– t– Приезжай к нам на выходные, пригласил Пьер.

– Пожалуй, приеду. Хотя бы для того, чтобы поддержать Мэнди!

– Это меня надо будет поддерживать! – Пьер с недовольным видом уселся за руль.

– Неужели я на самом деле такая ужасная? – спросила Аманда, когда они свернули на ярко освещенный бульвар.

– Только чуть-чуть ужаснее всех остальных женщин, – проворчал Пьер.

– Вам не нравятся женщины?

– Нравятся, но только в постели. В остальном я их не понимаю. Да и не хочу понимать.

– А что будет, когда вы женитесь? Если вы не научитесь понимать свою жену, что же это будет за семейная жизнь?

– Мысль глубокая, особенно в твоих устах.

– Я слышала по ящику, – нашлась Аманда. – Там много чего полезного можно узнать.

– Учту на будущее. – У перекрестка он затормозил, потом опять набрал скорость.

– Ну и как я вела себя вечером? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Неплохо. – Он помолчал. – Чего нельзя сказать обо мне. Я был груб с тобой и прошу прощения. – Неожиданно он поднес ее руку к губам и поцеловал.

В этот вечер руку ей целовали дважды: прикосновение губ Люсьена она тут же забыла, а ощущение губ Пьера на руке как-то особенно приятно согревало. “Будь осторожна!"

– напомнила себе Аманда. Заставить его влюбиться в “Мэнди” было бы забавно, но влюбиться самой – катастрофа!

– А вдруг я не понравлюсь вашей матери? – спросила она, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Не волнуйся – понравишься. Она не кусается и, наверное, боится встречи с тобой не меньше твоего.

– Что вы ей обо мне сказали?

– Что ты неиспорченная, наивная и просто восхитительная!

– Все мужчины говорят так о девушках, на которых собираются жениться.

– Я еще не был в подобном положении, так что ничего не могу сказать по этому поводу.

– Я тоже. У меня было слишком много приятелей и ничего серьезного.

– Уверен, они были не прочь серьезно заняться тобой, – уточнил он, останавливая машину во дворе своего дома.

Пожав плечами, Аманда поспешно вылезла из машины: от его близости она испытывала непривычное волнение.

В лифте она старалась стоять от него как можно дальше. Легкая улыбка в уголках его рта говорила о том, что Пьер чувствует ее настроение, и как только он открыл входную дверь, она проскользнула мимо него, шепнув:

«Спокойной ночи!»

– Не так быстро, – сказал он, притянул ее к себе и поцеловал в губы.

Инстинктивно Аманда хотела вырваться, но уступила под страстным напором его губ и раскрыла свои. Тут же его язык проскользнул между ними и нежно коснулся ее неба. Она задрожала и ответила на поцелуй, а он обнял Аманду еще сильнее и, скользя руками по ее бедрам, прижал ее упругую грудь и плоский живот так крепко, что она почувствовала его возбужденную плоть.

В течение одного мучительного мига ею овладела безумная мысль отдаться ему. Пока она боролась с желанием, он пришел в себя и оттолкнул ее.

– Нет, так не пойдет, – севшим от возбуждения голосом сказал Пьер. – У меня и без тебя сложностей в жизни хватает.

– Можно подумать, у вас был шанс! – возмутилась Аманда, хватаясь, как за соломинку, за свое уязвленное самолюбие.

– Зато у тебя, Мэнди, этот шанс был.

– Ублюдок!

Он довольно засмеялся.

– Надеюсь, ты не лунатик? Имей в виду, я запираю свою дверь.

Кипя негодованием, она пошла к себе, но, как только оказалась в комнате, успокоилась и дала волю мыслям. Направление, которое они приняли, ее не порадовало: слишком остро она ощущала присутствие Пьера совсем рядом, всего лишь через коридор. Она представляла его в постели, раздетого, с литым, бронзовым от загара телом…

Час за часом Аманда без сна ворочалась в постели, и, хотя она и пыталась отрицать причину своего состояния, в конце концов ей пришлось сознаться: все ее тело сладко ноет от прикосновений его крепкого тела и сильных рук.

"Все дело в вине”, – уговаривала она себя, идя в ванную за стаканом воды. Аманда не раз встречала физически привлекательных мужчин, но ни один из них не производил на нее такого впечатления. Да что в нем особенного? Может, просто пришло время влюбиться?

Она смотрела на свое отражение в зеркале и видела возбужденный блеск глаз, затвердевшие от желания соски через прозрачную ткань ночной сорочки… Ну, конечно, в этом все и дело! Она испытывает вполне естественное для нормальной женщины влечение к мужчине: желание ласкать и принимать ласки. А Пьер в этот момент оказался рядом, вот и все.

Утешившись этой мыслью, Аманда вернулась в кровать, решительно отказываясь верить, что ее чувство к Пьеру объясняется совсем не так просто, как ей того хотелось.

Аманда представляла себе Шато Шармэн по старой почтовой открытке, которая стояла у нее на туалетном столике с тех пор, как она себя помнит. Но когда машина наконец свернула с дороги и остановилась у дома, она поразилась его великолепием. Аманда всегда думала, что у нее красивый дом, но он не шел ни в какое сравнение с этим сказочным замком, с его изящными башенками и витражами окон. Теперь понятно, почему Пьер не горит желанием унаследовать поместье Гербертов!

– Не волнуйся, – сказал он, превратно истолковав ее молчание. – Слушайся меня, и все будет хорошо.

Вылезая из машины, Аманда кивнула, и они молча пошли по шуршащему под ногами гравию к высокому каменному крыльцу с массивной дубовой дверью.

Дверь отворил пожилой слуга с ястребиным носом (“Мишель работает у нас с тех пор, как я себя помню”, – шепнул ей Пьер), поздоровался с господином, радостно улыбаясь, от чего его лицо еще больше сморщилось и стало похожим на печеное яблоко.

"Один-ноль в пользу Пьера”, – с одобрением подумала Аманда, заметив неподдельную радость слуги. Мишель сказал, что мадам Дюбрей скоро освободится и что ему ведено проводить мадемуазель в ее комнату.

– Я провожу сам, – предложил Пьер и повел Аманду через огромный холл с коврами на каменном полу и гобеленами на стенах.

На лестничной площадке коридор разветвлялся, и Пьер повел Аманду по западному крылу в комнату, выходившую окнами в английский сад.

– Надеюсь, тебе будет здесь удобно, – сказал он, и Аманда изобразила восторг при виде роскошной позолоченной мебели, пушистого ковра на полу и ослепительных люстр.

– Моя мать все бы отдала за такие хоромы, – возбужденно щебетала она, бегая из спальни в ванную. – Ни фига себе! Ванна в полу! Разве раньше такие делали?

– Я установил ее года два назад, – ехидно сказал Пьер.

– Поди, влетело в копеечку! И где вы только деньги берете?

– Мэнди, у тебя на мой счет сложилось превратное впечатление. Вопреки тому, что ты думаешь, я адски много работаю, и небезуспешно.

– Но ведь вы не откажетесь от богатой жены?

– А кто же откажется?

– А почему же отказали леди Аманде?

– Если мне не изменяет память, ты говорила, что это она намерена мне отказать.

– Может, она бы и передумала, если бы узнала вас поближе, – сказала Аманда, искоса глядя на Пьера.

– Давай прекратим обсуждать леди Аманду, а подумаем лучше о том, как убедить мою мать, что я влюблен в тебя.

– Уж я расстараюсь! – Аманда закружилась по комнате. – Даже не верится: я в настоящем французском замке! Жаль, меня не видит никто из слуг Гербертов.

– Забудь о Гербертах. Сейчас ты моя невеста. – Сама мысль показалась ему настолько безумной, что он потряс головой.

– Что случилось? – спросила она с невинным видом.

– Пока еще ничего. Но как подумаю, во что ввязался… – Он вздохнул. – Раньше мне казалось, что ты мягкая как воск, а ты как камень, из тебя вряд ли что вылепишь!

– Думаете, из нашей затеи ни хрена не получится?

– Ничего не получится, – терпеливо поправил он ее, – нет, должно получиться. – Он пошел к двери. – Пойду подготовлю мать к встрече с тобой.

– Вы так говорите, будто я операция какая.

– Причем серьезная! Жаль, что мне приходится ее обманывать. – Он вздохнул, отгоняя неприятную мысль. – Встречаемся через четверть часа в гостиной, это рядом с библиотекой. И вот еще что – называй меня на “ты”.