Я спустился по лестнице, толкнул входную дверь и потопал домой.

Мне было хорошо. Ночь прошла великолепно для нас обоих.

Нарушать неписаные (а может, и писанные) джентльменские правила и хвастаться своими ночными успехами я и не планировал. Здесь не слишком хорошо относятся к девушкам, которые занимаются всякими приятностями до брака. К Кире, конечно, спрос другой: она практик, человек, идущий по пути силы, и если обычной девушке останется только бежать от слухов, то Кира может отделать сплетников и заставить их держать язык за зубами. Впрочем, доводить до подобного я все равно не желал — если о нас узнают, это вряд ли добавит ей хорошего настроения.

Девушки хотят близости так же сильно, как и парни. Только вот общество устроено так, что если за подобные подвиги парни получают одобрение, то девушкам приходится ухитряться, чтобы получить желаемое и остаться с незапятнанной репутацией.

Сегодня фестиваль — день, который весь город ждал целый год!

Несмотря на массу пережитых праздников, фейерверки на которых заставили бы местных съесть от зависти свои бумажные фонарики, я проснулся с приятным волнением в груди — тем самым, которое не испытывал от праздников последние лет пятьдесят.

В этому году я решил пойти на фестиваль — прямо в центр города, в Золотой квартал, и взять маму с собой. Она уже давно не выходила на подобные празднества иначе, чем с лотком сладостей в руках.

Фестиваль в центре Золотого квартала — это не просто шумные гуляния, это настоящее чудо, на которое только способны жители города. Я хотел, чтобы мама снова почувствовала себя частью этого мира. Повеселилась, отдохнула, запустила в небо бумажный фонарик. Наверняка она делала это каждый год, прежде чем Пирий разрушил ее жизнь и заставил покинуть Центральный квартал.

Я надел лучшую рубаху и купленную по случаю праздника жилетку.

Когда я постучался и вошёл в комнату мамы утром, увидел ее в платье, которое мы купили вместе не так давно. Женщина разглядывала себя в крохотное зеркальце: смотрела так, будто видела своё отражение впервые за долгое время.

— Ты выглядишь прекрасно, — сказал я уверенно.

Она обернулась. Её глаза блестели, но я не мог понять, от радости или от воспоминаний. На губах играла легкая улыбка.

— Теперь мне нравится это платье ещё больше, — радостно сказала она. — Ты уверен, что нам нужно туда идти? Мы можем отметить дома, ещё не поздно приготовить праздничную еду. Или — сходим в Храм, как год назад.

— Нам стоит пойти. Посмотрим на праздничный Золотой квартал, отдохнем.

Мы вышли из дома ближе к полудню. Город уже начал оживать: улицы наполнились людьми, повсюду слышались смех и даже музыка. В воздухе витал запах жареных орехов и чего-то пряного с нотками корицы и гвоздики. Мама шла рядом со мной, держа меня за локоть.

Когда мы подошли к границе Золотого квартала, я понял, что придётся немного схитрить. Стражники у ворот застыли в начищенных доспехах, с чрезмерно серьёзными для праздника лицами, выпяченными челюстями. Похоже, сегодня проход на территорию охраняют особенно тщательно.

Один из них особенно привлёк моё внимание, точнее, его накрученные усы и надменный вид. Именно этот стражник постоянно пропускал меня за деньги. Я подошёл к нему с самым дружелюбным выражением лица, на какое только способен.

— Добрый день, господин стражник, — вежливо улыбнулся я. Не давать же взятку у всех на виду.

Он взял меня за локоть и отвел в сторону. На меня он смотрел с раздражением, но когда увидел на моей ладони серебро, во взгляде появилась щемящая нежность.

— Тебе как обычно? — понизил он голос.

— На этот раз нужно пройти внутрь с матерью. Мы не задержимся надолго.

Он оглядел нас обоих: сначала меня, потом маму — его взгляд уж слишком заинтересованно скользнул по её зелёному платью и остановился на лице. Мама не смутилась и посмотрела в ответ, вопросительно приподняв бровь. На мгновение мне показалось, что стражник собирается отказать, но затем его рука вытянулась подобно ковшу экскаватора. Монетки звякнули и мгновенно пропали под доспехом.

— Проходите, — буркнул он и махнул товарищам.

Мама оглядывалась по сторонам с улыбкой, наверняка вспоминая прошлую жизнь, яркую и богатую.

Сегодня Золотой квартал превзошел самого себя: узкие улочки украшали пышные гирлянды бумажных фонариков, мягко светящиеся в лучах солнца; на каждом углу играли музыканты, а танцоры кружились в цветастых костюмах.

— Красиво, — прошептала мама. — Куда лучше, чем прежде.

Я почувствовал радость за то, что смог вытащить её из дома и подарить ей праздник.

Мы медленно шли по улицам, останавливаясь у каждой лавки или палатки, чтобы посмотреть на разные диковины. Я купил ей маленькую фигурку из стекла в форме танцовщицы, которая напомнила ей игрушку из детства. Мастера отливали эти фигурки прямо на глазах у зрителей.

Затем мы дошли до большого фонтана. Его вода искрилась под солнечными лучами, а вокруг собралась толпа. Кто-то пел, кто-то пытался запустить воздушного змея. Мама остановилась и просто смотрела на всё это с живым блеском в глазах, который я, к своему удовольствию, наблюдаю всё чаще.

Чем дальше мы шли, тем больше вокруг было людей. Наконец мы вошли в самую гущу праздника. Вокруг разыгрался вихрь красок, звуков и запахов. Десятки детей бегали друг за другом с разноцветными лентами и заливисто хохотали.

Мама остановилась у одной из уличных палаток, где женщины в ярких платьях бесплатно раздавали горячие лепёшки с мёдом. Очередь оказалась длинной, но двигалась быстро. Мы дождались, когда и нам улыбчивая, полноватая женщина протянет две порции. Я благодарно наклонил голову.

— Мам, как тебе?

Мама осторожно откусила кусочек и тут же улыбнулась.

— Вкусно. Напоминает наш старый рецепт, только с мёдом.

Мы продолжили путь, пробуя всё подряд. На углу бесплатно раздавали карамельные яблоки, покрытые ярко-красной глазурью. Дальше стояла тележка с орехами в сахаре, которые хрустели так громко, что заглушали музыку. А потом мы наткнулись на мастеров, которые готовили что-то вроде мороженого прямо на глазах у зрителей: они смешивали молоко и сироп на замороженной металлической плите, превращая всё это в нежные рулетики.

Вдоль улиц стояли сцены, на которых выступали практики. Один из них создавал из воздуха небольшие огненные шары и жонглировал ими. Со стороны могло показаться, что он манипулировал огнём с особой лёгкостью, однако я заметил, как сосредоточено и напряжено его лицо и сморщен лоб. Представление закончилось тем, что каждый огненный шар устремился в небо, оставляя за собой небольшой пылающий хвост, а потом растворился в воздухе, будто его никогда и не существовало. Толпа аплодировала и восхищённо кричала.

— Смотри! — воскликнула мама, указывая на другую сцену. — Этот практик управляется с водой!

Мама указывала на девушку, которая вытягивала из небольших резервуаров под сценой тонкие струи воды и превращала их в фигуры: сначала в простые кольца, потом в цветы, а затем создавала из них рыбок, птиц и даже дракона. Когда она закончила выступление, вода рассыпалась на тысячи крошечных капель, которые осели на зрителях лёгким туманом. И пока я сосредоточенно размышлял, какие техники открыли эти люди, и можно ли повторить за ними, толпа аплодировала.

Дальше по улице мы наткнулись на зрелищный бой между двумя практиками. Один управлял ветром, другой — льдом. Их дуэль выглядела зрелищно, хоть и наигранно, наподобие боёв рестлеров: первый создавал мощные порывы воздуха, которые поднимали пыль и листья, а второй воздвигал перед собой барьеры изо льда. Это походило на танец — каждый их шаг продуман до мелочей, каждое движение идеально синхронизировано. В финале они пожали друг другу руки под громкие аплодисменты зрителей. На их место пришли другие практики уже со своим номером и шоу продолжилось. Мы могли простоять здесь до самой ночи, наблюдая только за этим зрелищем, но мама потянула меня за руку: