Я с интересом разглядывал грубоватые дома местного люда, в темных проемах ставен которых слышалось тихое перешептывание, проходил мимо горячих жаровен у рестораций, прилипал сапогами к липкому мокрому камню мостовых возле питейных заведений. Это же был город, самый настоящий город, волей Создателя и трудолюбием жителей созданный под землей. Тысячи и тысячи хижин, хибар, двухэтажных особняков, вырубленных в скалах ходов и лазов, превращающихся для чужака в лабиринт.

И дорога… нескончаемая, проворно и без устали бегущая вверх, лишь тихонько касаясь короткими шпалами зданий. Вагонетки стояли на рельсах, справа от основной тропы, удивляясь собственной неподвижности в разгар рабочего дня. Эх, сейчас бы сесть, да покатить, но вместо этого приходилось шагать ножками. Выносливые гно, самый высокий из которых едва доставал мне до груди, шустро бежали вперед, топоча коваными сапогами. Эу, оправдывая свою фамилию, пружинисто шла рядом, но за все время не произнесла ни слова. Я, конечно, пытался поговорить, но этим лишь сбивал дыхалку, да и однозначные ответы того не стоили, поэтому пришлось замолчать.

Лишь у подножия дворца отряд немного стушевался. В какой-то момент воины расступились, и шествие продолжили лишь сребрянонаплечные, возглавляемые Эу. Но и они проследовали лишь до отворенных трехметровых ворот, встав в две шеренги, а внутрь вошли только я и спутница.

Вы прибыли в королевский дворец Бампаса.

— А чего остальные не пошли? — Перешел я на шепот.

— Только дворцовой прислуге и воинам не ниже ранга сотника разрешается входить сюда.

— А ты…

— Сотник, — кивнула Эу.

Я молчаливо взирал на хмурых даже для гно довольно рослых стражей, как живых (с заостренными боевыми топорами), так и застывших в граните горделивых великанов. Они умещались между восьмиугольных толстых колонн, смотря на проходивших безжизненными холодными глазами. Да уж, жутковатое место.

Наконец мы вышли в широкий зал, расползшийся в стороны, подобно густому туману. Свет здесь струился сверху, заполняя помещение, и отражался от золотых наплечников присутствующих. Почти три десятка, вернее двадцать девять таких же воинов, как и Эу, сотников его величества Дриина Крепкорукого. Имя короля я разглядел сразу. Он сидел в окружении трех старцев — тысячников, если судить по броне верхней части рук, сделанной из адаманта. Толстый, длинноносый, но одновременно с живым, не потерявшим еще страсть к удовольствиям лицом. Конечно, его трон по размерам не шел ни в какое сравнения с сидалищем Отца, но по великолепию, пожалуй, превосходил.

Сотники расступились, давая нам пройти к самому трону. Один из тысячников, ушастый гно с залысиной и такой огромной щербиной между верхними зубами, что там бы при желании мог проплыть атомный ледокол, что-то шептал королю. Из обрывков фраз я услышал лишь: «моя девочка» и «Эу». Надеюсь, что это отец Прыг-скок, а не престарелый супруг. Конечно, не мое дело, просто за гномиху, то бишь гно, обидно.

— Кто ты и как оказался в моем городе? — Вместо приветствия спросил Дриин.

— Меня зовут Крил. Я… посланник Отца.

Гно в зале заметно оживились, даже щербатый тысячник не сдержался и зашептал что-то своему бородатому соседу. Король взял бороду в кулак и слабо подергал, явно раздумывая над моими словами. Я выпрямился, сделав грудь колесом. Сейчас меня будут чествовать, раздавая награды и ордена.

— Расскажи о себе.

Я начал благодушно врать. Вернее, правду говорил, временами. Но она касалась только игры. Получалось, что я таок, прибывший издалека. Волей Отца и его сына Лока прошел всех трех Стражей и завладел артефактом. Это если очень сократить мой рассказ.

— Ты человек, — презрительно дернулась губа Дриина, словно он провел пальцем по стеклу, размазывая пойманную муху. — А они низкие, коварные существа. Я вижу на твоей груди великий артефакт, — его толстый палец ткнул в ключ Отца, который я успел повесить на цепочку, — но откуда мы знаем, что ты его не украл? Есть ли кто-либо, кто докажет, что именно ты не самозванец?

— Вот те здрасьте, — внутри просыпалось гадливое чувство. Похоже, все будет не так просто, как я думал. — Мне что, мамой поклясться?

— Не произноси ни слова о Матери в этих чертогах! — вскочил на ноги местный правитель.

Дриин рявкнул так, что колени подкосились сами собой. Не хотелось бы попасться в руки рассерженному гно, а в крепкие хваталки подгорного короля тем более. Надо было срочно реанимировать мою подмоченную репутацию.

— Простите, Ваше Величество. Я имел в виду свою маму, а не… ту, — показал пальцем я наверх.

Тысячники помогли усесться Дриину на место, а он, немного отдышавшись, продолжил уже более спокойно.

— Ее имя запретно в Бампасе уже полторы сотни лет. С тех пор, как предатели омы отреклись от Отца во славу ее.

Получено редкое задание «Неразбериха в подгорном королевстве». Больше сотни лет гно и омы живут в раздоре. Примирите их, либо помогите одержать верх одной из враждующих группировок.

Так вот в чем дело. Есть гно, а есть омы, а вместе гномы. Видимо, одни ратовали за легализацию однополых браков, а другие были против. Вот и раскололись. Но кроме шуток, надо узнать хорошенько, что там произошло. Если уж за сто пятьдесят лет не смогли договориться…

— Что до тебя… Докажи, что ты и есть истинный посланник Отца, могучий и сильный воин.

Получено обычное задание «Ох уж эти гноооомы». Несколько овец из королевского стада отбилось в окрестностях Бампаса. Найдите их и приведите к отаре.

Овец? Под землей? Либо тут неправильные овцы и они дают неправильную шерсть, либо я чего-то не понимаю? В любом случае, мне нужно искать выход отсюда, а это значит, улыбаемся и машем. То есть, принимаем задание.

— Ноу проблем.

— Тогда поговорим, как только ты выполнишь мою волю. Но, чтобы ты не сбежал, Эу присмотрит за тобой. Возьми с десяток своих людей, — это он уже моей знакомой сотнице. — и глаз с него не своди.

Эу молчаливо кивнула головой. Какие тут свободные нравы! Где «клянусь второй пересаженной печенью, что не сведу с него глаз»? Или хотя бы «слушаю и повинуюсь, майн херр (в смысле, господин, а не любовник)». Кивнула и все. Мда уж, никакой дисциплины.

Прыг-скок вывела меня из раздумий неприятным толчком в бок. Вернее, целилась куда-то туда, но в силу роста удар без размаха пришелся по бедру. Да понял, что аудиенция окончена. Стоило ли ради десяти минут дуть в рог и собирать всех сотников. Кстати, вместе с моей знакомой их собиралось тридцать. И тысячников как раз всего трое. Ну хотя бы выяснил размер армии его толстого гномьего величества.

— Что за омы? — спросил я сразу же, как только мы покинули дворец.

Эу одернула меня и торопливо оглянулась. Удостоверившись в полном отсутствии слежки и своей развитой паранойи, она зашептала.

— Не говори о них. Никогда.

— Ты расскажи, тогда и не буду.

Эу хмыкнула, посмотрела на меня снизу вверх, причем маленьким мальчиком себя почувствовал именно я, и отрицательно покачала головой.

— Спасибо, Эу, — включил я голливудского актера, — что рассказала мне об омах! Если бы не ты, то я никогда бы не узнал об омах!

— Ну-ка замолчи, — шикнула сотница на меня. — Что ты делаешь?

— Реноме о тебе умножаю на ноль. Так чего доброго и предательницей стать недалеко.

Ноздри Эу сердито раздулись, а грудь тяжело поднялась. А я вдруг подумал, если она сейчас решит вломить, то придется Прыг-скок подпрыгивать, или так достанет? Однако в тот момент, когда руки на автомате стали подниматься к лицу, чтобы защитить мою смазливую рандомную мордашку, сотник его гномьего величества заговорила.

— Хорошо. Только если начнешь что обо мне болтать, — ее рука медленно легла на рукоять широкого одноручного меча. Мда, а еще час назад она казалась мне довольно миролюбивой. — После того, как Отец ушел, какое-то время народ был един. Но постепенно гномы начали ссориться между собой, собираться фракциями, говорить о независимости друг от друга. Одной из самых больших были последователи Матери. Они чтили супругу Отца больше Создателя. Их предводительница Намберту Огнебокая и Его Величество Дриин сильно ссорились, а потом в один день омы — отделившая часть народа — ушли.