— Парад скоро кончится, — повторил он. — Я вернусь в камеру. Ты сама знаешь, так будет лучше.

Он откинул одеяло, заставив себя не заметить, какого напряжения воли стоило ему это простое движение.

— Не печалься, — сказал он.

Теперь, несмотря ни на что, он был сильнее. Крепко стянул пояс халата, надел тапочки. Женщина лежала на тахте. Она отвернулась к стене, закрыв руками лицо.

Абель не смотрел в ее сторону. Он не мог туда смотреть. Он открыл дверь и вышел.

В прилегающем помещении никого не было. Он вышел в большой коридор. Первая дверь справа — вход в его камеру. Он прошел мимо. Внимание его привлекло окно, стекла слегка дребезжали. Он подошел и выглянул наружу.

Серые бараки похожи были на скалы под желтым, затянутым дымкой небом. Окна как норы. Забетонированные дорожки разрезали желтоватый грунт на аккуратные прямоугольники. По большому плацу, описывая круги вокруг склада оружия, единым строем маршировал батальон, единое тело двигало двумя тысячами ног в маршевом ритме. Бетон гудел.

Они проходили строем мимо сотни капралов, десяти сержантов и майора. Майор возвышался над всеми на постаменте. Он глядел на бесконечные колонны солдат, маршем проходящие мимо. Видел ли он их реально или они были лишь фоном, на котором разворачивались волнующие события, исполненные мужества и воинского духа? Этого никто не знал. Он застыл в приветствии, отдавая марширующим солдатам честь, неподвижный, похожий на монумент.

Земля дрожала. Абель чувствовал это даже здесь. Тысяча левых, потом тысяча правых ног попеременно впечатывали в землю тяжелый шаг. Тысяча солдат. Лишь сейчас Абелю пришло в голову: не тысяча, а девятьсот девяносто восемь. Двое отсутствовали. Остин и он.

Уголки глаз у Абеля дрогнули, он был потрясен. Всего двое отсутствовали, но это не могло не сказаться на целом. Батальон не был укомплектован полностью, он уже не был столь безупречен, появился новый источник воздействия на будущее через поколения, через годы, и этот источник уже нельзя было уничтожить.

Так значит, это и есть надежда? Быть может, та самая, о которой говорила женщина. Но ему самому надеяться было не на что.

Абель повернулся и быстрым шагом прошел мимо двери в камеру через помещение, где стояли кресла из алюминиевых трубок, в зал, где была машина. Он встал перед пультом и положил руку на рычаг.

— Погрузиться в сумерки. Разноцветные подушки. Одеяло в полоску. Картина на стене… — Он говорил без выражения, но громко и ясно. Тихо шелестела перфолента. — Приятное тепло. Запах чая… Его вкус. Светлые волосы, лицо. Глаза, рот, руки. Ее руки, ее глаза, ее рот.

Щелкнуло реле, быстрее побежала перфолента. Тихо. Он ждал. Стало страшно, вдруг машина оставит его в беде…

Наконец система взвыла. Открылось маленькое окошечко, что-то прошуршало — пластиковый пакетик. Он быстро схватил его, сунул в карман. И направился по коридору назад. В окно он больше не взглянул. Открыл дверь в камеру, затворил за собой. Несколько секунд отсутствующим взглядом он смотрел на единственный предмет мебели-нары. Потом поправил подушку. В камере было прохладно. Он вытянулся на нарах.

Дрожащими руками он надорвал пластиковый пакет. Пять шариков выкатились на ладонь. Он сунул все пять в рот и быстро проглотил. Ощутил: как двигаются они по пищеводу. Он подложил руку под голову и закрыл глаза.

Теперь пусть приходят. Он готов.

Борьба — первооснова всех вещей.

Вы часто слышали эту фразу и все же вряд ли представляете себе масштаб мудрости, скрывающейся в ней.

Борьба — первооснова всех вещей.

Она начинается много раньше ракетных ударов, тотальных бомбардировок, артиллерийской подготовки и торпедных атак. Она началась много раньше, чем появились мушкет, арбалет, духовое ружье, копье, дубинка, кастет. Она началась, когда еще не было кулаков, разрывающих на части когтей, клыков и змеиного жала. Она началась в момент зарождения жизни, нашей с вами жизни. Она укоренилась в нас настолько глубоко, что мы не были бы собой, не будь борьбы.

Борьба — первооснова всех вещей.

А это значит: побеждает сильный, слабый погибает. Это звучит жестоко, и так на самом деле и есть. Но это правда. И необходимость.

В науке это называется по-другому. Это называется: принцип выживания.

Я восхищаюсь биологами. Они никогда не прятались от правды. Сколь бы неприятной она ни была. Но не обязательно быть биологом, чтоб эту правду понять. Кто не ощущает этой истины в себе, кто никогда не испытывал радости борьбы, стремления к победе и к полному уничтожению противника, пусть попробует объяснить эту стихию логически. Я не знаю, являются ли логические доказательства более убедительными и сможете ли вы их понять, но попробую подключить и их тоже. Для вас ведь очень важно понять руководящую и направляющую силу нашей общей и вашей собственной жизни.

Отправным моментом является для нас эволюция. Это означает развитие видов. Некогда люди удивлялись тому, что на Земле поразительным образом имеется все, что необходимо для поддержания жизни — к примеру, воздух, вода, углеводород, сера, фосфор и такие металлы, как кальций, железо, магний и многие, многие другие. Это как раз те простые элементы, из которых состоят растения и живые существа. И еще многое другое способствует жизни на Земле: приемлемая температура, давление, сила тяжести и тому подобное. Сегодня всем давно очевидно, что это не планета Земля приспособлена для жизни, а жизнь приспособилась к планете Земля. По данным исследований других планет ракетными зондами, по данным лабораторных опытов сегодня очевидно, что жизнь может приспособиться и к совершенно иным, повторяю, совершенно иным условиям. Понятно, что тогда она развивается совершенно иными путями и в совершенно иных формах. Механизм подобного приспосабливания и есть эволюция.

Она основана на том, что не все живые существа одного вида, даже ближайшие родственники, имеют единые особенности. Как распределятся эти особенности, решает случай. Спокойно смиритесь с мыслью, что в чем-то вы обойдены.

Суть в том, что природа постоянно производит больше живых особей, чем это необходимо для сохранения вида, больше даже, чем могут выжить, возможно, в силу нехватки для всех пропитания, жизненного пространства или чего-то другого жизненно важного. И поскольку- чтобы выразить это предельно просто-каждое живое существо хочет жить, оно пытается получить все, что необходимо ему для поддержания жизни; всему, что мешает ему в этом, оно пытается противостоять. Оно защищается или нападает само. Короче — борется. Борется с тяжелыми внешними обстоятельствами, как, например, наступлением воды или резким похолоданием, борется с врагами, с другими живыми существами. Борется вместе с другими представителями своего вида или в одиночку против другого вида, захватывающего что-то для него жизненно важное, борется и против сородичей, если не прямо, то косвенно — оттесняя их, отбирая у них пищу и так далее. Таков закон природы.

Я подчеркиваю: поскольку природа производит слишком много экземпляров одного вида, часть из них изначально обречена. И если существо не хочет погибнуть без сопротивления, оно должно бороться. Надеюсь, теперь вы поняли, почему я определяю борьбу как нечто данное нам изначально. Но вы не поняли пока, почему борьба является жизненно важной и какую она играет принципиальную, регулирующую роль.

Как бы парадоксально это ни звучало: борьба действительно жизненно важна. Не для каждого отдельного существа, которому угрожает смерть, но для общего развития жизни.

Я говорил о различных, случайно возникших особенностях живых существ и о вынужденной борьбе всех против всех. Подумайте только, как все это взаимосвязано! Есть особенности, которые в общей конкуренции, в обеспечении себе места под солнцем, выживании вида не играют решающей роли, их мы отбросим. Но другие, имеющие определяющее значение: сила, быстрота, сообразительность, например, возможности органов чувств, размеры конечностей и мозга-это наиболее важные. При жесткой конкуренции преимущество, естественно, у того, у кого наиболее благоприятные индивидуальные особенности, полученные по наследству. Он выживет, он продолжит свой род и соответственно передаст свои особенности по наследству дальше. Упрощенно можно сказать: хорошие особенности сохраняются, плохие исчезают. Я прошу, однако, не забывать о правильных временных масштабах подобных процессов. Пока осуществится принцип естественного отбора, пройдут многие, многие поколения с бесконечными мыслимыми и немыслимыми случайными индивидуальными особенностями. Но когда у эволюции достаточно времени, она свершается блистательно. Это статистическая закономерность: статистика — это математика жизненных проявлений.