Йанто закрыл папку и положил её на стол Джека, присовокупив к уже накопившейся там груде документов, когда в кабинет неторопливо вошёл Оуэн.

— Здесь только мы, детишки, да?

Йанто кивнул.

— Похоже на то. Сидим дома, пока женщины делают всю работу.

Оуэн хищно улыбнулся.

— Лучше бы Джеку не слышать, что ты называешь его женщиной!

Йанто выдавил ответную улыбку.

Оуэн кивнул на папки с документами.

— Тяжело работается?

— Ага. И нигде нет ничего конкретного. Только что прочитал про какого-то бедолагу, двое друзей которого были найдены сожжёнными в доме номер шесть по Кобург-стрит. Там была и его девушка. Полиция пыталась повесить всё это на него и другую девушку, но у них не было достаточно доказательств. Бедный парень говорил, что видел призрака.

— Когда-то раньше, — сказал Оуэн, присаживаясь на край стола Джека, — не знаю, как ты, приятель, но я бы посмеялся над всем этим. Но в нашем мире, призраки и всё такое, — кто скажет, настоящие они или нет?

Йанто пожал плечами.

— Мы должны разобраться, верно? Но я не вижу никаких связей между Третарри и странностями Джека. Ты нашёл что-нибудь?

— Нет, всё те же старые результаты анализов, характерные для Джека — нормальные для него, менее нормальные для нас, но, по крайней мере, он постоянен.

Йанто задумался.

— Слушай, я узнал, что он делал это… годами. Я имею в виду, сложно сказать, сколько лет это продолжалась, учитывая, что Джек не может умереть, но уж точно больше семидесяти пяти. Так что это не что-то новое. И мы знаем, что он не всегда был в Торчвуде, хотя он появлялся здесь в течение долгого времени. Так что, что бы ни останавливало его при входе в Третарри, это было до Торчвуда. Это что-то внутри него.

— Спроси у него, — предложил Оуэн. — Серьёзно. Настало время получить кое-какие ответы.

Йанто тоже думал об этом.

— Я бы хотел предложить ему несколько вариантов, потому что ты же его знаешь — он просто промолчит, отмахнётся. Но если нам удастся собрать вместе что-то из того, что мы знаем, мы сможем бросить ему вызов.

— Ты можешь бросить ему вызов, — поправил Оуэн. — Мне он просто башку откусит.

— Возможно. Так что нам известно?

— Честно говоря, ни черта. Я сижу и пытаюсь сложить два и два в тех вещах, с которыми он связан, но всегда получаю в сумме пять.

Но Йанто был полон энтузиазма.

— Точно, и, может быть, это поможет нам получить ответы от Джека. Мы сделаем ошибочные выводы и, надеюсь, он нас поправит.

— Или позволит нам поверить в них, потому что ему это удобно. — Оуэн взял стул и сел. — Ладно. Он старый. Ужасно старый. Тош считает, что он был здесь с тех пор, как на троне сидела королева Вик. И он не может умереть, для чего — я говорю это как лучший в мире доктор, изучающий инопланетную биологию — я не могу найти никаких оснований. Его клетки просто возвращаются к исходному состоянию. Я исследовал его кровь, пытался ставить над ней опыты. Она не меняется, не мутирует и даже не клонируется. Она просто возвращается к тому состоянию, какое было до опыта. И, честно говоря, это чертовски странно и немного пугает.

— Агент времени. Когда мы познакомились с капитаном Джоном, он сказал, что они были агентами времени.

— Но нам так и не объяснили, что это значит. Хотя подожди… Если предположить, что всё это не полная херня и они не мошенники, обстряпывающие самую долгую аферу в истории, то что, если они могут путешествовать во времени? Я думаю, это могло повлиять.

— Что ты имеешь в виду?

Оуэн нахмурился.

— Человеческое тело приспособлено к определённым стрессам, к определённым событиям в жизни. Но приспособлено ли оно к путешествиям во времени? Я не хочу сказать, что это не так, но мы этого не знаем. Мы знаем, что Джек — единственный человек, неспособный войти в Третарри, даже если другие не задерживаются там надолго.

— И, — Йанто понимал, к чему клонит Оуэн, медленно, но правильно, — Джек единственный путешественник во времени, который есть у нас под рукой.

— Так что, может быть, это и есть та связь. То, что делает его способным к тому, чтобы переносить перемещения во времени, лишает его способности войти в Третарри.

— Что означает, — сказал Джек, стоя в дверях, — что что-то в Третарри связано с определённого рода временно́й энергией.

Оуэн прижал руку к груди.

— Когда-нибудь, Джек, когда-нибудь ты доведёшь меня до сердечного приступа, если будешь так подкрадываться.

Джек улыбнулся и положил руки на плечи Оуэна, удерживая его на стуле.

— Нет уж, доктор, исцели себя сам. — Он посмотрел на Йанто. — Ладно, мне нравится теория, и что, если я дам вам кое-какие интересные доказательства. Йанто, встречаются ли в твоих документах и записях какие-нибудь имена, которые могут удивить нас всех?

Йанто нахмурился.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Попробуй это имя…

— Билис Менджер! — заорала Гвен, несясь к ним через Хаб.

— Чёрт, вы что, сговорились отправить меня в больницу сегодня? — спросил Оуэн.

— Филлис!

Все посмотрели на Йанто.

— Это была не Филлис, это был Билис! — Йанто бросил Джеку папку с документами об Овайне Гаррете. — Прочти это.

— Где Тош? — спросила Гвен.

— Что? Кто, чёрт возьми, эта Филлис?

— Филлис — это не Филлис, это Билис!

— Алло? Тош? Помните её?

— Пульс всё ещё слишком частый.

— Билис что, трансвестит?

— Нет, он думал, что привидение сказало «Филлис», но, держу пари, оно сказало «Билис»!

— Тошико Сато?

— Привидение?

— У нас привидение-трансвестит?

— Это написано в отчёте.

— Идрис сказал мне, что это был Билис. Всё это записано на флэшке.

— Кто, чёрт возьми, этот Идрис?

— Одна из шлюшек Джека, о, это было ещё до того, как ты к нам присоединился, насколько я помню.

— Маленькая? Японка? Хорошо разбирается в инопланетной технике?

— Идрис тоже трансвестит?

— Что?

Все лампы в Хабе одновременно погасли.

— Чрезвычайные меры, — заорал Джек.

— Блокировка? У нас есть тридцать секунд, или мы будем торчать тут шесть часов, если электричество вырубится полностью!

— Вот дерьмо! Мои образцы крови и ДНК Джека — мне нужно электричество, чтобы с ними ничего не случилось!

Лампы снова зажглись.

Гвен стояла у своего рабочего стола.

— В следующий раз я выключу их насовсем, — отрезала она.

— Зачем ты это сделала, Гвен? — спросил Оуэн, когда они все покинули кабинет Джека.

— Чтобы вы все заткнулись на хрен. А теперь я спрошу снова. Где Тош?

— Не знаю.

— Думаю, в Третарри.

— Хотя она не звонила.

Гвен хотела что-то сказать, и в этот момент послышался новый голос.

Все четверо торчвудцев повернули головы и посмотрели мимо основания водяной башни и вверх, на оранжерею.

Тош была там, она без сознания лежала на решётке. Рядом с ней, заложив руки за спину, стоял свежий, как огурчик, Билис Менджер.

— Добрый вечер, — ухмыльнулся он.

Звук вышел почти оглушительным, когда четыре пистолета — три торчвудских и «Уэбли» Джека — были извлечены, нацелены, а их курки взведены одновременно.

Билис лишь улыбнулся шире.

— О, разумеется, теперь вы уже знаете, что не доберётесь до меня так легко. Вы все можете быть отличными стрелками, но я не уверен, что вы и в самом деле откроете огонь по безобидному и безнадёжно безоружному старику, рискуя ранить мисс Сато.

— Безобидный, — фыркнул Оуэн.

— Мы не знаем, что ты не вооружён, — заметил Йанто.

— Не уверена, что ты такой старый, каким кажешься, — добавила Гвен.

— Но ты определённо «безнадёжный», — улыбнулся Джек, опуская пистолет. Остальные последовали его примеру.

— О, Джек, Джек, Джек. Бедный, милый, потерянный во времени Джек. Как вы раните меня своим цинизмом. Какая неблагодарность за то, что я ввязался в эти неприятности. Ради вас. — Билис посмотрел на Гвен. — Как приятно снова увидеть вас, Гвен. И я так рад видеть, что сейчас ваш Рис выглядит лучше. И Оуэн Харпер. Нет, подождите, доктор Оуэн Харпер — самый большой любитель социальных тонкостей. Мне и в самом деле хотелось бы поблагодарить вас. В конце концов, именно благодаря вам мой Повелитель смог вырваться из своих оков. И Йанто Джонс, без которого нынче в Торчвуде абсолютно ничего не может быть сделано.