— Сводку мне, — потребовала ками.

— В открытом пространстве мира живых — две лисицы, мужского и женского пола, — Кавагути, не стесняясь внешности, быстро перечислял происходящее за оградой. — Три итачи. Русский лич. Одна женщина, видовую принадлежность определить не могу, пахнет как человек. В параллельном пространстве Ёми что-то происходит, как будто стягивают силы, но точку соприкосновения миров найти трудоемко, пока этим не занимался.

— Не три итачи, а один камаитачи в боевой готовности, — поправил инугами, тоже подергав носом. — Это Казухиро Курода. Мы обучаемся в одном классе, и уж его запах я точно ни с кем не спутаю. Видовая принадлежность женщины — северная валькирия в обычном облике, у нее шампунь узнаваемый. Рядом с камаитачи без сознания лежит синекожая они, это Танака Томоко. Дышит хорошо. Про параллельное пространство — согласен. Могу выяснить.

Над головой начало посвистывать. Сгущался сильный ветер. Шинигами присмотрелась.

— Хорошая работа. Ничем заниматься не надо. Бегите за Танака, с собой возьмите камаитачи и быстро подальше отсюда в любое доступное место. Немедленно. Здесь аякаси.

— Но… — пес не собирался сдаваться.

— Да, Кицуки-сама, — быстро кивнул недзуми и потянул приятеля за собой. Оба исчезли за оградой.

Ветер поднимал камни, ветки, обломки зданий, опавшие цветы и полз в сторону шинигами. Девушка, выхватив из воздуха духовное оружие, встала напротив медленного надвигающего торнадо, в центре которого она угадывала знакомую ауру.

— Отлично, все ушли — кивнула шинигами. — Теперь нам никто не помешает устроить чисто девичьи посиделки.

Онрё-онна, появившаяся в центре, без выражения смотрела прямо перед собой. Ичика, вдохнув, стукнула посохом по земле, поднимая барьер. Холодало.

Лис перестал пламенеть и принял человеческую форму. Мы встали на исходную. Абсолютно не вовремя в голове проскочила мысль про «рей».

Драка дракой, а вежливость никто не отменял. Я поклонился.

Мой противник замешкался на долю секунды, но тоже поклонился. Время начинать.

Я ударил не думая: правая рука в левое подреберье. Он легко увернулся от удара, даже не удивившись. О чем он думал? По рассказам, кореец был великолепным рукопашником. С его точки зрения, у меня не было шансов. Но он был бы рад сначала причинить мне боль. Отыграться.

Сон-Хо быстро толкнул кулак вперед в мое солнечное сплетение. Сжатые пальцы встретились с моими мышцами. Достаточно, чтобы обидеть, но серьезно не травмировать. Этакое быстрое напоминание, кто из нас весомее. В Нави нет времени. Разве один из нас старше? Кто знает…

Я хмыкнул, быстро ударив в ответ левым крюком. Застигнутый врасплох, он отшатнулся, едва избегая удара. На долю секунды он потерял равновесие. Шагнул, восстановил баланс. Увидел, что я открылся, и рванулся вперед.

Вот твое слабое место, да? Только что из звериной формы. Ты обычно держишь равновесие хвостом. Но сейчас у тебя нет хвоста. А в человеческой форме я выше, и мои руки длиннее. И к комплектному хвосту я не привык. Сплошные преимущества. Я не думаю, что азиатам в рукопашном бою каждый день встречается двухметровая каланча.

Серией коротких ударов в корпус я заставил его снова потерять равновесие и подсек опорную ногу. Преимущество было очевидным.

Самое время проверить, чего стоят выжатые триста сорок кило.

Он искал баланс, но хвост не помогал.

Ты не сможешь это заблокировать.

Я ударил. Когда ты выжимаешь треть тонны, достаточно просто стукнуть противника сверху.

Сон-Хо рухнул на землю как подкошенный. Я проверил состояние. Дышит нормально. Поза расслабленная.

Ладно, пусть тут полежит.

Я выровнял его тело в устойчивое боковое положение. Дурной тон есть дурной тон. Моя дорога только начиналась.

Камаитачи повернулся на звук шороха. К нему вышли пес и огромная метровая крыса.

— Какого хрена шуршите? — тонфа в правой руке смотрела в нос инугами.

— Курода-кун, — Изаму выражался как можно мягче и доступнее. У мелких хищников был недоверчивый нрав, как показывал опыт. — Сейчас вокруг очень много некроэнергии. Слышишь ветер? Скоро здесь будет аякаси. Ты силен и быстр, но за тобой лежит Танака-тян. Нам нужно забрать ее и свалить подальше.

— Откуда ты знаешь? — нервы Казухиро за последние десять минут порядочно расшатались. — Ну аякаси, и что? Я с ней не справлюсь?

— Не справишься, — уверенно произнес недзуми. — Судя по торнадо, которое на нас надвигается, противник опытнее. С ней хочет разобраться Кицуки Ичика. Когда шинигами сражаются в полную силу, наша единственная цель — не мешать и не попадаться под руку.

Казухиро продолжал стоять в оборонительной позиции, колеблясь между потерей лица и желанием сохранить статус кво.

— Камаитачи, не выделывайся, — устало вздохнул инугами. — Тебе что приказали? Никого не пускать? Так больше никто и не придет. Твоя задача выполнена.

— Но я должен стоять на страже у ворот, — Курода старался скрыть неуверенность. Интеллект никогда не был его сильной стороной.

— Тогда дай нам забрать Томоко-тян и стой сколько угодно, раз не хочешь себя дискредитировать, — предложил недзуми.

Камаитачи выдохнул. Это решало все проблемы.

— Да пожалуйста.

Крысенок дернул носом. Великанша сохраняла человеческую форму, даже оставаясь без сознания. Вот это самоконтроль. У нее отличный тренер.

Инугами принял человеческое обличье и аккуратно поднял подругу.

— Мы уходим, — вскинув ее на плечи, сообщил он на всякий случай.

— Кавагути-кун, мы не выполнили команду шинигами, — усомнился пес, отойдя за пределы территории старой больницы. — Нам нужно было уговорить камаитачи не только отдать Томоко-тян, но и убраться отсюда.

— Изаму-кун, тебе что, не пофиг? — резонно возразил недзуми, по пути убирая йокайскую форму. Остренький носик становился обычным, вибриссы втягивались. Внешний вид морды лица все равно оставался грызуньим.

— Пофиг, — согласился Изаму, концентрируясь на своей ноше.

— Эх, зря не пошел в театральный, — камаитачи проследил за уходящими, убрал тонфы и полез в карман за смартфоном. Работу нужно было выполнять до конца, благо от охраны лежащего без сознания тела его любезно освободили. — Друзья у нее такие друзья. Что бы я без них делал.

Он аккуратно подбирался к месту, где Сон-Хо уже скандалил с Кощеевым. Смотри-ка, парни еще даже не раскачались. Выбрав режим съемки видео, Казухиро навел камеру.

— Слева Сон-Хо, частично выходит из человеческой формы, выпустил хвост, — тихие комментарии дополняли мутноватый видеоряд. — Справа Кощеев Константин, сохраняет человеческую форму, в правой руке духовное оружие — двухлезвийная глефа, рукоять костяная. Сон-Хо насылает лисьи мороки, Кощеев на них практически не реагирует.

Наблюдать приходилось на расстоянии. Органы чувств работали прекрасно, но в руке был обычный человеческий смартфон, и далеко не последнего поколения. Камаитачи поморщился: конечно, лисьи мороки на запись не попадали. Нужно было подобраться поближе и снимать чуть под другим углом, чтобы не пропустить полноконтактное взаимодействие. Это было рискованно, но качество съемки совсем дрянь.

— Блин, камера реально ни к черту, — хищник поморщился, снова пытаясь навести увеличенный зум на сцену боя. — Надо было все-таки спиздить айфон.

Не преуспев, он выдохнул и рассыпался на три одиночных итачи. Тоненькие ласки распутались и разбежались. Одна взяла в лапки слишком большой для нее телефон и свела фокус камеры. Вторая залезла на удобное дерево. Третья взялась комментировать запись утончившимся голосом.

— Слева Сон-Хо, стоит, перестал насылать иллюзии. Хвостом не пробил ни разу. Дважды дохнул огнем на Кощеева, и на том почти сгорела рубашка. Кажется, его не смутило. Кощеев убирает оружие, раздевается, снимает ремень. Сон-Хо принимает человеческую форму. Скорее всего, русский кусок нежити заморочил его, и сейчас будут выяснять отношения врукопашную. Да, похоже на то. Кланяются. Обмениваются ударами. Сон-Хо пропускает подсечку, теряет равновесие. Кощеев наносит удар сверху. Сон-Хо падает без сознания. Кощеев укладывает его в позицию для обморочного состояния. Уходит в сторону главного корпуса больницы. Следую за ним. Конец первой записи.