– Очнулась, деточка, – прозвучал рядом скрипучий старческий голос.

Я постаралась открыть глаза. Но удалось распахнуть только левый, чтобы тут же закрыть снова в попытке уберечься от яркого дневного света.

– Выпей, – снова сказал незнакомый голос, и моих губ коснулось что-то холодное и влажное.

Я непроизвольно сделала глоток чуть теплой тягучей жидкости и поморщилась.

– Противно, – констатировала я, но не могла не признать, что говорить стало легче.

Только вот головная боль все никак не желала проходить. Я чувствовала, как кто-то снимает повязки с моей головы и обматывает ее снова. Потом мне опять предложили чего-то выпить, и я благополучно провалилась в сон. Когда очнулась в следующий раз, мне было уже гораздо легче, и я смогла открыть глаза. Надо мной был дощатый непокрашенный потолок, любоваться которым очень быстро надоело. И я попыталась сесть на постели. С первого раза не вышло, потому что чугунная голова словно тянула вниз, мечтая соприкоснуться с весьма жесткой подушкой. Заметила одну не очень приятную странность – я почему-то ни капли не помнила, где я и как тут оказалась. Сделала еще один рывок в попытке присесть и осталась собой довольна, потому что на этот раз у меня получилось!

– Деточка! – встревоженно воскликнул тот самый скрипучий голос за моей спиной, – Ты что это шевелиться удумала?!

И передо мной показалась пожилая, лет семидесяти по человеческим меркам, женщина. На голове у нее красовался яркий синий платок в цвет надетого балахона. Отличали женщину яркие, нереально зеленые глаза и, несмотря на покрытое мелкими морщинками лицо, которое прямо свидетельствовало о почтенном возрасте, из-под платка выбивались угольно-черные пряди волос.

– Как голова? – участливо спросила она.

Я снова провела рукой по повязке, покрывающей всю мою больную голову.

– Вроде нормально, – прохрипела я, – а вы кто?

– Я Гелла, – с улыбкой ответила женщина и, взяв чашку, стоящую на столе возле моего ложа, поднесла к моим губам.

На этот раз меня мучила такая жажда, что я не стала дожидаться, пока меня напоят, а сама жадно начала поглощать чуть тягучую неприятную жидкость. Говорить, как я и думала, сразу стало легче.

– Как я сюда попала?

Еще раз внимательно осмотрела помещение и сделала вывод, что именно так изнутри выглядит настоящая деревенская изба. Бревенчатые стены, огромная печка с полатями в углу, несколько лавок у стен, достаточно внушительных размеров сундук, украшенный росписью, а под потолком натянуто несколько тугих веревок, на которых пучками висят травы.

– Так из реки я тебя выловила, головой ударилась, наверное, – поведала женщина.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Только вот как я в этой самой реке оказалась, не припомню!

– Ну, – начала говорить моя, как оказалось, спасительница, разливая чай по пузатым кубышкам, – давай, что ли, познакомимся?

Женщина выразительно посмотрела на меня.

– Я уже говорила, меня зовут Гелла, я ведьма.

Я понимала, что в этот момент должна назвать свое имя, только вот что говорить, совершенно не знала. Попыталась напрячь память и с ужасом осознала, что не помню, как меня зовут.

– А я кто? – тихо прошептала сама себе.

Женщина окинула меня внимательным взглядом.

– Вот и я спрашиваю, – осторожно начала она, – как тебя зовут?

– Я не знаю, – растерянно отозвалась я, а кто я – это одному черту известно.

Ведьма, как она сама выразилась, подошла и присела на постели рядом со мной.

– Ты что, ничего не помнишь?

Я хотела было отрицательно покачать головой, но от боли лишь скривилась и несколько раз непроизвольно кивнула. Женщина тем временем с еще большим сочувствием посмотрела на меня.

– Ни кто, ни откуда не помнишь? – снова спросила она.

– Ничего.

– Подожди-ка! – вдруг бодро воскликнула ведьма и куда-то спешно убежала.

Через несколько минут вернулась в избу, держа в руках самого настоящего суслика!

– И этого не помнишь? – прищурилась она.

– Нет. А должна? – любопытно рассматривала животное я.

– Он с тобой был, больше ничего не было, только он, – расстроилась моя спасительница.

Я изучающе посмотрела на суслика, который бил лапками в руках женщины, явно порываясь добраться до меня. Неужели это мое домашнее животное? Вот только бы узнать, где этот дом… Гелла все-таки не удержала суслика, и через секунду почему-то радостное животное, сидя у меня на груди, внимательно и с каким-то немым укором смотрело в мои глаза.

– Что? – невольно спросила я, засмущавшись от такого внимательного взгляда.

Но вместо того чтобы ответить, суслик вяло разлегся на моей груди. Ведьма проследила за его действиями.

– Привязан он к тебе сильно, – задумчиво сказала она.

Я еще раз осмотрела суслика. Обычный, ничем не отличающийся от своих собратьев. Хитрая мордашка, слегка прищуренные бусинки глаз… Только вот взгляд такой сочувственный, словно осмысленный.

– Мне кажется, он умный, – почему-то поделилась с новой знакомой своими впечатлениями.

– Возможно, даже слишком, – протянула Гелла.

– Что вы имеете в виду?

Ведьма вздохнула.

– Мне кажется, что это не простое животное. – Она немного задумалась. – Как будто внутри его заперт человек.

Я вопросительно приподняла бровь. А ведьма махнула рукой, призывая не беспокоиться по этому поводу.

– Просто покажи его какому-нибудь магу, когда будешь в городе, – сказала она.

Еще раз взглянув на суслика, я легонько улыбнулась и поняла, что потеряла я не все, и пусть такой смешной и бессловесный, но все же друг у меня остался.

– А документы? Хоть что-то? – на всякий случай спросила я.

– Только это. – Ведьма протянула мне смятый и изрядно потрепанный листок бумаги.

По моему непонимающему взгляду она поняла – разобраться, что это такое, я не в состоянии.

– Это билет на ящера, куда он и откуда, к сожалению, не видно, ты была вся мокрая, я его еле высушила, – почему-то виновато сказала она.

Я же по инерции начала поглаживать суслика, распластавшегося на мне, и обратила внимание на свой указательный палец. Все дело в том, что палец был загорелым, а вот у самого его основания проходила белая, довольно толстая полоска без загара… Вероятно, здесь когда-то было кольцо…

Мы с Геллой еще немного поговорили, а потом она снова напоила меня тем сонным отваром, после употребления которого я благополучно погрузилась в мир цветных сновидений.

Когда я проснулась, ведьма сидела за столом, на котором стояла одна зажженная свеча, и громко шелестела страницами книг.

– Уже утро? – неожиданно спросила я, немного испугав женщину.

– Нет, деточка, ночь глубокая.

– А вы что делаете?

– Хотела сварить тебе отвар для памяти, – ответила ведьма, – да болезнь твою в книгах поискать.

– И что за болезнь? – с удивительным равнодушием поинтересовалась я.

– Частичная амнезия, – с умным видом заключила Гелла.

Я поморщилась. Уж больно мудреный диагноз…

– Это что за зверь такой?

Ведьма повернулась ко мне:

– Это когда часть воспоминаний пропадает. Ты же помнишь, как предметы называются, говорить можешь, а про себя ничегошеньки не помнишь, значит, части памяти нет. Скорее всего, это из-за удара головой.

Да-а-а, попала так попала… И что мне теперь делать? Собственно, этот самый вопрос я тут же озвучила доброй женщине, спасшей и приютившей меня.

– Вспоминать, – философски подняв указательный палец, сказала ведьма.

Я честно сосредоточилась и попыталась хоть что-нибудь вспомнить из своей прошлой жизни. Хотя бы имя… Но, увы, безрезультатно.

– Не вспоминается, – с горечью сообщила я.

Гелла сочувственно вздохнула и, подойдя ко мне, присела рядом.

– Ты еще очень молодая, – сказала женщина, – и у тебя появился шанс начать жизнь заново! Представляешь, теперь ты сама можешь лепить свою судьбу, выбрать себе любое имя.

Она с надеждой посмотрела на меня. Надеялась женщина явно на то, что я приободрюсь и немного обрадуюсь, но надеялась совершенно зря. Я ничего придумывать, а уж тем более начинать сначала категорически не хотела. Хотела лишь узнать, кто я. Однако безымянной оставаться тоже не вариант, как ведьма будет меня называть? Девочка?