Мне, фанату Достоевского, конечно, этот тип мигом напомнил старого князя из «Скверного анекдота». Ну, до княжеского маразма ему было еще далековато, но вектор, несомненно, тот же.

— Юрий Павлович? — спросил Витек уверенно и даже как-то надменно, что ли. От общения со мной он вообще заметно приосанился, обрел пафос в коммуникациях с другими людьми. Что, в сущности, неплохо, когда в меру. Ему бы еще с самим собой получше разбираться… Но надеюсь, и это придет.

— Да, — произнес Юрий Павлович со странной интонацией — не то утвердительной, не то вопросительной, непонятно. И смотрел на нас так изумленно, что на секунду у меня мелькнула мысль: черт возьми! А может, Дима не такую уж чепуху нес, видя в нас вестников или кого там… Вдруг нарикам в их глюках приоткрывается кусочек реальной истины?.. Кто знает! Ведь пути Господни неисповедимы.

— Мы от Константина, — веско объявил Витек.

Юрий Павлович продолжал смотреть непонимающе.

— Вы заказывали… снадобье. Сто пятьдесят рублей, — пришел на помощь я.

— А! — вскрикнул он так, словно я сообщил ему о наследстве от почившего дядюшки. — Как же… да, да, конечно! Да. Входите!

И словесно забарабанил:

— Прошу, прошу, молодые люди… Очень рад! Конечно. Как же, Константин! Как я так запамятовал… Вот они годы, вот они! Но я надеюсь на ваш эликсир молодости, так ведь?

— Н-ну, я бы сказал, переворотное зелье, — процедил я сквозь зубы.

— Как вы сказали? — встрепенулся престарелый Дон Жуан.

— Неважно, — отмахнулся я.

Нездоровое жеманство пожилого человека меня, конечно, отталкивало. Но он, как будто этого не замечал. Игриво суетился:

— Зелье — прелестное слово! Такое, знаете ли, из прежних времен, из прошлого века… — тут он еще балаболил и даже довольно складно, но я все это пропустил мимо ушей. Витьке, похоже, тоже не было большим фонтаном слушать трухлявое бормотание, он поскорее вынул коробочку со свертками:

— Вот смотрите… — и вполне дельно растолковал методы применения зелья. Юрий Павлович охотно настроил локаторы, выслушал, начал что-то уточнять, но тут в комнате зазвонил телефон, хозяин устремился на звонок.

— Алло?.. Да! — искренняя радость в голосе. — Ирочка, очень рад, ждал вашего звонка… Да, да!

Позитив в голосе все нарастал и нарастал, доходя до стадии восторга. Когда Юрий Павлович выбежал к нам, он просто-напросто сиял всем своим бледно-морщинистым лицом и искусственной челюстью, которую даже можно было принять за настоящую.

— Беру! Несомненно. Вы говорите, сто пятьдесят?..

— Это Константин говорит, — ответил Витек с налетом иронии.

— Ах да, разумеется!..

Он торопливо рассчитался — как мне показалось, совершенно потеряв к нам интерес. Ирочка, видимо, заполонила все его мозги. Вот какая она, интересно?.. Кем надо быть в те сравнительно благопристойные времена, чтобы клюнуть на ухажерство такого вот старого вертопраха… Может, Ирочке тоже что-то под полтинник, вот интересно, что выйдет из их, простите, коитуса?.. Между прочим, вопрос серьезный. Вот так действительно случись что… Молодая здоровая баба — Ларису я имею в виду — откинулась, а этот ветхий попрыгунчик⁈ Что с ним может быть?.. И неизвестно еще какая там Ирочка, может тоже те еще руины замка Моррисвиль… Тогда мы точно в зоне риска, и прикроют нас или нет старшие друзья… Вот тут, пожалуй, вопрос.

Эта мысль темной тучей окутала мое сознание, пока мы возвращались в общагу. Витек тоже был невесело задумчив. Я покосился на него, но расспрашивать не стал. Что-то он тоже перетирал в мозгах, и это не удивительно.

Добрались мы порядком проголодавшиеся и когда уже ощутимо повечерело. Мою стряпню рабфаковцы, конечно, нам благородно оставили, сами же дружно и матерно смотрели футбол — катившийся к финишу чемпионат СССР. Честно говоря, я даже не поинтересовался, что за команды встречались, обратил лишь внимание на то, что матч идет под сильным проливным дождем, игроки были страшно мокрые и грязные. Макароны, спору нет, остыли, я по-дружески уболтал Витька сходить разогреть их, несмотря на мое дежурство: «…я тебе помог? Помог. И ты мне помоги, и все по чесноку…» Витька самую малость покривился, вздохнул, но отправился на кухню. А я завалился на кровать. Реально устал.

Футбол кончился.

— Ну что? — обратился к Роману Толик. — Потехе час, а делу время? Закрепим пройденные материалы?..

Голиков тоже неохотно вздохнул. Но чувство долга перебороло:

— Да надо бы…

Только он это сказал, как в дверь стукнули. Странно — очень робко, разок тюкнули и затихли.

— Да! — громогласно рявкнул Бочкин. — Входите!

Дверь медленно приоткрылась…

— Можно?.. — смиренный голосок.

Я вскочил с кровати.

В дверном проеме стояла Лена, вся такая благонравная, как агнец Божий.

— А! — обрадовался было Роман, тоже вскакивая и заметно рисуясь. — Лена, привет! Заходи!.. Это наша одногруппница, — повернулся он ко мне.

— Мы знакомы, — с вежливым полупоклоном сказал я.

— Да, — кротко пискнула гостья, просачиваясь в комнату.

Видно было, что несмотря на хвастливые угрозы заявиться в общагу и учинить суровую ревизию, ревизорше стоило немалых усилий зайти сюда. Перебороть какие-то свои домостроевские парадигмы. Зайти-то зашла, но с сильно поджатым хвостиком. Думаю, что просто пройтись по удалой, галдящей, темпераментной общаге — для домашней тепличной неженки было некоторым испытанием… Впрочем, видя, что встречают ее радушно, она немедля приободрилась, вознамерилась что-то заявить, но тут за ее спиной радостно проорали:

— Поберегись!.. — и ввалился Витек с горячей сковородкой. — Ой! — искренне воскликнул он и тут же расплылся в улыбке: — Здравствуйте! Проходите! Кушать хотите?

Лена совсем осмелела, тоже разулыбалась:

— Спасибо большое, но не хочу. Я вот только поужинала… — тут она вроде бы спохватилась, что не стоит болтать о подробностях, запнулась…

— А вы, наверное, к Василию? — вдруг произнес Витек так галантно, как я не ожидал. Да и все прочие наверняка.

— Да, — храбро провозгласила Лена. — К вашему коллеге…

Немая сцена. Парни окаменели. Роман на мысленном разбеге что-то вроде булькнул, но тут же оборвал себя.

— Ага, — Толик выступил за старшего. — Вам поговорить надо?.. Да конечно! Ребята, пойдем, мне как раз надо к Сереге заглянуть, давно собирался конспект у него взять…

Моментально у всех нашлись какие-то дела, Витек сообщил, что он и в кухне может поесть:

— Только вот хлеб возьму… — и держа правой рукой сковородку, левой зашарил в продуктовом шкафу, гремя там посудой. Словом, в течение полминуты все дружно выкатились. Толик на выходе как-то замешкался, внушительно откашлялся, я глянул на него — он сделал мне знак глазами.

— Секундочку, — предупредил я Лену и поспешно вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Толян, сам не зная зачем, сделал страшный взгляд, указывая на дверь:

— Вы… э-э, того… петрушиться будете? Извиняюсь, конечно.

— С высокой долей вероятности.

Такому ответу, наверное, мог бы позавидовать и Евгений Онегин.

— Ну, дело хорошее… да. Хорошее и полезное… — согласился Толя, подыскивая формулировки. — Тогда мы часок погуляем, а уж больше, извини, не сможем. В силу разных причин. Ключ в двери.

На зеркалке от меня он тоже стал выражаться изысканно.

— Успеем, — сказал я и подмигнул.

Лену в комнате я застал с любопытством озирающейся.

— Ну как впечатления?

— Да как сказать… — протянула она без восторга.

— Скромно, — признал я. — И даже не сказал бы, что со вкусом. Тем не менее главное есть!

Тут я лукаво подмигнул. Лена тут же сделала притворно-строгое личико:

— Что вы имеете в виду?

— Что имею, то и введу! — блестяще скаламбурил я и повернул ключ.

Дальнейшие примерно полчаса вряд ли нуждаются в описании…

Спустя эти полчаса мы лежали в обнимку на тесной кровати, окутанные бесплотным облачком самой волшебной нежности, легчайше прикасаясь губами друг к другу. А уж соприкосновения наших тел в самых чувствительных местах… Эх, если бы это длилось и длилось, не кончаясь!