– Что это у тебя? – спросил он.

– Птичка. У нее сломалось крылышко.

– Дай посмотреть.

– Только понежнее.

– С птицами я всегда нежен. – Он осторожно взял птичку с ладони Аманды. – Особенно с самочками.

– Откуда ты знаешь, что это самка? – спросила она, сделав вид, что не слышала первую часть реплики.

– До окраске. – Он потрогал крылышко. – Все будет в порядке. Отнесу ее к Мишелю. Он ее вылечит: у него золотые руки.

Аманда погладила крохотную головку.

– Повезло птичке, – заметил Пьер, и когда Аманда встретила его теплый взгляд, у нее тревожно забилось сердце. – Повезло, что ты шла мимо, – поспешил добавить он. – А что ты здесь делаешь? Виноград еще зеленый, есть нельзя.

– Знаю. Просто пришла посмотреть. И еще мне нравится, как здесь тихо. Так странно, будто время остановилось.

– Вот и мама так говорит. Ведь это она тебе сказала?

– Ты уверен – своих мыслей у меня быть не может? – спросила Аманда. – Или тебе нравится делать из меня кретинку?

– Конечно, нет. Хотя ты сама часто даешь повод так думать. Я никак не могу тебя понять, Мэнди.

Значит, его не обманул ее маскарад? У Аманды от радости потеплело на душе. Может, еще не все потеряно? Еще чуть-чуть, и он влюбится в “Мэнди”, и, как только это случится, она ему во всем признается.

– Давай отнесем птичку Мишелю, – сказал Пьер и так стремительно повернулся, что ей показалось, будто он от чего-то пытается убежать. Может, от своих чувств?

– Пьер, подожди! Мне надо с тобой поговорить! – Она вдруг решила положить конец игре.

– О чем? – спросил он, не замедляя шага. Аманда не успела открыть рот, как из-за кустов появилась Мариетт в небрежно запахнутом шелковом кимоно, из-под которого виднелся микроскопический купальник.

– Что это у тебя, Пьер? – полюбопытствовала она.

– Иди посмотри, – сказал он, и они вдвоем склонились над птичкой, а Аманда быстро направилась к дому, радуясь, что не успела во всем признаться.

Похоже, Пьера все-таки придется проучить, и она откроется только тогда, когда он полностью подчинится “Мэнди” и признается ей в любви. Хорошо бы это случилось поскорее!

Аманда открыла шкаф и осмотрела элегантные туалеты, купленные для нее Пьером в Париже. Впрочем, какая разница, что она наденет? Мариетт умудрится сделать так, что все внимание будет приковано к ней. А зачем ей подражать этой хищнице? Она играет свою роль и сыграет ее до конца.

Улыбнувшись, Аманда вынула черное вечернее платье из крепа, совершенно неподходящее к семейному ужину, но выбора у нее не было: играть так играть!

Через полчаса, глядя на себя в зеркало, Аманда твердо знала, что никогда еще не выглядела так эффектно: глубокий вырез платья подчеркивал линию груди, юбка с мягкой драпировкой облегала округлый живот и бедра, фалдами ниспадая к серебряным босоножкам на высоком каблуке.

Покрутившись перед зеркалом, Аманда поняла: не хватает последнего штриха – украшения на шею!

Она порылась в ящике и наконец извлекла, что ей нужно: кулон из стекла, талисман, который она хранила еще с детства. Аманда надела кулон и старательно спрятала дешевую застежку под волосами. На ее матовой коже прозрачная побрякушка заиграла, как бриллиант в двадцать каратов, не меньше: Мариетт лопнет от зависти! Хорошо бы еще сережки, и она вспомнила про те, которые одолжила у горничной, – длинные висячие стекляшки под бриллиант. Отлично! Вот теперь она выглядит на миллион долларов.

Взглянув на старые каминные часы, Аманда поняла, что пора спускаться к ужину; но потом решила задержаться, чтобы ее появление было еще эффектнее. Когда через пятнадцать минут она вплыла в гостиную, Пьер и Люсьен в повседневной одежде и Мариетт в брюках приветствовали ее гробовым молчанием.

– Разве мы идем на званый ужин? – саркастически поинтересовался Пьер.

– Вовсе нет, – защебетала Аманда. – Просто захотелось покрасивше одеться.

Он оглядел ее и остановил взгляд на ослепительном кулоне и стекляшках в ушах.

– Клево, да? – с лучезарной улыбкой сказала она, ни к кому определенно не обращаясь. – Это мне Пьер подарил.

Мариетт позеленела от зависти, Люсьен под впечатлением от королевского подарка не сказал ни слова, а Пьер явно обеспокоился, как бы Аманда опять чего-нибудь не натворила.

Она подбежала к нему и взяла под руку.

– Ну давай, котик, скажи своим друзьям, почему я надела эти драгоценности?

– Чтобы Мариетт хватил удар, – сказал он так тихо, что услышала только она, и громче добавил:

– Скажи сама, любимая. Вижу, тебе не терпится.

Она повернулась к гостям.

– Сегодня у нас юбилей. Две недели, как помолвлены.

– Ваш будущий муж очень щедр, – сказала Мариетт медовым голосом. – Но вам не следует так открыто носить бриллианты; вы можете стать жертвой бандитов.

Аманда наградила ее презрительным взглядом, повернулась к Пьеру и нежно прильнула, трепеща ресницами. От ее близости, сладкого запаха ее тела он напрягся, его загорелые щеки стали еще смуглее. Аманда, дразня Пьера, приоткрыла свои пухлые губы. Пьер, не отрываясь, смотрел ей в глаза и учащенно дышал.

– Ну ты и стерва! – сказал он ей на ухо. – Мэнди, это что еще за новая игра?

– Даю понять Мариетт, чтобы держалась от тебя подальше.

– У тебя отлично получается! Кроме шуток, у меня руки чешутся тебя отшлепать!

– Приятно слышать! Тебя что, это возбуждает?

– Представь себе, да.

Но тут вошла мадам Дюбрей, и Аманда оставила последнее слово за Пьером. На какой-то миг мадам Дюбрей ошеломило “великолепие” Аманды, но с завидной выдержкой она быстро взяла себя в руки.

– Как.., как прекрасно вы выглядите, моя дорогая. Вы нас всех приятно удивили.

– Благодарю, – улыбнулась Аманда, и ей опять пришло в голову, что, когда ей приходится обманывать мадам Дюбрей, весь этот розыгрыш не доставляет ей ни малейшего удовольствия.

– Вы уже видели подарок вашего сына Мэнди по случаю помолвки? – спросила Мариетт хозяйку дома.

Мадам Дюбрей тут же посмотрела на кулон, потом в глаза Аманде, и девушке показалось, что вид у нее заговорщицкий.

– Прелестная вещица, под стать невесте, – заметила мадам Дюбрей и многозначительно переглянулась с сыном. – Пожалуй, пора ужинать.

Пьер вне себя от радости, что наконец сменили тему, повел всех на террасу, где уже накрыли стол: были поданы свежая лососина и разнообразные салаты.

"Что может быть лучше?” – думала Аманда. Изысканный ужин в старинном замке, в обществе двух красивых мужчин (в одного она влюблена) и очаровательной хозяйки. Только присутствие Мариетт все портило. Мысленно она представила, как бы чудесно она жила здесь, став женой Пьера. И хотя замок прекрасный, она знала, что с Пьером ей и в хижине было бы хорошо.

– О чем задумалась? – прервал ее мечты Люсьен.

Вздрогнув, она вернулась с облаков на землю и сказала специально для Мариетт:

– Думаю, чем заняться, когда буду жить здесь постоянно.

– Ну, постоянно – это вряд ли, – возразил Пьер. – Мы будем жить и в Нейпа Вэлли.

– Вот здорово! Никогда не была в Америке!

– Значит, вы действительно собираетесь пожениться? – спросила Мариетт. – Или ваша помолвка будет длиться вечно?

– Со мной этот номер не пройдет! – фыркнула Аманда и прильнула к Пьеру. – Дорогой, ну когда же мы поженимся? Мне нужно выбрать свадебное платье и решить, кого приглашать на свадьбу.

– О гостях и речи быть не может! Я не собираюсь устраивать пышное торжество.

– Ну что ты, Пьер! – упрекнула его мать. – Почему ты не считаешься с желанием Мэнди?

– Я уверен, мама, она сделает все, чтобы мне было приятно.

– Только не тогда, когда речь идет о нашей свадьбе, – заявила Аманда. – Хочу, чтобы все было по высшему разряду.

– Обсудим это потом, – сдерживая раздражение, выдавил из себя Пьер.

Краем глаза Аманда заметила, как Мариетт криво усмехнулась: наверное, она догадывается, что у нее с Пьером не все гладко. Аманда решила исправить дело и, пододвинув свой стул поближе к Пьеру, нежно погладила его руку. Его кожа была гладкой и прохладной, и она вдруг представила себе, что лежит рядом с ним и ласкает его.