— Это тебе должно понравиться, — подбодрила я себя и стала подниматься по металлической лестнице.

В крошечной приемной в лицо мне ударил холодный воздух, ноги по щиколотку погрузились в густой ворс роскошного ковра. Я словно попала в другой мир, тот, где гонки проходили не на грунтовом треке, а на дорогом высококачественном бетоне.

Из кабинета, где сидела брюнетка, донесся крик.

— А мне плевать! — надрывался мужчина. — Я тебе говорю, как обстоит дело и как оно должно обстоять. Делай то, что я говорю!

Похоже, учтивый Микки Роудс потерял свое хваленое самообладание.

— А я вам говорю, что у меня есть диплом бухгалтера, я в этом деле разбираюсь, это неправильно!

Моя соперница защищала свой интеллект — вот уж чего я от нее никак не ожидала! Выходит, она заняла принципиальную позицию.

— Я плачу тебе за то, чтобы ты выполняла мои указания! — кипятился Микки.

— Вот что я вам скажу, — голос брюнетки был не намного тише, — если бы я не установила, что сумма подсчитана неверно, ваша бухгалтерия показала бы еще большие убытки, чем они есть на самом деле! Сказали бы спасибо, что я нашла деньги!

— Чушь собачья, — заверещал Микки. — Эта цифра неправильная!

— Кажется, один из нас рехнулся, и это не я! — возразила брюнетка. — Нас осаждают кредиторы, людям не платят по нескольку месяцев, я обнаруживаю средства, а вы мне заявляете, что их на самом деле там нет! И что вы за бизнесмен после этого, скажите на милость?

На этот вопрос я могла ответить: бизнесмен, который занимается отмыванием денег. Подпольный бизнесмен, один из тех, кем бы мог заинтересоваться Нейлор. Я прошла дальше по коридору и проскользнула в кабинет Микки. Теперь голоса звучали громче, я слушала спор и одновременно осматривалась. Если у Микки были финансовые проблемы, то на обстановке кабинета это никак не сказывалось. Кожаный диван, письменный стол вишневого дерева, восточный палас на полу. Хотя Роудс и содержал всего лишь жалкий грунтовой трек, вкус у него определенно был.

— Так с начальником не разговаривают! — прогремел Микки.

Но брюнетка не спасовала:

— Что ж, моя сестра работает в полиции, она вам растолкует, что я могу подать на вас в суд за словесное оскорбление!

Микки сразу сменил тон:

— Я не хотел тебя оскорбить. Послушай, мы просто не поняли друг друга, давай оставим пока эту тему, сейчас поздно, твой рабочий день закончился.

— Завтра ничего не изменится, — пробурчала брюнетка.

— Возможно, — согласился Микки. — Чем твоя сестра занимается в полиции?

Голоса приблизились, как будто Микки и брюнетка вышли в коридор и направились в мою сторону. Я лихорадочно оглядывалась, думая, где можно спрятаться, сердце забилось так громко, что почти заглушило голоса. Одну стену комнаты целиком занимали раздвижные двери.

— Господи, прошу тебя, пусть это будет шкаф! — шепотом взмолилась я, бросаясь к дверям.

За ними и правда оказался шкаф. Я спряталась и стала слушать дальше.

— Она работает в патрульной службе, — говорила брюнетка, — в третью смену. Не самый удобный вариант, но пришлось его выбрать, чтобы ее не обвинили в семейственности.

— В семейственности? — с тревогой переспросил Микки.

— Ну да, наш отец — заместитель начальника управления.

Я услышала вздох, но он прозвучал неправдоподобно близко, почти над самым моим плечом, это явно не мог быть вздох Роудса. Чья-то большая ладонь зажала мне рот, огромная рука обхватила меня за талию, одновременно прижав мои руки к бокам.

— Не двигайся! — прошептал мужской голос. — Молчи, иначе мне придется сделать тебе больно.

Толстяк. От него пахло жареным луком. Здоровяк прижал меня к стене встроенного шкафа, и мы вместе стали медленно опускаться вниз, пока не сели на металлический чемодан или ящик. Должно быть, я вздрогнула, когда мои бедра соприкоснулись с холодным металлом, а может, просто испугалась до полусмерти, но Толстяку это не понравилось. Он вдруг зажал мне нос пальцами, в то время как ладонь по-прежнему закрывала рот. Стало нечем дышать.

— Если будешь трепыхаться, только быстрее потеряешь сознание, — прошипел он. — Не двигайся, тогда я дам тебе вздохнуть.

Я замерла. У меня звенело в ушах, легкие распирало. Он убрал пальцы с моего носа, и я жадно втянула затхлый воздух.

Микки вошел в кабинет и, судя по звуку, стал набирать номер.

— Алло, это я. Нет! Нет! Денег пока нет, но мы все равно продолжаем, как было намечено. — Микки помолчал, слушая собеседника. — Да мне плевать! Я вот-вот получу кучу денег. — Микки снова замолчал. Толстяк напряженно прислушивался и, наверное, не заметил, что сжал меня еще крепче. — Но чтоб это было в последний раз, понял? — продолжал Микки. — Слышать ничего не хочу! У меня своих забот хватает. Просто привезите товар, я обо всем позабочусь. Деньги меня любят, это я вам точно говорю.

Микки бросил трубку и вздохнул.

— Черт! “Папочка — заместитель начальника”, — передразнил он. — Надо же, только подумаешь, что настал твой черед прокатиться, как обязательно кто-то появится и уведет пони!

В шкафу было невыносимо душно и с каждой секундой становилось все хуже, сильно пахло жареным луком и застарелым табачным дымом. Я пыталась сдержаться, честное слово, пыталась, но волосы на ручище Толстяка щекотали мне нос, а тут еще этот запах… словом, я чихнула. Звук получился короткий и не очень громкий, но этого оказалось достаточно. Микки перестал разговаривать сам с собой и открыл выдвижной ящик стола. Из-за толстого паласа на полу его шагов не было слышно, но мой тюремщик и без того понял, что последует дальше. Он выпрямился и встал, прикрывшись мной, как живым щитом. Дверь шкафа распахнулась, и я оказалась чем-то вроде бронежилета Толстяка под дулом пистолета Микки.

— Ах, мне очень жаль, что приходится это делать, — сказал Микки, прицелившись прямо мне в сердце.

Толстяк оттолкнул меня в сторону с такой силой, что закружилась голова, а в следующее мгновение на том месте, где только что находилась моя голова, прогремел взрыв. Огромная туша Толстяка пронеслась мимо меня, вылетая из шкафа. Я попятилась, Толстяк и Микки сцепились и повалились на пол. Сверху поочередно оказывался то черный атлас, то голубые джинсы, со стороны это напоминало турнир по реслингу.

Я не поняла, куда девался пистолет Микки — судя по тому, как двое мужчин катались по полу, он мог оказаться где угодно. У Толстяка голова была в крови, он, по-видимому, проигрывал схватку, что казалось странным: он был чуть ли не на фут выше босса и фунтов на восемьдесят тяжелее. Я наблюдала за дракой. Пистолет появился в руке Роудса.

— Нет!

Поняв, что Микки вот-вот выстрелит в Толстяка, я закричала, выхватила из кармана складной нож и раскрыла его. Ни один из дерущихся меня не услышал, зато Микки почувствовал — я прыгнула ему на спину и схватила его за волосы. Я действовала быстро, поэтому, когда у меня в руке остался парик Микки, в первое мгновение даже решила, что случайно сняла с негодяя скальп. Потом я поняла, что это не так, и прижала острое стальное лезвие к шее Роудса, одновременно схватив его за ворот рубашки.

— Брось ствол, или я перережу тебе артерию. Пистолет упал на пол, им тут же завладел Толстяк.

— Не вздумай шутить, — предупредила я, — а то прирежу этого ублюдка и возьмусь за тебя.

Откуда-то послышался механический звук, от которого задрожал весь дом. Дверь кабинета распахнулась, ударившись о стену, и оказалось, что коридор полон людей в форме полицейского спецназа. Пол задрожал от топота тяжелых ботинок, прямо передо мной вырос Уилинг. Рев пропеллера стал громче, почти заглушив его крик:

— Всем оставаться на местах! Бросить оружие! Толстяк и я уставились на детектива и почти дуэтом спросили:

— Это вы мне?

Возникла короткая пауза, стало относительно тихо, а еще через секунду с крыши донеся топот бегущих ног.

— Это ты их вызвал? — спросил Уилинг Толстяка.

— Нет, а разве не вы? — ответил тот, опуская руку.