Приам настаивал на том, чтобы Рия и завербованные ею бойцы вылетели из Зоны Недосягаемости по возможности побыстрее и незаметно. Таинственность, быстрота и четкость всех приготовлений даже немного напугали Рию, ей показалось, что она попала сама и затащила остальных в какую-то ловушку, но спокойствие и деловитость Приама развеяли ее страхи. Перелет на Люсьен они совершили на каком-то коммерческом судне, которое никак не походило на транспортный военный корабль. Это привело к некоторым задержкам, пришлось частенько останавливаться, где-то брать какие-то грузы, а где-то выгружать их. Будущий перелет на Уолкотт ее беспокоил не меньше, чем остальных. Хладнокровными оставались только те, кого Рия набрала на Харлече. У них хоть было какое-то занятие, они могли знакомиться не только с ветеранами, но и друг с другом.
Когда «Бристоль» прибыл в систему Люсьена, даже многоопытная Макклауд, видавшая не один десяток станций, поразилась быстроте действий персонала и царящим на станции повышенным мерам безопасности. «Похоже, тут всегда находятся в состоянии полной боевой готовности», — подумала она и была совершенно права. Люсьен однажды уже подвергался нападению кланов, и уже имеющийся опыт подсказывал Курите, что с такими соседями лучше не ограничиваться полумерами. В непосредственной близости от точки прыжка в воздухе барражировало с десяток бронированных шаттлов, готовых атаковать любой корабль, который не ответит на поданный ему сигнал соответствующим шифром.
Включив двигатели горизонтального перемещения, «Бристоль» пристроился к другим кораблям, направлявшимся в ту же систему. В это же время пара аэрокосмических истребителей облетела «Бристоль». Не прошло и часа, как Макклауд отцепила свой шаттл от «прыгуна»-носителя и переместила его к станции. Для этого здесь, в безвоздушном пространстве, капитану пришлось использовать двигатели позиционирования, которые в обычном режиме включаются только в момент приземления.
Через установленную на внешней стороне шаттла камеру Роуз вместе с некоторыми своими бойцами рассматривал станцию. Это было внушительное по размерам сооружение, оборудованное по последнему слову техники, с домами для обслуживающего персонала и ученых, а также казармами для солдат. После налета кланов подобных комплексов осталось очень немного: их уничтожали в первую очередь, поскольку станция такого типа могла полностью зарядить литиевые батареи «прыгуна» не за четырнадцать суток, как это делали обычные станции, а за двадцать четыре часа.
Разумеется, многие корабли, каким был «Бристоль», могли дозаряжать батареи и сами, выкидывая громадный солнечный парус. Он собирал солнечную энергию и аккумулировал ее в батарее корабля, и этой энергии вполне хватало для одного прыжка из одной солнечной системы в другую. Прыжок через гиперпространство совершается мгновенно, но зарядка батарей при помощи паруса занимает целый день, а то и больше. После зарядки парус складывался и помещался в специальный отсек, столь нежная конструкция не выдержала бы прыжка. Что касается времени, то в зависимости от яркости солнца, качества паруса, системы передачи энергии в батареи и самих батарей такой зарядки может хватить дней на десять — четырнадцать. Строго говоря, самое главное — время зарядки, именно от него зависит скорость прыжка.
Космическая станция дозарядки, расположенная в низшей точке прыжка в системе Люсьена, изначально предназначалась для обслуживания военных кораблей. Сердцем ее были огромных размеров коллектор и аккумулятор солнечной энергии, откуда она передавалась на батареи кораблей. За триста лет войн за Наследие станция трижды подвергалась нападениям, ее пытались взять с налета, брали в осаду, блокировали, бомбили и расстреливали, но никому не удалось вырвать ее из рук Ку-риты. Станция выстояла благодаря мужеству ее защитников.
В последнее время многие станции дозаправки приходили в упадок. Сказывалась нехватка запасных частей и специалистов, и в этих условиях станция в системе Люсьена приобретала для Синдиката Драконов первостепенное значение. Ее берегли как зеницу ока. С воздуха все подходы к ней блокировали аэрокосмические истребители, а в пределах станции день и ночь несли вахту пехотинцы, готовые пристрелить на месте любого провокатора или пробравшегося диверсанта. Издали станция казалась могущественной и неприступной, она поражала своими размерами. При ближайшем же рассмотрении, как это заметил Роуз, можно было легко увидеть следы прошлых битв и разрушений.
Все ближе и ближе корабль подходил к станции. Воины «Черных шипов» все яснее чувствовали, как слабеет притяжение корабля, и такие моменты являлись для них самым тяжелым испытанием. Отсутствие силы тяжести было невыносимым состоянием для людей неподготовленных. Во время быстрого полета корабля к станции за счет ускорения притяжение еще как-то чувствовалось, но когда «Бристоль» начал вплотную подходить к ней, оно почти исчезло. Напрасно Роуз носился по комнатам в поисках сосудов с какой-либо жидкостью — они оказались уже давно пустыми, «Черные шипы» выпили все свои запасы.
Притяжение совсем исчезло, и Роуз взмыл вверх. — Подготовиться к посадке, — раздался голос Мак-клауд. Роуз тяжело сглотнул и начал помогать остальным менять местами внутреннее оборудование комнат.
Причаливание шарообразных кораблей, каким был «Бристоль», оказалось для команды и пассажиров делом очень нелегким, даже изматывающим. «Все нормальные корабли, — всегда думал Роуз, — подходят максимально близко к станции, как правило носом вперед, затем переворачиваются двигателями к посадочному месту и производят посадку. Этот же, зараза, крутится как волчок». Действительно, «Бристоль» подходил к станции носом, а затем переворачивался к посадочному месту двигателями. Но поскольку его причальный воротник находился недалеко от двигателей, ему приходилось переворачиваться еще раз, но не самому — корабль вращала станционная стрела. Ничего удивительного, что Роуз, как и многие другие, от души ненавидел эту процедуру. Конечно, если исключить неприятности типа превращения пола в потолок, и наоборот, к перевернутому миру привыкали быстро, но Роуз знал, что во всех этих опрокидываниях, особенно в последнем, таится очень большая опасность. Даже кратковременное пребывание на станции в перевернутом состоянии ведет к потере ориентации. Единственную радость Роузу доставляла мысль, что они закрепили свои боевые роботы с учетом всех кувырканий.
Изображение станции заполнило собой весь экран «Бристоля». Макклауд подвела корабль к стреле и зафиксировала его на ней. Сначала «Бристоль» раскачивался, затем показалось, что корабль замер. На самом же деле это было не так, стрела медленно перевернула его, и вскоре почувствовался легкий толчок — это причальный воротник коснулся поверхности станции. В ту же секунду по внутренней связи корабля раздался голос капитана Макклауд:
— Внимание, корабль «Бристоль» причалил к станции Люсьен, находящейся в низшей точке. Нам придется пробыть здесь некоторое время, прошу приготовиться, сейчас представители местных властей произведут досмотр корабля. Старшим офицерам предлагается собраться в каюте для переговоров и предварительно обсудить дальнейший перелет на Уолкотт. Это сообщение касается меня, — продолжала капитан, — вас, Роуз, и еще одного человека. Всем остальным приказываю оставаться на своих местах на корабле вплоть до особого распоряжения. Корабль, на котором прибудет Рианнон Роуз, прилетит на станцию через четырнадцать часов и причалит рядом с нами, в шестом доке. От вашего лица поздравляю капитана Макклауд, команду корабля и сам корабль, несомненно, самый лучший из всех, со счастливым перелетом. Благодарю за внимание. Роуз и остальные члены отряда «Черные шипы» дружно рассмеялись и поспешили к своим местам. Прибытие в любой новый пункт всегда сопровождается большим объемом работ, и каждый из воинов «Черных шипов» знал, что ему нужно делать. Когда у двери причального шлюза Роуз столкнулся с Макклауд, он все еще улыбался.
— Мы пойдем вдвоем? — удивленно спросила капитан, увидев Роуза одного. Он молча кивнул, поправляя воротник своей форменной рубашки.
