– Миген говорила, что я всегда был крупным, – разозлился Лай.

Лицо мага посерело, насмешливая ухмылочка растаяла без следа, глаза потемнели.

– Миген? – глухо повторил он. – Не может быть!

Уоз молча буравил Лая задумчивым взглядом. Кота же только облегченно вздохнула. Маг наконец-то перестал дергаться, и работа пошла быстрее. Она уже освободила шею, руки и торс, и теперь корпела над оковами ног. Уродливая конструкция железным кустом склонилась в сторону, осиротело разевая оскалы ошейников.

Лай хмурился и переводил обеспокоенный взор с девушки на темноглазого отступника. С одной стороны, ему было интересно, откуда тот знает мать. С другой, он хотел, чтобы Кота быстрее закончила с кропотливым делом. Грязный, подозрительно говорливый человек… почему она так возится с ним? Лай бы давно ушел, бросив и пронырливого Кику и лукаво косящегося на него седовласого мужчину.

– О, Водд, – пролепетал старый маг, сидящий за столом, и беспокойно пошевелился.

– Он очнулся! – взвизгнул Кика и метнулся к двери. – Бежим!

– От локки? – насмешливо фыркнул Уоз и мягко отстранил Коту. – Ну-ка, девочка, отойди немного… Главное – свободны руки! – Он с наслаждением потер ладони и хрустнул пальцами, не отрываясь, наблюдая, как дедок трясет седенькой бородкой, пытаясь прийти в себя. – Ну, Глом, пора поквитаться…

– Делов-то, – пожал плечами Лай и, выхватив меч из рук Коты, занес над магом, метясь рукоятью в левую часть лба – чтобы поставить и там шишку.

– Нет, – воскликнул Уоз. Длинные тонкие пальцы с силой распрямились, указывая в сторону Лая. – Он мой!

Парень вдруг замер с занесенным над головой мечом. Судорожно дернулся, но не смог даже чуть-чуть сдвинуться с места. Глянул на Уоза и зарычал от бешенства, поняв, что отступник заколдовал его!

Но Уоз не обращал на мальчишку внимания. Он уже что-то шептал, поочередно сгибая белые пальцы с хищно загнутыми ногтями. Глом с непонимающим видом все тряс головой и осторожно щупал здоровенную, – словно рог, – шишку на лбу. Качнувшись, он оглянулся и увидел за спиной обездвиженного Лая с занесенным мечом. Растерянно моргнув, пробормотал проклятие и обернулся на Уоза. Вздрогнув, криво усмехнулся и щелкнул пальцами.

– Место! – Все ошейники, с таким трудом снятые Котой, клацнув, точно собачьи челюсти, снова сомкнулись на теле Уоза.

И только потом заметил паутинообразный туман, который надвигался со всех сторон, аккуратно минуя Коту, Кику и Лая. Страшно закричав, Глом вскочил и взметнул руки вверх. Но селянская самогонка предательски подкосила мага. Локки рухнул на колени и захлебнулся собственным заклинанием. И тут старика настигла влажная синевато-серая паутина проклятия Уоза. Тело затряслось, словно от приступа страшной болезни, изо рта пошла кровавая пена, белесые глаза почти вылезли из орбит.

– Тебе надо было убить меня, старый дурак, – жестко сказал Уоз, с удовольствием следя за агонией. – А не хвастаться тем, что сумел поймать отступника! Даже завладев книгой, ты бы никогда не смог стать равным мне по силе… не говоря о том, чтобы победить без обмана.

Кота заворожено смотрела на умирающего локки. Кости, сжимаемые безжалостной сетью, с неприятным треском ломались и прорывали сморщенную кожу. Во все стороны летели капли крови, они вязко стекали со стен, орошали грязный пол и застывали неопрятными кляксами на одежде окружающих.

– Что это? – одновременно с омерзением и благоговением, спросила она. – Как такое возможно?..

– Магия, – пискнул Кика, прячась за спиной девушки.

Глом был уже мертв, но заклятие все еще сжимало его тело, выворачивая багровые ленты кишок и разливая по полу лужу крови. Кота отвернулась.

– Никогда не видела ничего подобного, – передернув плечами, прошептала она. – Это неправильно!

– Правильнее бы было, если бы Глом завершил свое заклинание? – Уоз, задетый за живое, обиженно вращал темными глазами. – Ты думаешь, что его магия была бы более гуманной? Нет, девочка, я видел, как он расправляется с врагами. Сила старика всегда была низменна и однообразна, но жестокостью славилась необыкновенной. Я лишь ответил ему тем же…

– Неправильно, – упрямо повторила Кота, – мучить жертву уже после того, как она уже умерла. Зачем все это? – она махнула рукой на кровавые куски плоти, которые все еще крошила грязно-синяя сеть.

– Нельзя оставлять следов, – хмуро буркнул Уоз и неуютно поежился. – Ну вот, я опять пленник! – И неуверенно спросил: – Может, попробуешь заново?.. Хотя бы для того, чтобы я освободил твоего друга.

Кота удивленно оглянулась на Лая, но тот молча стоял рядом с останками трупа. Голубые глаза пылали гневом и жаждой мести, но пошевелиться он не мог. Девушка вздохнула и, забравшись на окровавленный стол, вытащила меч из неподвижной ладони. Спустившись, осторожно обошла слабо мерцающие остатки заклинания и снова приступила к кропотливой работе, подумав, что после сегодняшнего дня сможет открывать ошейники локки даже с закрытыми глазами.

Уоз не шевелился, даже старался не дышать, чтобы не мешать. Кика испуганно жался к стене, с ужасом наблюдая, как жалкие останки на полу превращаются в кровавое месиво. Лай не сводил красноречивого взгляда с седой головы отступника, желая разнести черепушку на тысячу мелких осколков. Замки один за другим щелкали, послушно открываясь. Каждый, будто бы помнил первое прикосновение рук шакти, поэтому услужливо поддавался гораздо быстрее. Вскоре груда железных оков с прощальным грохотом упала на лужу крови, на которой уже таяла мерцающая сеть заклинания, исполнив свою страшную миссию.

Освобожденный маг с хрустом потянулся и счастливо рассмеялся.

– Ну, наконец! Чуть двигаться не разучился! Пять колючек под хвост тому чудаку, что придумал эту ужасающую клетку!

Кота без разговоров повернула мужчину за плечи по направлению к обездвиженному Лаю. Уоз чуть поморщился.

– А может, пока его так оставить? Вот как зенками вращает. Мести жаждет! Эй, горячий рыцарь, выслушай сначала!

Кота скрестила руки и нахмурилась.

– С другой стороны, меча у него уже нет, – пожал плечами Уоз и щелкнул пальцами. Лай вздрогнул и рухнул прямо в лужу крови, с трудом избежав столкновения с острыми краями клетки. – Да и орудует он им немного странно, любой воин бы сразу убил, а не обездвижил…

Паренек медленно поднялся, шатаясь и хватаясь за стол. Окровавленные пальцы непослушно скользили по каменной поверхности, и Лай снова падал на колени, едва борясь с приступами тошноты. С одежды вязко стекали багровые капли, забираясь под ткань, щекотали кожу, оставляя противное ощущение. В конце концов, его вырвало. Кота бросилась на помощь, оттаскивая друга от булькающей лужи на полу. Уложила ослабевшего Лая на пол и с укоризной глянула на Уоза.

– Он же горожанин! – звенящим от напряжения голосом проговорила она. – И не привык к крови. Мог бы и аккуратнее…

– Зато о том, чтобы меня придушить, теперь и не вспоминает, – гнусно усмехнулся отступник. – Поверь, мне очень не хочется убивать юного локки. Собственно, я, наоборот, очень хотел спасти ему жизнь! В отличие от Глома…

– Что ты имеешь в виду? – хрипло спросил Лай, приподнимаясь на локте.

– Глом так стремился в этот городишко лишь затем, чтобы успеть раньше других, – Уоз слез со стола и деловито похромал к небольшому ящичку в углу комнаты. Раскрыв его, довольно хмыкнул и вытащил серую сумку и помятые широкие брюки. – Чтобы первым выполнить задание. Он часто рассуждал об огромной куче денег, которые заработает, прикончив какого-то щенка. Мол, дело-то плевое! – Маг, неловко подпрыгивая на одной ноге, натягивал на другую серую штанину. – Но когда мы подъезжали к Баю, старик почуял других локки. Говорил, что это такие же беспринципные одиночки, как и он, бывшие охотники на шакти. И мне, в принципе, было все равно, куда он меня тащит… – Уоз растерянно держал пояс широких брюк, размышляя, чем удержать их на худом торсе, – Но однажды он оговорился, что убить должен сына Миген…