Замолкну, запечатаю уста, завалю хлебало, самозабанюсь, ежели иссякнет фонтан моего красноречия? Вот что вы будете делать? Есть у вас методы против Кости Сапрыкина?

Нету у вас методов против Кости Сапрыкина.

Ну что вы мне такое сделаете, чего мне раньше никто не делал?

Мне лгали, меня использовали, мне внушали ложные надежды, мне угрожали пистолетом, меня запугивали словесно, мной били о стену дома, меня протыкали насквозь, поджаривали живьем, мне разбили любимую машину, черт побери, и это только в первые два дня после того, как я стал суперменом.

И уже тогда я был сыт этим суперменством по горло.

Если вы спросите моего мнения, а вы, конечно, не спросите, но вам все равно придется его выслушать, потому что см. выше про Костю Сапрыкина и методы, то все это суперменство напоминает мышиную возню. Или крысиную, если угодно.

Был человек гнидой, получил суперспособности и стал гнидой с суперспособностями. Даже не супергнидой, обратите внимание.

Вот тот же Безопасник, например. До инициации был он гэбэшник, после инициации остался он гэбэшником. Людей из горящих зданий спасать не начал, дешевый источник энергии не придумал, голодных не накормил, обездоленных не приютил, и в целом ничего хорошего для человечества делать не стал.

Или Ветер Джихада, великий и ужасный. Был он религиозный фанатик, стал он массовый убийца. Вырос, так сказать, над собой.

Да Факел тот же, я его досье потом в управлении Н посмотрел. С детства любил все поджигать, начал с мусорок, потом жег конкурентов Стилета под его же чутким руководством, количество подтвержденных смертей от его скилла — сто пятьдесят шесть, так что в общем, и правильно его Безопасник пристрелил. Не жалко ни разу.

Вы скажете, что были и другие, которые наоборот.

Панацея там, или Архитектор, которого Лига Равновесия взорвала, когда он в Сомали деревню отстраивал. Но Панацея и до инициации была врачом, а Архитектор всю жизнь занимался благотворительностью, и убедите меня, что без суперспособностей ту деревню построить было вообще невозможно. Плотнику дали карманный адронный коллайдер, а он продолжил забивать им гвозди, потому что делать все равно больше ничего не умел.

Или не хотел.

Суперспособности изменили мир, но не изменили людей в нем.

Знаете, была среди множества теорий и такая, что Болезнь и то, что за ней последовало, нам занесли инопланетяне. Или какой-то сверхразум. И что это был вроде как тест для человечества, посмотреть они хотели, что мы с этими способностями делать будем. Вдруг что-то новое?

А вот черта с два. Это, как говорится, совсем не такая история.

Сдается мне, что мы этот тест завалили.

Хотя теперь я точно знаю, что на самом деле никакого теста не было, а теорию ту любители научной фантастики придумали.

Ладно, это было небольшое лирическое отступление, а теперь я продолжу свой рассказ. Потому что все равно тут делать больше нечего. Скучно, как в бункере. Хотя, подождите, это же и есть бункер…

Штаб-квартира управления Н ютилась в отдельностоящем здании в центре Москвы. Пять этажей вверх и сколько-то там вниз. Раньше тут было какое-то медицинское учреждение, которое после Болезни закрыли, за ненадобностью и полной бесполезностью, а потом, несколько лет спустя, эники отжали его у города под свои нужды.

На входе дежурили два автоматчика и один типа гражданский, исполняющий роль сканера.

Сканеры — это такие недонекстмены, единственный скилл которых заключается в том, что они могут видеть себе подобных. Ребятам не повезло, они вроде и шагнули на новую ступень эволюции, но нашли там узкоспециализированный инструмент, заточенный для решения мало кому нужных задач и в быту совершенно непригодный. Мне-то теперь хоть за пивом тянуться не надо.

— Куда? — остановил меня один из автоматчиков, а сканер напрягся.

— Я от Василия Семеновича, — сказал я и подмигнул.

Теперь напрягся автоматчик.

— От какого еще, — начал было он, но сканер остановил его движением руки.

— Десять утра, — сказал он. — Вы пунктуальны, Артур.

— Такова моя вежливость, — согласился я. — Так мне куда?

— Тут подождите, к вам выйдут, — сказал он, доставая из кармана телефон.

Я отошел в сторонку и прислонился к стене, делая вид, что я тут вообще совершенно случайно и жду трамвая. Вместо трамвая ко мне вышел капитан Харитонов, по-прежнему увешанный оружием, словно он не по своей родной конторе гуляет, а собрался в джунгли на сафари за хищником.

— Мир тесен, Москва — большая деревня, — сказал я.

— А еще Земля круглая, — согласился он. — Не думал, что увижу вас снова и так скоро.

— Аналогичная ситуация, — сказал я. — Это так случайно совпало?

— Конечно, нет. Просто я единственный из нашей конторы, с кем у вас был хоть какой-то, но контакт, и наши психологи решили, что знакомое лицо поможет вам быстрее адаптироваться.

— Я еще с Безопасником контактировал, — напомнил я.

— Вы же понимаете, что он такими делами не занимается.

— Ну да, по статусу не положено.

— И времени нет.

— Но и вы — целый капитан.

— А вы, возможно, джокер.

— А если бы я был не «возможно, джокер», а «стопроцентно джокер», Безопасник бы до меня снизошел, как думаете?

Капитан пожал плечами.

— Пути начальства неисповедимы.

Мы вошли в лифт, и Харитонов нажал на кнопку минус первого этажа.

— Сразу в подвалы, значит? — спросил я.

— Там у нас научный отдел, — сказал он. — И, Артур… Организация у нас, конечно, не совсем военная, и вы пока еще даже не стажер, однако я бы посоветовал вам тщательно следить за тем, что и кому вы говорите. Ваше чувство юмора…

— Совершенно очаровательно, — вздохнул я. — Ладно, я вас понял. Попридержу язык.

— Мне и научникам вы можете говорить, что угодно. Но высший командный состав…

— Я постараюсь держаться подальше от высшего командного состава.

Мы вышли из лифта и двинули по довольно широкому и хорошо освещенному коридору. Подвал был не мрачный. Наверное, легендарные мрачные подвалы управления Н, где эники пытают суперменов, когда для дела, а когда и чисто для удовольствия, находятся этажом ниже.

— Я просто обязан спросить, — заявил капитан, перед тем, как войти в дверь какой-то лаборатории. — Ну и вдобавок мне просто любопытно. У вас после того происшествия на складе новые скиллы появились?

— Я бы не назвал это происшествием, но нет, — сказал я. — Пытался делать всякое-разное, но кроме телекинеза ничего не выходит.

— Разочарованы?

— Не особо, — сказал я. — Быть этим вашим джокером как-то слишком напряжно.

— А как же желание изменить мир к лучшему?

— Было такое, — сказал я. — Но вы же все равно не дадите.

— Мы?

— Вы. И Безопасник ваш.

— Почему вы так думаете?

— Потому что ему не нужен лучший мир, — сказал я. — Ему нужен мир управляемый и предсказуемый.

— Безопасный, — подсказал он.

— Безопаснее всего в психушке, — сказал я. — Там окон нет и стены мягким обиты.

— Вам у нас будет тяжело, — сказал капитан.

— А я к вам особо и не напрашивался.

Капитан Харитонов оказался прав.

Мне у них было тяжело и абсолютно не понравилось. Он сдал меня с рук на руки научному отделу — пятерым лаборантам и чокнутому профессору — те обкрутили меня какими-то датчиками и началось…

Поднимите это, передвиньте то вон туда, удержите в воздухе два предмета, теперь три, ага, упало, держим, держим, держим…

В общем, с одним телекинезом разбирались добрых три часа, а это ведь, как известно, самый распространенный скилл, изученный со всех сторон.

А потом мне принесли груду металлолома…

К трем часам дня я оказался выжат, как лимон, а это мы к скиллами Факела и Аптечки еще не приступали. Металлолом, кстати, на мои потуги никак не отреагировал, что с одной стороны радовало, а с другой — все-таки немного разочаровывало.