Смотрю на ладони и вижу засохшую бурую плёнку.

Желудок вдруг дёрнулся к горлу.

— Э! Не смей блевать в камере, парень! — всполошился худощавый. — Тут и так не цветами пахнет!

Я отдышался и вернулся на холодную деревянную лавку, уселся, подобрав ноги, сгорбился, обхватив раскалывающуюся голову руками.

Тот стражник появился слишком быстро. Причем продажный стражник, который постоянно стоял на воротах.

Может быть так, что его к дому привез тот самый кучер? И может быть так, что купец сказал кучеру это сделать, рассчитывая, что стражник решит проблему с моим телом и телом матери?

Вполне. Складывается удачно. И ссориться они могли по этому поводу — купец мог пообещать заплатить после того, как возница привезет стражника.

Ладно… И чего я достиг за эту ночь?

Статус.

Имя: Китт Бронсон.

Ранг: закалка, 5 ступень.

Тело: 4

Дух: 3

Разум: 3

Специальности:

Алхимик-зельевар: 2

Бонусы специальности: Сбор трав. Простая обработка трав. Токсикология. Ферментация. Импровизация. Быстрая готовка. Стойкость.

Навыки 2/6:

Медитация: 22 — обычный: Погружение в себя. Равновесие энергий.

Древковое оружие: 29 — необычный: Понимание. Твёрдая хватка.

Заклинания:

Кража воспоминаний (Memory Theft): 4 — эпический

Техники 2/4.

Полученные:

Усвоение энергии. Ранг: обычный.

Ледяная защита. Ранг: обычный.

— Ну что, парень, вспомнил, за что тебя сюда сунули? — ухмыльнулся шрам, отвлекая меня от размышлений.

Я поднял голову и посмотрел на него. Глаза скользнули по его лицу, по уродливым боевым отметинам. Даже предполагать не буду, что он пережил, чтобы стать таким.

— Какое наказание за убийство, напомните? — спрашиваю глухо.

Сокамерники переглянулись. Лысый старикан хмыкнул и скрестил руки на груди и с удивлением спросил:

— Ты это серьёзно? Нет, погоди, ты не шутишь?

— Может, он нас разыгрывает? — протянул худощавый. Уголок его рта задёргался.

— Нет, он не шутит, — сказал шрам, внимательно глядя на меня.

— Смертная казнь, парень, — наконец равнодушно произнёс татуированный старик. — С убийцами в этом городе долго не церемонятся, а за двойное убийство вовсе на площади при народе вешают. Неужели ни разу не видел, как забавно висельники сучат ногами?

— Нет, меня не привлекают подобные зрелища.

— Ну да, тебе лучше всё самому прочувствовать. — загоготал Худощавый.

Смертная казнь.

Я закрыл глаза и прижал пальцы к вискам, осознание содеянного пришло будто только сейчас. Я убил человека. Нет, даже двоих. И их кровь до сих пор на моих руках.

Не хотел этого. Не планировал. Просто не сдержался: подростковое тело, гормоны, эмоции, проклятые тени в голове и проклятая способность.

Я бы не допустил, чтобы на мать напали, или кто-то поспел войти в дом, пока целитель делает своё дело. Будь те уроды живы, они не позволили бы целителю потратить силы и время на лечение матери.

Надеюсь, всё не зря. Надеюсь, целитель помог. Её жизнь точно стоила того, чтобы убить этих двух. Уверен, на руках того купца и его охранника куда больше крови, чем сейчас на моих.

Подняв голову, я оглядел сокамерников.

Шрам всё ещё смотрел на меня с интересом. Лысый зевнул и уставился в стену, а худощавый рассматривал длинные жёлтые ногти, нервно подёргивая уголком рта. Великан в соседней камере продолжал что-то бормотать или даже напевать.

Головная боль ещё не успела пройти полностью, а я уже начал обдумывать план побега. Сидеть здесь и ждать казни я не собирался. Если я умру, то только при попытке побега.

Более-менее реалистичные схемы вырисовывались только при массовом побеге — одному мне не справиться. Эти люди вокруг меня выглядели как отбросы общества: грубые, опасные, готовые, возможно, и убить за кусок хлеба. За что сидят здесь они?

Наши руки не скованны и не связаны, когда страж откроет дверь, мы вольны обезоружить его и дальше двигаться наудачу… Нет, глупости. Нужен план, нужно знать, что ждёт нас впереди, где мы находимся хотя бы приблизительно.

Шрамированный мужик и старик с татуировкой выглядят достаточно сильными, чтобы занять одного стражника из двух (если воины ходят в паре). Я с худощавым могу заняться вторым — худощавый выглядит достаточно ловким, чтобы отвлечь охранника, или зайти сзади, пока я буду отвлекать.

Вряд ли мы вырвемся из тюрьмы вчетвером, но, если забрать у стражника ключи, можно освободить великана. Громила выглядит самой большой загадкой. Его массивные руки закованы в железо, но, если нам удастся его освободить, возможно, он присоединится к нам, и мы сможем вырваться отсюда впятером. А если ударить заклинанием по стражам, вырвемся точно.

Но стражники — не купец с охранником, они мне точно ничего плохого не сделали. Они просто выполняют свою работу. Однако, если я останусь здесь, меня повесят на площади, устроив из этого целое представление. И это точно не в моих интересах.

Эта мысль била по сознанию, как молот, и каждый новый удар заставлял меня шевелить мозгами. Я не могу просто сидеть и ждать своей участи, не могу успокоиться и считать часы до казни.

Я поднял взгляд на сокамерников. Шрамированный сидел напротив, лениво ковыряя грязным ногтем в зубах. Лысый старик развалился на лавке в углу, прикрыв глаза. Худощавый расхаживал взад-вперёд, время от времени бросая на меня хмурые взгляды.

Я глубоко вдохнул и начал:

— Как я понимаю, со дня на день меня заберут на виселицу.

Шрамированный прищурился, но ничего не сказал. Лысый хмыкнул, не открывая глаз.

— И? — спросил третий.

— А что насчёт вас? Просто я думаю, что тюрьма — последнее место, где хочется провести оставшиеся годы. Особенно если у кого-то из вас срок в десяток лет или смертная казнь.

— Ты что-то хочешь нам предложить, парень? — наконец спросил худощавый, остановившись и повернувшись ко мне. Его щека дёрнулась, а уголок рта изогнулся в странной усмешке.

— Я думаю, что мы могли бы выбраться отсюда, — сказал я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Вместе. Мы можем объединиться.

— Погоди, пацан, — усмехнулся исполосованный, подняв руку. Его голос прозвучал резко, как удар хлыста. — Не нужно таких разговоров.

Я замолчал и посмотрел на него с удивлением.

— Что? Почему? Вы что, собираетесь просто сидеть здесь годами? — спросил я, чувствуя, как внутри начинает закипать раздражение.

Шрамированный вновь усмехнулся и покачал головой.

— Я послезавтра выйду, — сказал он спокойно. — Морду товарищу в таверне разбил. Не смотри на мои шрамы — это я спьяну в окно головой воткнулся. Дурацкая история.

Я моргнул, не зная, что ответить. Послезавтра? Он серьёзно?

— А эти двое? — спросил я, кивнув на старика и худощавого.

— Лысый тут за то, что украл пару куриц у соседа. Ему через неделю домой идти и зарабатывать на возмещение краденного. А этот… — он кивнул на худощавого, который нервно дёрнул плечом и отвернулся. — Этот просто пьяным на улице буянить начал. Его к вечеру отпустят.

Надежда на побег таяла.

— Никто из нас не собирается рисковать своей свободой. А ты выглядишь так, будто тебя сюда специально посадили в роли провокатора, — продолжил полосованный. — Я сомневался в этом, но, когда ты попытался подбить нас на глупости, перестал. Раскусил тебя, как гнилой орешек. Что там, страже нужно план по тяжким преступлениям выполнять? Не дождётесь!

— Да я просто… — начал я, но он перебил меня снова, подняв ладонь.

— Сиди и молчи, парень. Ещё раз попытаешься завести такие разговоры — кликнем стражу.

— Меня точно повесят, — выдохнул я.

Шрамированный пожал плечами.

— Даже если и так — это твои проблемы, парень.

Я ссутулился, глядя в пол. Мысли роились в голове, как разъярённые осы. Побег, побег. Это слово стучало в висках. Я прогонял в голове каждую идею, даже самую безумную. Но чем больше я думал, тем мрачнее становилась картина. Вряд ли стражники настолько неловкие и слабые, что не справятся с подростком, пусть и практиком. Стражники вооружены. Даже если я выскочу из камеры и побегу со всех ног, они догонят меня, прежде чем я успею добежать до выхода, а он наверняка заперт.