— Серьезно? — возмутилась я. — Просто уйти?

— Да, не хочу, чтобы ты смотрела. Это унизительно. И не хочу, чтобы вмешивалась. Это бессмысленно и опасно.

В чем-то он был прав. Опасно. После того, как меня со всей дури швырнули в стену, в ушах до сих пор стоял звон, словно в голову залетел назойливый комар. Но закрыться в другой комнате, как предлагал Саилрим, и не обращать внимания на крики боли из-за стены — это, на мой взгляд, было верхом цинизма.

Я опустилась на подушку и сунула ладони под щеку, разглядывая в полумраке спальни напряженную спину своего соседа.

Сон не шел. Между лопаток побаливало. За окном в тумане качались темные неясные силуэты деревьев.

— А ты не пытался отсюда уйти? — спросила я у спины Саилрима. — Что там, за этими скрипящими воротами?

Эльф хмыкнул. В этом коротком звуке мне почудилась снисходительная насмешка, щедро приправленная горечью.

— Интересно? — он плотнее завернулся в одеяло. — Так сходи и посмотри.

Чего Саилрим не ожидал, так это того, что я в самом деле встану с кровати и последую его совету.

— Куда это ты? — обернулся он, нахмурившись и поджав губы.

Я взяла с тумбочки канделябр с тремя горящими свечами и ответила соседу уже в дверях:

— Мне не спится. Замок тебя не отпускает, но, может, он отпустит меня. Чем черт не шутит.

Наблюдая за мной, Саилрим повернулся на другой бок и опустил щеку на подушку:

— И тебе не страшно?

Страшно мне не было. Сцена в ванной комнате показала, что в этом месте опасность грозит только Саилриму, но не мне. Если в тумане снаружи кто-то обитает, он не причинит мне вреда — не покалечит, не убьет, максимум напугает до полусмерти и сделает больно. Рискнуть можно. Не умру. Вон даже Саилрим после всех этих еженощных истязаний не спешит отбрасывать коньки.

Сухо улыбнувшись, я нырнула во мрак коридора. Почему-то мне казалось, что эльф попытается меня остановить, будет уговаривать вернуться в спальню и не делать глупостей, но в воздухе висела гулкая тишина и звука шагов слышно не было. Саилрим остался в постели.

Освещая себе путь тяжелым канделябром, я спустилась по лестнице на первый этаж, миновала пустынный холл и замерла у распахнутой парадной двери. Туман клубился у порога, словно нерешительный путник, что топчется на крыльце в ожидании приглашения.

Я чувствовала себя уверенно, когда покидала нашу общую с Саилримом спальню, но сейчас мне понадобилась вся сила духа, чтобы сделать один-единственный шажок вперед, ступить в эту белесую мглу, полную неизвестности.

Туман дышал сыростью и прохладой. Я ощущала прикосновения его влажных пальцев к своему лицу. Свечи вскоре погасли, но толку от них все равно было чуть. Что с ними, что без, я видела не дальше вытянутой руки. Земля и мои ноги ниже колен тонули в густой молочной дымке, поэтому я шла осторожно — вытягивала ступню и изучала пространство перед собой, прежде чем продвинуться на очередные полметра.

За пределами дома царила гулкая тишина, и в этой тишине единственным звуком был скрип качающихся на ветру ворот. Этот зловещий скрип стал для меня ориентиром в море клубящегося тумана. Я шла на него, напрягая слух.

Сердце в груди тяжело ухало. Иногда в тумане — сбоку или за спиной — мне чудилось движение. Пару раз краем глаза я замечала метнувшуюся в белой пелене тень, и тогда пульс подскакивал до запредельных значений и я крепче сжимала стойку канделябра — свое единственное оружие.

Под ногами была не трава, не ровная дорога из мостовых камней и не шуршащий гравий садовой тропинки — земля, голая, твердая, с коварными выступами, о которые так легко споткнуться. Порой мне приходилось перешагивать через что-то похожее на древесные корни. Порой казалось, что, оставшись позади, корни, доселе неподвижные, вдруг начинают шевелиться и расползаются по округе точно змеи.

Очень часто я не могла отличить реальность от игры воображения. Проблема состояла в том, что грань между правдой и фантазией в этом месте размывалась. Здесь были возможны самые невероятные, фантастические вещи.

Вскоре в тумане проступили очертания темных прутьев ограды. Я увидела ворота — две открытые кованые створки между высокими столбами из серого кирпича.

На этом этапе путешествия мне снова пришлось обратиться к запасам своей храбрости, которые стремительно истощались.

С протяжным вздохом я шагнула вперед.

В глубине души я ожидала, что в последний момент меня остановит некое силовое поле, что какая-то невидимая преграда не позволит мне покинуть владения замка, но я спокойно прошла сквозь ворота и двинулась дальше, окутанная все тем же сырым туманом.

Я оглянулась. С каждым моим шагом ворота позади все больше скрывались в тумане. Я ожидала, что за пределами замка молочная пелена рассеется, начнет постепенно таять, но туман оставался таким же густым и плотным, как и за оградой. Ничего не изменилось.

Я надеялась выйти к городу, к какому-нибудь людскому поселению, но чем дольше шла, тем сильнее тиски страха сжимали сердце. И через пять минут слепого блуждания во мгле, и через сорок, меня по-прежнему окружала глубокая зловещая тишина. Ни шума машин или конных экипажей, ни человеческих голосов, ни даже шелеста деревьев, тронутых ветром. Лишь глухой стук моих собственных шагов.

Спустя час пути я обрадовалась бы и темной лесной чаще, если бы та выросла из тумана и встала передо мной непроходимой стеной. Мне просто хотелось наконец покинуть эту холодную облачную дымку. В какой-то момент я испугалась, что буду бродить в ней вечно, словно неприкаянный дух.

Может, я попала в другой мир, и во всем этом мире есть только замок за оградой в море тумана?

Остро захотелось вернуться к Саилриму, но я не была уверена, что, зайдя так далеко, смогу отыскать дорогу назад.

Внезапно моя затея показалась до ужаса глупой, по-настоящему дурацкой. И чего тебе, Ленка, не сиделось на месте? Осталась бы дома, в тепле, где у тебя была мягкая кровать и горячая вода из крана, бесплатная доставка еды и какая-никакая компания. А теперь что? Лишь холод, страх и усталость.

Сердце забилось чаще, когда во мгле проступили очертания какого-то предмета. Я пока не понимала, что вижу, но сам факт подарил мне надежду. В тумане что-то есть! Я куда-то пришла! Ноги сами понесли меня вперед.

Это была… решетка? Да, решетка. Еще одни въездные ворота из темного металла. Меня не пугало, что я без спроса проникла в чужие владения — наоборот, не терпелось встретиться с их хозяином и засыпать его вопросами.

Надежда в груди росла, превращаясь в обжигающий, огненный шар, который давил на ребра.

Вскоре из тумана выплыл огромный черный замок.

Я шумно вздохнула от радости и едва не захлопала в ладоши, как ребенок.

Не зря я покинула нашу с Саилримом тюрьму — отыскала другой дом и, возможно, других людей.

Возбужденная этой мыслью, я ускорила шаг. Улыбка играла на моих губах, но спустя какое-то время дрогнула и увяла.

Я узнала это каменное крыльцо с четырьмя ступеньками, этот дверной молоточек в виде драконьей морды с кольцом в зубах. Одна из деревянных створок так и качалась на ветру.

Проклятье!

Я вернулась туда, откуда пришла! То ли, заблудившись в тумане, нечаянно сделала круг, то ли это место было закольцовано и все дороги вели обратно.

Однако кое-что все-таки изменилось. Замок показался мне немного другим. Более высоким. Я словно смотрела на него с иного ракурса.

И шаги мои теперь звучали странно. И тишина наполнилась шорохами, которые прежде не улавливал мой слух.

В подполье шуршала мышь, в дымоходах гулял сквозняк, сорванные и подхваченные ветром листья царапали фигурными краями голую землю во дворе. Теперь я знала, где прячутся корни, нападающие на Саилрима. Слышала, как в глубине дома их длинные сухие тела сплетаются в змеиные клубки с тихим скрипом.

Более того, в комнате на втором этаже я слышала дыхание Саилрима и понимала, что он не спит, ибо во сне люди дышат иначе.