Я дернула за цепочку на шее.

– Это, – он ткнул пальцем в амулет, – и есть его жизнь.

– Как такое возможно? – вконец опешила я, рассматривая россыпь алмазов на красивом медальоне.

– Такой способ хранения жизни практикуют многие правители, – мерзко улыбнулся эльф. – Это больше, чем жизнь одного, – это жизнь рода. Гномы делают эти забавные безделушки, а маги запирают туда силу.

Я все равно ничего не понимала и с подозрением поглядывала то на кулон, то на подлейшего, при этом еще пытаясь сосредоточиться на потоке магии. В голове не укладывалось, как жизни всего рода могут быть заперты в одном кулоне. Но даже не это обескураживало меня, а то, что Трой дал его мне! Зачем он дал его мне? Не об этом ли доверии говорил гном Баркли? Он оставил мне самое главное, что у него есть, его жизнь. Только вот для чего он это сделал, я даже не могла предположить.

– Нужно лишь открыть медальон, и весь этот проклятый род поглотит адское пламя, – дрожащим голосом договорил эльф, а его руки уже жадно тянулись к моей шее.

Я быстро сунула кулон под ворот.

– Не отдам.

Бывший владыка выругался.

– Я же говорил, что с вами, благородными, можно договориться только посредством пыток, – сказал он.

Я кивнула. Пытки так пытки, все равно я сбегу раньше! Но о том, чтобы отдать ему жизнь Троя, не было даже мыслей.

Подойдя к последнему эльфу, почувствовала, что магия жизни действительно на исходе, и если бы я лечила их всех в полной мере, то вполне могла бы потерять сознание вместо того, чтобы сбежать, как планировала. Оглянулась назад. Владыка неизменно следовал за мной и буквально дышал в спину. Отлично. Значит, нужно звать Ри, пока меня и в самом деле не упекли в пыточную. Хотя откуда она в борделе? Судя по предвкушающему взгляду коварнейшего, она здесь все-таки была. Дело оставалось за малым, заговорить ему зубы и, заглянув в глаза, найти отражение. Потом я мысленно позову Ри, и меня конечно же спасут. Я приложила ладони к последней ране на плече незнакомого эльфа.

– Зачем тебе убивать Троя? – спросила я.

– Если род умрет, то у меня будет больше шансов завоевать себе хотя бы темный престол. К тому же нестерпимо хочется мести… – ответил он.

Я задумалась, вспоминая рассказ Рина о родне Троя.

– А разве вы не из одного рода?

– Когда Тирининэля отлучили от семьи, он перестал быть частью нашего рода, как и его выродок.

Я поморщилась. Мне не нравилось, как он называет Троя, даже резало слух. Я бы поспорила, кто из них больший выродок… Трой не убивал свой народ. Выходит, что в том случае, если амулет попадет к подлейшему, умрет и Трой и его отец. Здорово! Теперь на мне ответственность за несколько жизней! Бывший владыка о чем-то задумался, а рана на плече эльфа была уже почти лишена яда, и я решила, что пора действовать, а потому усиленно искала угол для того, чтобы увидеть свое отражение в глазах эльфа. Вилантеэлль, который был отвлечен, резко взглянул на рану, а потом на меня и прищурился. Неужели он что-то понял? Явно же неглупый, так неужели раскусил?

Подумать я не успела, равно как и отвести взгляд. Казалось, что меня скрутили в одно мгновение, и я снова лежала, уткнувшись лицом в пол, сбитая с ног эльфом в костюме стража.

– Завяжи ей глаза, – спокойно сказал мерзейший, и его приказ тут же исполнили.

«Вот и сбежала», – тоскливо подумала я. О встрече с Троем теперь можно забыть, впрочем, как и о помощи, на которую я рассчитывала. Потом мы снова перемещались порталом, я интуитивно почувствовала разрыв пространства. Значит, верно думала, откуда в борделе взяться пыточной камере. Стало быть, здесь она есть, и это совершенно не радовало. Когда вышли из портала, меня несли на руках, кажется, мы даже спускались по лестнице.

– Серьезно будешь пытать? – с надеждой на отрицательный ответ спросила я.

– Я никогда не шучу, – угрюмо отозвался эльф.

По спине пробежал холодок, и предательская мысль, призывающая отдать кулон добровольно и избежать пыток, все же промелькнула в голове, но была тут же отброшена мыслью о Трое. Это же медальон-маяк, так неужели, когда я не явлюсь в назначенный час на место встречи, он не догадается, что со мной не все ладно? Только бы он почувствовал… Также подумала о том, что, когда вернусь в ИМИ, серьезно поговорю с Альмой по поводу улучшения защиты. Ведь я видела ту темную фигуру, увязавшуюся за толпой студентов, и даже почуяла неладное, но промолчала. Почему не пошла к директрисе и не сообщила о том, что на территории посторонний? Не в первый раз страдаю от своей же безответственности! И капли на стенах, это же явный признак нарушения магического фона! Кто-то взломал защиту моего этажа и открыл стационарный портал, всего-то и оставалось подождать меня на той стороне.

– Ставь ее, – приказал Вилантеэлль, и меня опустили на ноги. – Еще не передумала?

– Нет, – без сомнений ответила я. – Ты все равно сдохнешь, если убьешь меня, мой отец съест тебя заживо!

Коварнейший поцокал языком:

– Нет, девочка, он съест не меня, а темных, потому что именно у них в гостях мы сейчас находимся, и на их земле найдут твое искалеченное жалкое тельце.

Я поежилась, но сдаваться не собиралась. Не на ту напал. Почему-то уверенность в том, что я выберусь отсюда живой, меня не покидала.

– У нас не так много времени, посади ее на стул.

Меня довольно плавно опустили на твердую поверхность, которая, вопреки моим ожиданиям, оказалась не орудием пыток.

– Не на этот, болван, – прорычал подлейший. – На пыточный!

Вот тогда-то мне и стало не по себе. Потому что меня водрузили на высокий стул и с силой прижали к его спинке, которая оказалась покрытой острейшими шипами. Шипы больно впились в спину, и я закричала. Не могу сказать, что боль была чересчур сильной, просто ее было слишком много. Казалось, что меня одновременно укололи миллионы игл. Прежде чем я успела дернуться, мои руки приковали к подлокотникам стула, а ноги к его ножкам. Я не растерялась и, воспользовавшись моментом, отпрянула от спинки, вырывая шипы из своей спины. Магия жизни плавно потекла в места порезов.

– Лечись, пока есть возможность, – с весельем в голосе сказал ужаснейший.

И до меня наконец дошло… Те эльфы, которых я лечила в доме увеселений, на самом деле были не так уж и нужны ему. Он хотел, чтобы я лечила их, потому что так я израсходовала почти всю свою магию и осталась без сил на свое лечение!

– Ты, – зло прошипела я, – убийца и предатель. Будь ты проклят!

И пусть мое проклятие не имело никакой силы, но сдержаться я не могла.

– Предатель, – с горечью произнес эльф. – Да что ты знаешь о предательстве, девочка?

– Правитель, который убивает свой народ, и тем более семью, и есть предатель.

Крепкие руки снова толкнули меня на шипы. На этот раз я до крови прокусила губу, но не закричала.

– Я расскажу тебе о предательстве, – тихо и довольно спокойно сказал Вилантеэлль. – У меня были отец, мать и два брата. Однажды мои родители и мой младший брат с супругой отправились к пустынникам с официальным визитом для заключения торговых соглашений. Надеюсь, ты знаешь, что к пустынникам от нас можно добраться только морем?

Я промолчала. Не потому, что не знала, а просто боялась говорить хоть что-то, пыталась сделать вид, будто меня не существует, только бы в очередной раз не насадили на эти чертовы шипы. Эльф понял мое молчание как согласие.

– Так вот, когда они уже плыли обратно, на судно напали пираты. Убили всех, кроме отца. Оттуда-то я и знаю про яд манцинеллы, потому что именно им воспользовались пираты. – Он сделал короткую паузу. – А знаешь ли ты, кто около ста лет назад занимался пиратством?

Я промолчала снова, хотя и было желание отрицательно покачать головой, но я не смогла бы этого сделать из-за боли. На этот раз моей магии едва хватило, чтобы залечить лишь четверть ран.

– Дроу, – сказал одно-единственное слово эльф, и меня снова насадили на шипы.