- Вызывай, - сказал Чейз Шону. Я посмотрела на него, удивленная.

Шон отступил на шаг назад. Через секунду он потряс головой, сосредотачиваясь на настоящем, и снял с пояса рацию. Она была похожа на ту, что была у Чейза в МН, но меньше, и часто защелкала, когда он включил ее.

- Посылка готова к отправке, - сказал Шон. Ему пришлось прочистить горло. Шквал эмоций отразился на его лице.

Почти минуту радио не отвечало.

Пока мы ждали, я заметила, как Чейза наблюдал за мной. В его взгляде больше не было секретов, и он был чистым, честным и глубоким, как озеро. Я провела подушечками пальцем по его высоким скулам и увидела, как разгладились складки между его бровей, когда стихла боль в его голове. Успокоившись, он закрыл глаза.

- Через час, - ответило радио, заставив меня подпрыгнуть. Я узнала голос. Он принадлежал жилистому человеку с жирными черными волосами и усами.

Чейз одобряюще кивнул. Он попросил Уоллиса помочь нам. Мы возвращались в мотель "Веланд".

Мы возвращались в сопротивление.

* Около 18, 12 и 9 метров соответственно.

Когда Уоллис закончил со мной, почти рассвело. Меня наполняла глубокая усталость, которая просочилась до мозга костей, и они стали как желе и едва могли поддерживать мой вес. В этом состоянии я поднялась по лестнице гостиницы "Веланд" на крышу, где меня встретил прохладный, темный воздух.

Когда мы вернулись, Уоллис сам осмотрел повреждения Чейза. Лидер сопротивления некогда был военным медиком ФБР и научил меня, как проверять реакцию зрачков Чейза на свет и отслеживать другие признаки сотрясения. Я отвела Чейза в пустую комнату, где на кровати лежало побитое молью одеяло, и через считанные минуты он заснул. Позже Шон сказал мне, что это был первый раз со дня моей пропажи, когда Чейз отдыхал.

Затем мы с Уоллисом говорили. Я рассказала ему все, что запомнила на базе: план местности, личный состав, творимые внутри ужасы. Заново переживать это было больно, но в первую очередь успокаивающе. Спустя несколько часов мягкого, но требовательного допроса я почувствовала себя полностью опустошенной.

Позже мы обсудим стратегию. Скоро начнется настоящая борьба, а пока нам были дарованы мирные мгновения - глубокий вдох перед нырком.

Перед сном мне нужно было кое-что сделать. Увидеть небо.

Я сидела на деревянной скамье, расположенной у выхода. Мое тело расслабилось на потертых досках, наслаждаясь свободой, которая окутала мои конечности. Я закинула голову назад, закрыла глаза и почувствовала, как последняя крупинка клаустрофобии, которую я ощущала в камере, покинула меня.

Мамы больше не было, а с ней погибло и дитя, которым я когда-то была. Ее забрало насилие, оно же забрало мое детство, но на их месте пробудилась новая Эмбер, девушка, которую я пока не знала. Самой себе я казалась ужасно непривычной.

Небо приобрело цвета персика и малины, и тут дверь на крышу распахнулась с такой силой, что мое сердце ушло в пятки. Я мгновенно вскочила на ноги.

Волосы Чейза были спутаны, его глаза дико расширились и блестели болью. Мое сердце заныло, как оно делало это только из-за него, от любви равно как и от страха. Лишь когда солнце осветило синяки на его лице, я опомнилась и снова стала дышать.

- Все в порядке? - спросила я.

Он осторожно шагнул вперед. Нас разделяли лишь несколько ударов сердца. Он окинул мое лицо нежным, знакомым взглядом, и на какое-то мгновения я забыла, что чувствовала себя одиноко и уныло. Я была той же девчонкой, какой являлась всегда. Той, которую он любил.

- Все отлично. Прости, - извинился он. - Я просто не мог тебя найти и... - Он со смятением пожал плечами и выглядел при этом невыносимо уязвимым для такого крупного человека.

Он думал, что я снова попытаюсь сбежать. Я позволила волосам упасть вперед, надеясь, что они скроют залившую мои щеки краску вины.

Я снова села, а он сел рядом со мной. Мы не соприкасались, и, когда он обернулся, чтобы наблюдать за восходом солнца, мне показалось, будто нас разделили.

"Знаешь, каким было мое первое воспоминание после прихода полиции? - произнес его голос в моей голове. - Ты сидела рядом со мной на диване. Ничего не говорила. Просто сидела рядом со мной". Его слова звучали мягче и менее серьезно, чем прозвучали бы сейчас. Меня поразило, насколько годы изменили нас, но мы все еще были вместе, сидели рядом в тишине и наблюдали за восходом все того же солнца.

Долгое время мы не двигались, пока я не заметила, что рука Чейза лежала ладонью вверх на его колене.

Я гадала, сколько он так просидел. Ничего не требуя. Возможно, ничего и не ожидая. Я глубоко вздохнула, ощущая, как по позвоночнику пробежали мурашки, и вложила в его ладонь свою. Когда наши запястья совместились, моя кисть оказалась вдвое меньше его.

Я рассматривала грубые, выступающие шрамы на его кистях, ставшие результатом стольких драк. Он провел пальцами по белому узору рубцов от розги на моих. Мягкая кожа соприкоснулась с поджившей корочкой и прохладным металлом украденного золотого кольца. Его большой палец дразняще медленно скользнул по моему указательному, и всю мою руку закололо жаром. А затем наши пальцы переплелись. Он пожал мою руку, и я ответила тем же.

Я опустила голову на его плечо, внезапно почувствовав волну изнеможения. Страх и ярость тлели где-то в глубине моей души, где они останутся до тех пор, пока не будут оправданными, и, хоть я знала, что это временно, я чувствовала облегчение. Мы были вместе и в безопасности, и только это имело значение.