая температура, до тридцати восьми поднимается. Но кроме того… — Кондо Кагари сделал глубокий вдох. — Светобоязнь. Головные боли, слабость. Сейчас нарастает тревога и общее возбуждение. И что самое главное — укус собаки три недели назад.

Быть того не может… Бешенство? В Японии⁈ Но ведь в этой стране полностью искоренили это заболевание.

Но основная проблема даже не в этом. Судя по клинической картине, у пациента уже вовсю идёт продромальная стадия болезни и скоро начнётся самый разгар.

А это значит, что лечить его уже поздно. Бешенство не лечится. Скоро пациент умрёт, причём очень мучительно.

Но я должен этому помешать.

Странно, что на приёме у Кондо Кагари оказался человек с симптомами бешенства, поскольку этой болезни в Японии уже нет почти семьдесят лет. В пятидесятые годы двадцатого века в этой стране провели мощную кампанию по борьбе с этим заболеванием. Происходила массовая вакцинация собак и контроль бродячих животных в целом.

— Что со мной, Кацураги-сан, Кондо-сан? — затрясся мужчина. — Что это? Пожалуйста, только не говорите, что у меня бешенство. Не может быть. Этого не может быть!

— Как зовут пациента? — прошептал я коллеге.

— Сакадзуки Йото, — сказал Кондо Кагари.

— Сакадзуки-сан, — обратился к пациенту я. — Давайте не будем спешить с выводами. Расскажите подробно, с чего всё началось, кто вас покусал и как развивалось заболевание в дальнейшем?

— Я три недели назад был в отпуске, в Европе, — начал Сакадзуки. — Днём мы ходили по музеям, а по ночам просто гуляли с супругой по ночным улицам. Не помню, откуда взялась эта проклятая собака! Куснула меня за руку и убежала. А я ведь даже и думать не стал, что у неё может быть бешенство. У нас-то этой болезни уже давно нет.

Три недели… Обычно инкубационный период длится от тридцати до девяноста дней, но в целом вирус бешенства распространяется быстрее, если укус приходится на зону лица, туловища или верхних конечностей. Так ему проще проникнуть в головной мозг через нервные волокна.

И если бы ему вовремя провели экстренную вакцинацию — шесть инъекций в течение трёх месяцев, то попадания вируса в центральную нервную систему можно было бы избежать.

Теперь никакие лекарства ему уже не помогут. Обычно в таких ситуациях пациента помещают в инфекционное отделение и поддерживают его состояние до самой смерти.

Однако я всё же попробую ему помочь. Хотя лекарской магией я бешенство ещё никогда не лечил.

Для начала нужно прикинуть точную стадию. Судя по всему, инкубационный период только что закончился и начался продромальный. Он сопровождается обыкновенными признаками ОРВИ. Это означает, что вирус уже добрался до головного мозга и начал оказывать пока что неспецифическое действие на организм пациента.

Однако, боюсь, что уже и продромальный период заканчивается. Кондо Кагари сказал, что пациент жалуется на светочувствительность. Да и я невооружённым глазом вижу, как Сакадзузки Йото щуриться и время от времени вздрагивает. Выглядит мужчина так, будто готов в любой момент вскочить и убежать.

Вероятно, уже начинается стадия возбуждения. Вслед за ней будет — паралитическая стадия и смерть.

— Сакадзуки-сан, сколько дней назад появились первые симптомы? — уточнил я.

— Три или четыре, — нахмурился он, напряжённо потирая свои колени.

Значит, приблизительно столько же ему и осталось.

— Кондо-сан, — повернулся я к коллеге. — Не могли бы вы пройтись до инфекциониста. Поговорите с Окабэ-сан насчёт свободных мест.

— Кацураги-сан, вы уверены? — прошептал Кондо Кагари. — Если и надо договориться, то я могу ему позвонить…

— Кондо-сан, ещё раз повторяю, пройдите до Окабэ Акиры пешком, — настоял я. — Уверен, ему есть, что вам рассказать.

Мне нужно было избавиться от Кондо Кагари, чтобы приступить к использованию магии. Если кто-то будет тереться рядом и отвлекать меня, тогда вылечить Сакадзуки Йото мне сто процентов не удастся.

— Понял, Кацураги-сан, скоро вернусь, — кивнул коллега и покинул кабинет.

— Сакадзуки-сан, а вас я попрошу лечь на кушетку, — обратился к пациенту я. — Возможно, всё это всего лишь ошибка и никакого бешенства у вас нет. Сейчас я это проверю, хорошо?

— Ладно, — с надеждой кивнул он. — Мне бы очень хотелось, чтобы все мы дружно ошиблись насчёт этой болезни. Но поверить в это я пока не могу.

Сакадзуки Йото лёг, а я вколол ему обычное успокоительное. Чем больше он будет дёргаться, тем сложнее мне будет осматривать его нервную систему. А это и без того очень трудно даже для моего «анализа». Ведь моя задача — найти иголку в стоге сена. Пройтись по всем нервным волокнам и нейтрализовать вирус.

Вирус куда меньше бактерии, и это делает мою задачу практически невыполнимой. Прямо сейчас без «клеточного анализа» я даже бактерии не могу видеть, не говоря уже о вирусах, для которых требуется «молекулярный».

Я сконцентрировался и включил «гистологический анализ» и «усиленный анализ» одновременно. Это сочетание сильно расходовало запас моей энергии, но таким образом у меня хотя бы появлялся шанс найти источник болезни.

Сконцентрировавшись, я увидел мельчайшие светящиеся частички. Часть из них уже была в головном мозге, а другая двигалась со стороны раны по нервным волокнам.

Несомненно, это именно скопления вируса. Скорость движения прямо как в учебнике. Три миллиметра в час, не больше. Именно с такой скоростью вирус движется к головному мозгу. Хотя, часть инфекционных агентов уже добралась до цели и начала размножаться.