Во второй половине ночи выяснились потери танкового корпуса. Из четырех тысяч человек, составлявших команду всех машин, боевых и вспомогательных, убито было лишь одиннадцать офицеров и шестьдесят три рядовых танкиста и ранено двадцать пять офицеров и четыреста тридцать два рядовых. Кроме того, еще четыре офицера и тридцать пять бойцов пропали без вести. Возможно, что они были взяты в плен.

Всего потери в людях достигли, таким образом, пятисот семидесяти человек, что составляет шестнадцать процентов от общего числа.

Это было очень немного сравнительно с достигнутыми результатами.

Больше пострадала материальная часть. На поле боя осталось около двухсот восьмидесяти машин. Из этого числа только шестьдесят танков были подбиты артиллерией противника, остальные не смогли вернуться из-за разных поломок.

Наиболее часто лопались гусеницы. Очень плохо действовали бортовые коробки передач, служившие для управления танками. От сильных ударов и напряжений часто ломались зубья их шестерен. Встречались и другие неполадки.

В общем, выходило, что танки даже последнего образца еще очень далеки от совершенства. Раздражала также крайняя медленность их движения. По местности, изрытой воронками, тяжеловесные чудовища не могли угнаться за пехотинцами. Для преследования противника были бы крайне полезны более быстроходные и поворотливые машины.

Сражение под Камбре открыло в истории войны новую страницу. Если 15 сентября 1916 года было днем, когда на поле боя впервые появились сухопутные крейсера, то 20 ноября 1917 года стало днем, когда сухопутные крейсера в первый раз были применены правильно — в больших массах, на подходящей местности, внезапно — и дали блестящий результат.

Кроме англичан, над танками немало поработали и французы.

У французов нашелся собственный Свинтон. Им был полковник Этьен, начальник артиллерии 6-й дивизии и в то же время один из первых организаторов французской военной авиации.

Свинтон и Этьен друг друга не знали. Тем не менее оба они думали и действовали одинаково, даже почти в одно и то же время. Свинтон в первый раз заговорил о бронированных вездеходных повозках 20 октября 1914 года; Этьен поднял вопрос о том же менее чем через месяц — в середине ноября. В разговоре с главнокомандующим Этьен предложил для борьбы с пулеметами и колючей проволокой применить гусеничные бронированные машины, подобные американскому трактору «Холт».

Результат разговора во Франции получился тот же, что и в Англии, — от предложения Этьена отмахнулись. Однако Этьен, подобно Свинтону, оказался человеком настойчивым.

В конце концов на предложение Этьена откликнулся военный завод Шнейдера в городе Крезо и разработал проект гусеничной боевой машины — сухопутного броненосца.

Главнокомандующий одобрил проект. Военное министерство после некоторых колебаний и сомнений сделало заводу Шнейдера заказ на первые несколько десятков машин. Потом такое же задание получило еще Общество железоделательных и сталелитейных заводов в городе Сен-Шамон.

Первый французский танк типа «Шнейдер». Передняя часть машины — справа. Пушка смотрит прямо на зрителя. Она видна как светлое кольцо.

Первый французский танк типа «Сен-Шамон». Передняя часть машины — справа. Хорошо видна пушка.

Для засекречивания новые машины были названы «артиллерийскими тракторами». Это звучит, пожалуй, менее удачно, чем короткое английское «танк».

Первые две машины появились на французском танкодроме 15 сентября 1916 года, в тот день, когда английские танки пошли в первый бой. Одна из машин была построена заводом Шнейдера, другая — Обществом железоделательных и сталелитейных заводов. Очень скоро за ними укрепились названия «Шнейдер» и «Сен-Шамон».

Обе машины представляли собой увеличенный по размерам трактор «Холт» с установленными на нем броневыми коробками. Характерной особенностью французских танков было то, что верхняя часть гусениц у них шла не поверх корпуса, как у английских, а под ним. От этого проходимость у французских машин была ниже, чем у английских.

Вооружение «Шнейдера» состояло из короткой 75-миллиметровой пушки, помещенной в передней правой части танка, и из двух пулеметов Гочкиса по бокам. На вооружении у «Сен-Шамона» была тоже 75-миллиметровая пушка и четыре пулемета.

Весили: «Шнейдер» — тринадцать с половиной тонн, «Сен-Шамон» — двадцать четыре.

Четырехцилиндровый мотор «Шнейдера», помещавшийся в передней части машины, развивал шестьдесят сил. Наибольшая скорость танка достигала четырех километров в час.

У «Сен-Шамона» мощность мотора — девяносто сил, наибольшая скорость — тринадцать километров в час.

Для управления как одной, так и другой машиной требовался только один человек, а не четыре, как на английских танках.

За первыми «Шнейдером» и «Сен-Шамоном» на французском танкодроме появились десятки других. Обучение танковых команд велось по той же приблизительно программе, что и у англичан.

На поле боя французские танки появились на семь месяцев позже английских—16 апреля 1917 года. В этот день началось злосчастное «наступление» Нивеля. На танки в нем возлагалась задача прорвать третью линию германских окопов. Однако Нивель допустил ту же ошибку, что и Хейг: танки были пущены в бой в малом числе, разрозненно, на неподходящей местности и по непролазной грязи.

Немцы встретили французские гусеничные машины сильнейшим артиллерийским огнем. Много танков было подбито; уцелевшие должны были повернуть обратно, не выполнив задания.

Последующие действия французских танков были немногим более удачны.

Еще в то время, когда «шнейдеры» и «сен-шамоны» находились на танкодроме и шло обучение их команд, полковник Этьен сообразил, что в дополнение к тяжелым пушечным машинам очень полезны были бы малые пулеметные машины. По предложению Этьена, конструированием подобного танка занялся французский автомобильный фабрикант Людовик Рено.

Первый французский танк типа «Рено». Передняя часть машины — справа. Сзади виден съемный хвост, увеличивающий проходимость танка.

Первый образец новой машины появился в конце марта 1917 года. По сравнению с неуклюжими «Шнейдерами» и «сен-шамонами» танк «Рено» имел складную, можно сказать изящную внешность. Нижняя часть танка, где проходили гусеницы, напоминала по форме рыбу карп: впереди была тупая, сзади суживалась. Корпус невысоко поднимался над гусеницами. В передней части возвышалась бронированная башня с пулеметом. Эта башня была замечательной новостью в конструкции танков: она могла свободно поворачиваться во все стороны, — следовательно, пулемет мог давать круговой обстрел, что очень важно в бою.

Сорокасильный четырехцилиндровый мотор помещался в задней части корпуса. Весил танк всего шесть с половиной тонн. Скорость, однако, была у него небольшая — восемь километров в час по ровной местности.

По размерам танк «Рено» был почти равен нашему современному автомобилю «М-1». В задней части танка находилось съемное приспособление — хвост, — позволявшее перебираться через уширенные окопы.

Обслуживали машину только два человека — водитель и пулеметчик.

Несмотря на то что испытания новой машины дали благоприятные результаты, военное министерство еще долго раскачивалось, прежде чем сделать крупный заказ на танки «Рено». Они начали поступать во французскую армию лишь в мае 1918 года.

Англичане тоже создали более легкий танк, обозначенный маркой «А». По виду и свойствам он сильно отличался от танка «М-IV». Корпус танка «А» был низкий, прямоугольный; в задней части машины находилась броневая башня с тремя пулеметами; башня не вращалась. Гусеницы не обхватывали корпус, а проходили сбоку, сильно выдаваясь вперед и назад. Каждую гусеницу двигал отдельный сорокапятисильный мотор конструкции инженера Тейлора. Оба мотора помещались в передней части корпуса.