Может, как-нибудь спросить об этом Идриса?

Он вышел на Парк-стрит, примыкавшую к новому стадиону «Миллениум», который поглотил старое футбольное поле «Кардифф-Армс-Парк», создав единую огромную площадку с видом на море, кинотеатром и спортивными магазинами.

Одной из его любимых частей Кардиффа была улица, на которой располагалось большое здание Ty Stadiwm[31] с горизонтальной антенной «Бритиш Телеком» и мачтой на крыше.

Среди современных зданий в городе, где с приятной лёгкостью сочеталось старое и новое, здание стадиона было для Джека одним из самых любимых — во многом потому, что это была «классическая» постройка 1970-х, красиво перестроенная (включая мачту высотой в сорок два фута) в начале двадцать первого века.

Он вошёл в фойе, подмигнув Джерри, охраннику, и бросив ему швейцарскую шоколадку. У любого охранника в любом здании были свои слабости, и Джек знал их все. Шоколад всегда был самой популярной взяткой.

Он воспользовался служебным лифтом и спустя несколько мгновений очутился почти в 255 футах над уровнем моря; он стоял за антенной-«тарелкой», глядя вниз, на стадион «Миллениум». Тысячи пустых кресел обрамляли ярко-зелёное поле. Закрыв глаза, Джек мог представить себе рёв толпы субботним днём, ощутить запах людей, пива, пота и страсти фанатов и игроков.

Он посмотрел вверх, на ярко светящуюся антенну, поднимающуюся из центра тарелки, освещённую, чтобы её было видно издалека; благодаря этому свету Джек отбрасывал на крышу множество теней.

Свет. Что-то, касающееся света…

В самом деле ли он двигался, в самом деле ли свет сгущался, образуя какую-то фигуру?

— Джек?

— Грег?

Очертания лица Грега, всего лишь колеблющийся образ, созданный из резкого света от антенны.

— Ещё немного, Джек, и всё закончится. Вечная битва за справедливость, за власть. Это дневник, Джек, это всё в дневнике.

А потом, всего на несколько секунд, свет погас. Во всём городе.

Единственным источником света стала кроваво-красная лента энергии Разлома, простиравшаяся от мачты над ним через весь город, к заливу, где она парила прямо над тем местом, где, Джек знал, находилась водяная башня.

Внутри Разлома были тысячи танцующих огней и чёрных пятен. Джек наблюдал энергию Разлома чаще, чем кто-либо ещё из живущих на Земле, но он никогда не видел так много точек света и тьмы внутри его. Месть за Будущее? Джек начал понимать.

Затем энергия Разлома иссякла, и Кардифф вновь ожил.

— Ты не можешь сделать это, Оуэн! Ради всего святого, мы уже обсуждали это. Свет и Тьма, две противоположности. Попробуй остановить одну из них, и ты нарушишь баланс Вселенной.

Оуэн Харпер только вздохнул, глядя на Джека, потом протянул здоровую руку и нажал на кнопку системы контроля в конференц-зале. На экране появилось изображение. Оно демонстрировало манипулятор Разлома в разрезе.

— Джек, послушай меня. А если не меня, то Гвен. Посмотри, чего мы добились с Разломом. Теперь мы можем его контролировать, использовать его как своего рода ворота, перемещаться из одного места в другое, получать инопланетные технологии, которые нужны нам, чтобы бороться со злом.

Джек посмотрел на остальных.

— Гвен?

— Не знаю, я вижу преимущества, но я не уверена.

— Тош?

— Джек, должна сказать, в этом вопросе я согласна с Оуэном.

— Только потому, что вы вдвоём открыли этих световых существ. Мы все знаем, что вы можете находиться под их воздействием. — Джек отключил экран. — Мне это не нравится.

— Нет, Джек, послушай нас. Там есть вещи, которые могут сделать кое-что прекрасное для этой планеты. Мы могли бы в буквальном смысле изменить мир.

— Мантра Института Торчвуд в Лондоне, — проворчал Джек. — И посмотрите, к чему это их привело.

— Они были тупыми, — сказал Оуэн. — Они не были такими благоразумными, как мы. Чёрт, у них не было тебя как гласа морали. Но у нас есть шанс сделать кое-что действительно хорошее. Тош права. Разлом мог бы быть способом решения проблем этой планеты. Теперь мы можем его контролировать.

— Йанто?

— Я за Джека, — сказал он.

— Конечно, — бросил Оуэн. — Я имею в виду, не дай Бог у тебя хоть раз в жизни появится собственное мнение.

— У меня есть собственное мнение. Я просто не утруждаю себя тем, чтобы рассказывать тебе о нём, потому что оно тебе не понравится.

Гвен встала.

— Извините, но этот вопрос… съедал нас последние несколько недель. Бог знает, что мы пропускаем.

Оуэн снова нажал на кнопку.

— Появления долгоносиков: отсутствуют. Вторжения инопланетян: отсутствуют. Опасные бомбы, готовые взорвать Кардифф: отсутствуют. Появления Билиса Менджера: отсутствуют.

— Ладно, Оуэн, твоя взяла. — Гвен снова отключила экран. — Но я всё равно не хочу продолжать этот разговор.

— Почему?

— Потому что я должна кое-что вам сказать. Кое-что, что, я надеюсь, не закончится тем, что я окажусь в морге, а все мои личные вещи будут храниться в гараже вечно.

Джек нахмурился.

— Ты хочешь уйти из Торчвуда?

— Тебя контролирует Воскрешающий Ботинок, и он высасывает твою жизненную энергию и передаёт её Йанто? — Это Оуэн.

— Ты предлагаешь Энди Дэвидсону стать новым членом Торчвуда? — спросила Тошико.

— У них с Рисом будет ребёнок. — Йанто подошёл и обнял Гвен.

— Она тебе сказала? — поинтересовался Джек после недолгой паузы.

— Нет, — ответил Йанто. — Я просто держу глаза открытыми, а рот закрытым. — Он бросил взгляд на Оуэна. — Тебе тоже стоит попробовать.

Гвен сжала руку Йанто.

— Тринадцать недель.

Джек поцеловал её, Тошико тоже.

Оуэн сидел за столом с улыбкой, которой не чувствовал.

И смотрел на Тошико.

Он инстинктивно подумал о коробочке, лежащей в его квартире, в пустом, неработающем холодильнике, который никто никогда не открывал.

Коробочка с кольцом внутри.

Он вздохнул. У него никогда не будет детей. Не в этом состоянии. А Тошико — посмотрите на её лицо. Мысль о ребёнке взволновала её. Как он мог попросить её выйти за него замуж? О чём он думал?

— Здорово, Гвен, — сказал он. — И передай это Рису тоже. Мне нужно проверить кое-какие образцы.

Выходя, он коснулся её руки и задумался, вздрогнула ли она от его прикосновения или же это по-прежнему, после всего этого времени, происходило лишь в его воображении.

Он прошёл по коридорам в Хаб.

Минутой позже он стоял и смотрел на основание водяной башни. Всё, что нужно было — всплеск энергии, что-то, что могло бы дать толчок и открыть Разлом навсегда, не уничтожив при этом Землю.

Это было нелегко, но они с Тошико были близки к тому, чтобы найти ответ.

Они были так близки друг к другу.

Так близки к свадьбе. К жизни. К…

О Господи — вот оно! Когда Разлом открылся в последний раз, оттуда вышел Абаддон. Джек уничтожил Зверя и, когда Разлом закрылся навсегда, время вернулось назад. Никто не умер, кроме Джека. А потом он ожил. Это был Джек, что-то связанное с ним, с его уникальной энергией.

И разве Джек не говорил всегда о том, что с радостью пожертвовал бы своим бессмертием, чтобы снова стать нормальным?

Что, если они отдадут немного его жизненной энергии Разлому — не так много, чтобы это было опасно, но достаточно для того, чтобы это сработало, хотя бы ненадолго. Потом они могли бы попытаться воспроизвести эту энергию, потому что у них были бы образцы от Джека.

И Оуэн задумался, что может понадобиться, чтобы получить немного жизненной энергии Джека.

И внезапно подумал о пистолете в прозекторской.