– Значит, по-твоему, я ангел? Я польщен.

– А зря! Если и ангел, то падший! Пьер настолько опешил, что Люсьен расхохотался.

– Один-ноль в пользу Мэнди, старина! Признавай свое поражение и веди ее к столу.

– Если, конечно, ты не предпочитаешь сопровождать Мисс Плоскую Грудь, – с едкой улыбкой вставила Аманда.

– Ревнуешь! – съязвил Пьер.

– Разочарована. Я-то думала, мы приехали убедить твою мать, что мы пара голубков, а ты только и делаешь, что облизываешься на пару тощих сисек!

Пьер опустил глаза на низкий вырез платья, подчеркивающий аппетитную грудь Аманды.

– Если бы я стал облизываться на твои прелести, моя дорогая, я бы потерял голову!

– Ну а я бы тебе быстро поставила ее на место! – нашлась она, и Пьер, насмешливо улыбнувшись, протянул ей руку. – А это еще зачем? – Она наклонилась, делая вид, что рассматривает ткань его костюма.

– Хочу проводить тебя к столу! Неужели ты ничему так и не научилась в доме Гербертов?

– Научилась. Поняла, что даже конюхи и слуги получше джентльмены, чем знатные господа!

С многострадальным видом Пьер взял ее под руку и повел в столовую.

Грациозно шагая рядом с ним, Аманда обдумывала, каким именно способом испортить ему аппетит. В том, что ей это удастся, она не сомневалась, не будь она Аманда Герберт!

Столовая, хоть и небольшая, была очень уютной: с мебелью XVIII века с ручной росписью, лепным потолком, где резвились позолоченные ангелы и херувимы. На столе поблескивали два подсвечника из золоченой бронзы, изысканное столовое серебро и хрустальные бокалы; у каждого прибора – серебряная подставка с карточкой, на которой указано имя гостя.

Когда Аманда обнаружила, что сидит за столом наискосок от Пьера, она сначала расстроилась, но потом обрадовалась: ведь с такого расстояния он не сможет пинать ее под столом!

На первое был суп из мидий, и, когда подали теплые булочки, Аманда поняла, что настал ее звездный час. Пока все старательно отламывали от булочек небольшие кусочки, она с важным видом взяла нож и разрезала булочку пополам, не забыв при этом обворожительно улыбнуться Пьеру.

Сжав губы, он специально отломил кусок от своей булочки, незаметно показывая пальцем, как надо делать. Потом положил кусок в рот, а за ним поднес ложку супа.

Работая под дурочку, Аманда все резала и резала булку на мелкие кусочки, а потом опрокинула их в тарелку с супом и как следует размешала. Пожилой мужчина слева от нее следил за ней, не отрывая глаз, а у Пьера был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.

Но и это было еще далеко не все! Филе из морского языка ее не воодушевило, зато молодой картофель, который подали на гарнир, оказался как нельзя кстати. Раздавив каждую картофелину вилкой, она сдобрила все маслом и энергично взбила.

– Так принято в Англии? – осведомился молодой человек справа от нее, прервав на самом интересном месте какую-то нескончаемую рыбацкую историю.

– Можно по-всякому, – объяснила она, – просто мне так больше нравится. – Подняв бокал с вином обеими руками, она одним глотком осушила его и аппетитно причмокнула.

Аманда разошлась вовсю и веселилась от души. Безжалостно резала мясо рыбным ножом, а рыбу мясным, использовала десертную ложку для горошка, поданного к отбивным из молодого барашка. Она даже подумала, может, стоит есть руками или бросать кости через плечо а-ля Генри VIII, но решила, что Пьер этого не вынесет, и довольствовалась тем, что смачно обгладывала каждую косточку, завернув ее в салфетку.

Большинство гостей, надо отдать им должное, не обращали на нее никакого внимания, и Пьер, понимая, что ее ничем не остановить (разве что силой вытащить из столовой), сохранял завидный стоицизм.

Решив, что она неплохо порезвилась, Аманда сделала передышку, и мороженое пралине и парниковые персики прошли относительно спокойно. Она старательно делала вид, что не понимает, о чем говорят окружающие, и удержалась от смеха, слушая анекдот на французском языке.

Когда в гостиной подали кофе, Пьер подошел к ней.

– За столом ты превзошла самое себя, – прошипел он. – Никогда не видел таких диких манер!

– Ну что я опять не так сделала?

– Проще сказать, что ты сделала так, как надо. Чем раньше ты научишься правилам хорошего тона, тем лучше. Сегодня вечером зайду к тебе и…

– Ничего подобного! Я-то знаю, чего тебе нужно!

– Не обманывай себя! – прорычал Пьер. – От одной мысли о твоих выходках меня тошнит!

Учитывая, что в планы Аманды входило влюбить Пьера в себя, последнее высказывание не привело ее в восторг, и она поклялась завтра вести себя пристойно и приступить к обольщению.

– Ну давай не будем ссориться, Пьер, – нежно сказала она, решив, что можно начать и сегодня. – Я стараюсь изо всех сил, и мне так обидно, что я тебе не нравлюсь.

– Ты мне нравишься, – быстро сказал он. – Просто мне с тобой.., очень трудно.

Аманда ничуть не удивилась. Откровенно говоря, ей тоже было отнюдь не легко. Она на самом деле переиграла сегодня. Мать была права, когда говорила, что играть на сцене намного легче, чем в жизни, и сейчас она мечтала о той минуте, когда наконец окажется одна, в своей комнате, где не надо притворяться. Но было всего десять, и уйти с вечеринки, устроенной в ее честь, она не могла.

Позволив себе зевнуть, Аманда притворилась скучающей и опять пожалела, что не додумалась сказать, что работала во Франции или хотя бы что у нее отец француз. Она подавила улыбку. Как легко у нее с языка соскакивают разные небылицы и как доверчиво Пьер их проглатывает!

В этот момент невзрачная блондинка, с которой Пьер разговаривал перед ужином, подошла к ним и, небрежно улыбнувшись Аманде, подсела к нему. Тот сразу же повернулся к ней, и Аманду взбесило не только его равнодушие к “невесте”, но и наглое заигрывание этой бесцветной девицы.

Аманда отпила глоток кофе и чуть не выплюнула обратно: он был обжигающе горячий. Наклонившись, чтобы поставить чашку, она заметила на колене Пьера руку с ярко накрашенными ногтями. Ну это уж слишком! Притворившись, что потеряла равновесие, Аманда ловко опрокинула чашку на платье девицы. Испуганно взвизгнув, блондинка вскочила со стула, и темное пятно расползлось по ее платью.

– Ой-ой! – запричитала Аманда. – Какая жалость! Хотите, вылейте на меня свой кофе, может, полегчает?

Девушка была настолько ошеломлена, что не могла ничего сказать. Вскоре с озабоченным видом появилась мадам Дюбрей.

– Ивонн, пойдем ко мне в комнату, у меня есть отличное средство для выведения пятен.

Генриетт пользуется только им.

– Пятно от кофе не выведешь ничем, – жалобным тоном сказала Ивонн, метнув на Аманду злобный взгляд. – Платье пропало.

Пропало!

– В таком случае мы с удовольствием купим тебе новое, – утешал Пьер. – Хочешь, пойдем вместе и я помогу тебе его выбрать?

Ивонн довольно улыбнулась и ушла с мадам Дюбрей, а Аманда уселась как ни в чем не бывало, заметив краем глаза, что у Пьера нервно дергается рот.

– Ну и характер у тебя! – шепнул он. – Ведь ты подстроила этот “несчастный случай”?

– Надо было вылить кофе на тебя!

– Жаль, что не вылила. Ивонн своего не упустит: могу себе представить, во сколько мне обойдется наряд, который она завтра выберет!

Аманда с удивлением взглянула на Пьера и по выражению его лица поняла, что ее выходка с кофе его всего лишь рассмешила. Какой же он бывает обаятельный и как жаль, что по отношению к ней это проявляется так редко!

Через несколько минут возвратилась мадам Дюбрей (уже без Ивонн) и сказала, что пятно сошло полностью, но платье так намокло, что Люсьен повез гостью домой.

По насмешливому взгляду Пьера Аманда решила, что он наконец пришел в хорошее расположение духа, но постепенно, когда гости стали расходиться, Пьер опять помрачнел.

Интуиция подсказывала ей, что его удручает ее неприличное поведение за столом, и, когда вечеринка закончилась, Аманда, не расположенная к словесным турнирам, решила поскорее укрыться в своей комнате.