Что-то вибрировало на темени, вонзалось в его мозг, буравило и сверлило его голову, безболезненно, но неотступно…

Вокруг были разные животные… Крокодил, змеи, черепахи, антилопа-гну — посреди комнаты и рядом, вместо белых лиц, обращенных к нему… И вдруг звери исчезли, словно декорации в панорамирующей кинокамере, и появились цифры, формулы, объем пирамиды, закон параллелограмма… он находился в детском саду, его просили прочесть стихотворение, а он никак не мог вспомнить начало — все молча ждали, уставившись на него… Нет, это были не учителя, родители или школьные товарищи, это были Никлас, Бребер и Гвидо, они смеялись и хлопали ладонями по бедрам, а он стоял перед ними в ночной рубашке и ревел, потому что боялся ужей, которых они напустили ему в постель… Затем его челюсти непроизвольно разжались, и он запел, широко раскрывая рот, сложив губы в форме буквы «О»: «С днем рожденья, с днем рожденья…», они были его друзьми, он любил их, ему хотелось броситься к ним, похлопать по плечам, пожать руки… И он взывал к ним: «Слушайте, слушайте…»

— Мы хотим спасти мир! — крикнул он. — Я уже четыре года как с либералами…

— Центр сообщений у меня в фокусе, — сказал доктор Селзник. — Можете допрашивать его, теперь он скажет все без запинки.

— Меня зовут Мортимер Кросс, я уже три недели нахожусь на Луне, работаю в Стратегическом Бюро… — Слова неудержимым потоком лились из уст Мортимера. Он слышал себя со стороны, словно это говорил кто-то другой, он напрягал все силы, чтобы заставить себя замолчать, но тщетно. — Сегодня я занимался вопросом прироста населения, через двадцать лет людей будет вдвое больше…

Кардини поставил микрофон посреди комнаты.

— Теперь все по порядку. Ты подложил бомбу?

— Нет! — сказал Мортимер. — Никакой бомбы нет…

— Тогда что же? — прервал Кардини. — Диверсия с помощью ядовитого газа?

Мортимер осознал, что именно сейчас он выдаст и план, и своих товарищей. Он ожидал самого худшего: побоев, пыток, уколов — и считал, что у него хватит сил выдержать все это. Но им удалось отключить его волю. Слова вылетали из его уст, и он не имел ни малейшей возможности остановить это извержение; пока он не сказал ничего существенного, однако каждое слово могло обернуться предательством — предательством по отношению к товарищам, к их общей цели. Мортимер стиснул челюсть и почувствовал, как что-то хрустнуло во рту, на языке появился сладковатый вкус, он быстро сглотнул и продолжал говорить:

— Никакого ядовитого газа. Никто не должен быть ранен. Для нас главное — исключить влияние правительства, прекратить надзор и вмешательство в личные дела. Вы же все знаете, Кардини, вы же сами пожелали мне успеха!

Речь о том…

Глава правительства вскочил со своего места.

— Что такое? Кардини известно о вашем выступлении?

Мортимер с ужасом сознавал, что сейчас он выдаст все. Надо выиграть хоть несколько секунд, должен же яд подействовать наконец! Он прикусил язык, надеясь хоть как-то удержать поток слов, почувствовал боль, но голосовые связки — или что-то там еще — продолжали издавать звуки, хотя и несколько невнятные.

— Кардини знает все. Бушор тоже участник. Именно поэтому на сей раз операция не должна была кончиться неудачей…

— Арестуйте их! — вскричал Перье, указывая на обоих. Полицейские бросились к Кардини и Бушору.

Шеф полиции, побледнев, отшатнулся к стене.

— Ничего не понимаю… Это ужасное недоразумение!

— Может быть, он лжет? — обратился Перье к доктору Селзнику.

— Исключено!

— Тогда сделайте им по уколу и перенесите в соседнее помещение. Потом допросим и этих. Какой подлый заговор! А теперь вернемся к Баравалю. — Он постучал пальцами по груди Мортимера. — Ну, выкладывай! Что ты успел натворить? О какой диверсии ты говорил?

Лицо его исказил нервный тик, он склонился к Мортимеру и яростно потряс его.

— Не надо! — воскликнул доктор Селзник. — Вы собьете фокусировку, он и без того заговорит.

— … Мы собирались вывести из строя накопитель ОМНИВАКа, уничтожить информацию…

— Но каким образом, черт побери?!

— С помощью ионизатора. Я установил ионизатор в вентиляционной трубе, ионы деполяризуют…

Перье повернулся к своей свите.

— Ради всего святого! Что мы можем предпринять в этом случае?

— Главный инженер должен знать… — ответил один из безмолвных зрителей.

— Соедините меня с ним! — потребовал Перье. «Они еще не обнаружили ионизатор», — подумал Мортимер. От радости кружилась голова. Может быть, операция все-таки удалась? Он неудержимо продолжал говорить.

— … Информация выражена в заряженных и сориентированных молекулах.

Ионизированными частичками газа они гасятся, как магнитофонная лента, если по ней провести магнитом.

Перье прорычал в переговорное устройство:

— Надо найти способ спасти накопитель памяти. Что можно сделать против ионов?

В ответ из динамика раздался бесцветный голос:

— Сначала нужно убрать ионизатор. Затем отравленный ионами воздух как можно скорее удалить из помещения. Вряд ли поможет что-нибудь другое…

— Мы должны действовать. Ваши предложения?

— Лучше всего подсоединиться к внешнему вакууму. Тогда весь воздух в здании, где находится накопитель, вместе с ионами мгновенно будет замещен.

— Как это сделать?

— Минуту, я как раз смотрю план… Нашел! Не все еще потеряно. Под помещением, где находится накопитель, идет коридор к передающей мачте три, а через запасной выход существует связь с внешним миром. В конце коридора имеется старая строительная шахта, так что потребуется лишь открыть две шлюзовые двери. На все это уйдет не более пяти минут.

— Распорядитесь об этом!

— Понятно!

Перье отключил переговорное устройство и снова опустился на стул. Лицо у него было усталое.

— Доктор Селзник, заканчивайте допрос!

Врач повиновался. Он быстро спрашивал, и Мортимер отвечал. Кросс сообщил о своей встрече с Бребером и Никласом, о тех приказах, что он получил, о докторе Про-коффе и пересадке мозга, которую произвел этот ученый. Он рассказал о Майде и их ночной прогулке в саду. Поведал и о том, как нашел Майду на космодроме…

Внезапно этот поток слов прервал звук сирены — сигнал тревоги. Доктор Селзник прекратил допрос, Перье подбежал к переговорному устройству и вызвал центральный пост надзора.

— Что случилось, кто дал тревогу? Взволнованный голос сообщил:

— Тревога включилась автоматически, на посту номер шестнадцать!

— Где это?

— Это проход к передатчику три, который только что был эвакуирован.

— Срочно установите причину тревоги!

— Сейчас узнаем… Контрольный мобиль уже в пути… Но пока нет никаких сообщений… Внимание! Только что получено донесение поисковой группы номер четыре: в установке кондиционирования не найдено ничего, если не считать обычного сварочного аппарата за распределителем, в переходе к залу накопителя памяти. Ионизация воздуха не зафиксирована. Содержание электричества в воздухе повсюду нормальное.

— Странно. Может, есть смысл арестованных еще раз…

— Внимание! Есть картинка с поста номер тринадцать… Я перевожу ее на ваш приемник.

Большой флюоресцирующий экран ожил, засветился, и сразу появилось изображение — коридор, по которому бежали мужчины в вакуумных костюмах…

Один из них, казалось, бежал прямо на зрителей, его фигура, увеличиваясь все больше и больше, заполонила весь экран, он поднял какой-то предмет, швырнул его прямо перед собой. Изображение исчезло.

— Это Бребер, — крикнул Мортимер. — Вы видели его? Это Бребер, о котором я рассказывал! Они идут! Наша взяла!

Пять минут спустя Мортимер был освобожден.

В комнату ворвались два десятка вооруженных мужчин, они скрутили полицейских и арестовали членов правительства. Доктора Селзника заставили сделать Мортимеру инъекцию, и к тому вернулась власть над своим сознанием и телом. Чуть пошатываясь, он стоял перед ними, хотя чувствовал себя совершенно здоровым и бодрым. Одно лишь мучило его, хотя сейчас это уже не имело значения: в конечном счете он выдал своих товарищей.