Обнаженная кожа покрылась мурашками. Шерсть больше не защищала меня от холода, а значит, я вернулась в свой привычный облик. Я отметила это отстраненно, вскользь, ибо две другие мысли полностью завладели моим сознанием.

Я покалечила Саилрима. Защищаясь, он выставил вперед руку, и мощные челюсти пантеры сомкнулись на ней, разорвав плоть. Мой рот полон крови — первая мысли.

А вторая была о боли, о дикой, обжигающей боли, что огнем пульсировала в левом боку.

Я не сразу поняла, что случилось, — только когда лезвие ножа с тошнотворным чавканьем покинуло мое тело.

— О Лиена, прости меня, прости.

Саилрим подхватил меня, обмякшую, оседающую на пол. Его лицо, размытое из-за пелены слез, было непривычно бледным и напоминало маску. В глазах стоял ужас.

— Я не хотел. Это инстинкт. Сейчас, сейчас я тебе помогу.

Он подхватил меня на руки и понес куда-то.

Голова кружилась. Вверх по горлу поднималась горькая жидкость. Не хотелось думать, что это кровь.

— Держись, Лиена, держись, у меня кое-что есть.

Перед глазами маячил его гладкий острый подбородок.

Снизу загрохотали шаги. Сбоку мелькнули перила лестницы, горящие факелы, каменная кладка. Хлопнула дверь. Похоже, Саилрим распахнул ее ногой. Деревянные шкафчики на стенах подсказали, что мы в кухне.

— О духи, Лиена, какое счастье, что он был у меня в руке, когда я попал сюда.

Я не понимала, о чем он. Из раны в моем боку хлестала кровь. Я чувствовала, как она струится по коже, слышала ее медный запах.

Меня аккуратно опустили на стол. Голыми лопатками я ощутила твердость и прохладу старого дерева.

Краем глаза я заметила, что левая рука Саилрима вся красная и лоснится, будто затянутая в атласную перчатку. Повернув голову, я разглядела на его предплечье рваные полумесяцы — жуткие отметины от звериных зубов.

Это сделала я.

Укусила его.

Накинулась, чтобы сожрать.

Едва не отгрызла от его руки добрый кусок плоти.

Эта мысль заслонила даже страх смерти. По щекам покатились слезы, но на сей раз вызваны они были не болью, а чувством вины.

Хотела сожрать.

Я в самом деле видела в нем еду и собиралась растерзать в клочья. И растерзала бы, если бы не напоролась на нож. Как хорошо, что Саилрим всегда держит под рукой оружие.

— Ну где же он? Где? — сосед гремел кухонными шкафчиками, пытаясь отыскать что-то в их недрах.

Я слышала, как хлопают массивные дверцы, как выдвигаются ящики, как звенит посуда. Вверх по моим рукам и ногам полз леденящий холод. Медленно коченея, они наливались тяжестью.

— Вот, нашел!

Перед глазами возник стеклянный пузырек с какой-то сиреневой жидкостью.

— Поцелуй феи, — сказал Саилрим. — Из Розового леса. Слышала о нем?

Я — нет, Лиена Войс — да.

В Аликансе только младенцы не знали о целебных свойствах цветка, растущего в глубине Розового леса. Настойка из волшебного растения могла затянуть любую рану, вылечить даже смертельную болезнь, но, чтобы добыть это чудо-средство, надо было рискнуть жизнью, ведь под густыми кронами той глухой чащи обитали существа куда более страшные, чем розоволосые фейри, в честь которых лес получил свое название.

— И ты пойдешь за ним?

Голос, колокольчиком прозвеневший рядом с моим ухом, не принадлежал Саилриму. Тонкий, нежный, он журчал, как ручей, и я резко повернула голову, чтобы поискать глазами его обладательницу, но с той стороны кухонного стола никого не было.

— Пойду!

На сей раз голос был другим и эхом раздался прямо в голове. Этот голос я знала. Им говорила злая женщина из моего сна. Та, которая жалела, что не убила ребенка в своей утробе.

— А что еще прикажешь мне делать? Сестра при смерти. Лекари разводят руками. Одна надежда на Поцелуй феи.

Я вздрогнула. Пространство вокруг кухонного стола, на котором я лежала, затянулось туманом, и сквозь этот туман призраками проступили две тонкие женские фигуры. На месте их лиц белели мутные пятна, обрамленные каскадами золотистых локонов.

— Одумайся! Это слишком опасно, — девица в зеленом платье прижала ладони к груди.

Девица в желтом решительно расправила плечи:

— Я должна. Не могу я сидеть сложа руки и смотреть, как моя сестра чахнет. Не могу! Понимаешь? Если я найду этот цветок…

Туман рассеялся. Надо мной с тревожным видом склонялся Саилрим. Брови его были сведены, лоб собрался морщинами, глаза лихорадочно блестели, не зеленые, как обычно, а почти черные.

— Я знаю, — вырвалось у меня.

Эльф нахмурился и поднес к моему лицу флакончик с целебным зельем. К губам прижалось прохладное стеклянное горлышко. По воздуху поплыл чарующий аромат медовой сладости и позднего лета.

— Что знаешь?

— Знаю, что та женщина с малиновыми волосами делала в Розовом лесу.

Настойка из Поцелуя феи поставила меня на ноги очень быстро, буквально совершила чудо. Не знаю, насколько глубоко нож проник в мое тело, но рана затянулась за считанные секунды. На то, что я побывала на пороге смерти, указывала только лужа крови на кухонном столе, где я лежала.

А крови было много, очень много. И на моей коже, и на столе, и на полу под ним.

Заметив, как Саилрим неловко отводит от меня взгляд, я вспомнила, что при обороте в зверя одежду на мне разрывает в клочья. Это был далеко не первый раз, когда я сверкала перед Симой своими женскими прелестями, но если эльф до сих пор смущался, то я — нет, привыкла. Ну голая. И что? После того, что нам обоим довелось пережить, собственная нагота казалась мелочью, не стоящей внимания.

И не думая прикрывать стратегические места, я села, свесила со стола ноги и осторожно потрогала бок, которым словила лезвие ножа. Кожа под пальцами была стянута коркой крови, но под этой коркой я не нащупала ни свежих ран, ни бугристых шрамов.

— Тебе лучше? — спросил Саилрим, продолжая отворачивать от меня лицо.

Тут я заметила, что он прижимает к груди покалеченную руку, и разглядела под разводами крови отпечатки звериных зубов. Следом в глаза бросился пустой флакончик из-под зелья на кухонном шкафчике.

— У тебя есть еще? — спросила я, старательно отгоняя чувство вины, готовое захлестнуть с головой.

Сима покосился на меня, стараясь не опускать взгляд ниже моей шеи, понял, куда я смотрю, и тихонько вздохнул:

— Считаешь, у меня тут зелейная лавка? Это все, что было.

— Но твоя рука…

Зубы застучали, как от холода. Меня охватила нервная дрожь — запоздалая реакция на стресс. С каждой секундой я тряслась все сильнее и ничего не могла с собой поделать. Во рту стоял омерзительный медный привкус.

— Твоя рука…

Напала. Укусила. Хотела съесть.

Горло сдавило от поступающей истерики.

— Заживет, — бросил мой сосед безразличным тоном, но я видела — видела! — что кровь еще идет. Рана могла воспалиться, а там сепсис, гангрена и прочие радости жизни без антибиотиков.

Если бы на дне бутылочки осталось немного целебного Поцелуя феи…

Но я выпила все.

С беспечной щедростью Сима извел на меня все свои запасы волшебного снадобья.

— Тебя трясет. Холодно? — он огляделся, словно и впрямь надеялся найти в кухне что-нибудь — плед или скатерть — чем смог бы прикрыть мою наготу. — Ты плачешь?

На глазах набухали слезы и текли по щекам, оставляя на коже влажные дорожки. Темный след от укуса на руке Саилрима притягивал мой взгляд.

О боже…

То, что я сотворила в образе зверя, впечатлило меня сильнее, чем ножевое ранение и угроза смерти. Я никак не могла перестать об этом думать.

— Тебе надо успокоиться, — вздохнул эльф. — Я принесу тебе из спальни одежду.

— Не уходи, — дернулась я, когда он повернулся к двери. — Пожалуйста, останься. Обними меня.

Хотелось спрятаться от случившего в чьих-то надежных объятиях, перестать без конца прокручивать в голове воспоминание о том, как чужая теплая кровь наполнила рот и от ее железного вкуса я испытала дикое животное ликование, почти экстаз. Фу! Бр-р-р.