Все это отдаленно походило на сон и напоминало больше лихорадочный бред, чем отдых. И постоянно в бесконечно повторяющуюся картинку, нечто того, что Нарнис не понимал, вплеталось монотонное гудение. Когда открыл глаза, то увидел вращающийся винт вентилятора на потолке, красный как кровь. От этого зрелища ему подурнело, горло терло словно наждаком. Так хотелось пить, что Нарнис был готов съесть целиком кактус, дабы насладиться хоть каплей живительной влаги. Давно не чувствовал себя так плохо.

В углу, за журнальным столиком сидел Наб с флягой в руках. Лицо у него было бледное и вымученное. Видно, что командир страдал от похмелья так же сильно, как и сам Нарнис.

Заметив, что подчиненный пришел в себя, командир завернул крышку и бросил флягу на кровать. С огромным трудом, дотянувшись до сосуда с живительной влагой, Нарнис занял сидячее положение и принялся большими глотками утолять ненасытную жажду. Радость длилась недолго, фляжка была почти пустая.

Оглядев интерьер чуть повнимательней, русоволосый понял, что здешний номерной фонд рассчитан явно не на людей их статуса и рода деятельности. Обстановка была выполнена в двух тонах, белые стены украшенные изображениями очень откровенного соития мужчины и женщины, хорошо гармонировали с ярко-красной мебелью и большим бардовым сердцем в изголовье кровати.

— Оу, кэп, ты последний с кем бы мне захотелось проснуться тут утром. — схватившись за пульсирующий от боли виски, тяжело вздохнул.

— Тем не менее, я тут.

— Нет, кэп, исключено, ты не в моём вкусе, — Нарнис рассмеялся и тут же горько пожалел об этом, голова заболела в два раза сильнее.

— Придурошные….- реплика Наба была явно адресована горе-подчиненным, что догадались поселить их в такого сорта отель.

Следующие полчаса прошли тяжко, в первую очередь для Нарниса. Пока Наб по телефону разговаривал с женой. Нарнис лежал на красном атласном покрывале кровати, положив руку на лоб, и безуспешно пытался заставить себя дойти до ванны и напиться от души водой из-под крана. В тот момент, когда ему, наконец удалось вновь принять сидячее положение, в дверь постучали.

В номер зашли Озан с Илоной, одетые как обычные люди, в гражданскую одежду, такую непривычную за последние годы. Ещё раз успокоив возлюбленную, Наб нежно с ней попрощался и положил трубку. Взгляды товарищей встретились. Илона нарушила тишину первой.

— Как спалось, сладенькие?

— Кэп, у вас же табельное, можете, пожалуйста её пристрелить!

— Почту за честь, — Наб потянулся к кобуре на поясе. Однако, Озан достав из пакета две бутылки пива, возразил:

— Кэп, вы же не расстреляете тех, кто принес вам живительный нектар.

— Полностью оправданы. — коротко заключил командир и протянул обе руки к гостю.

Пока Нарнис тщетно пытался откупорить бутылку кругляшом медали «За взятие Сен-Абу», Наб задал очевидный вопрос:

— Кто из вас двоих контуженных додумался оставить нас в этом «оплоте любви»?

— Эмм, таксист, кэп. Мы попросили довезти вас до близлежащего отеля, и желательно с недорогими расценками. Кто же знал, что так получится, а перезаказывать такси и ехать куда-то ещё, ну такое себе, вам же только протрезветь, какая разница где, главное чтобы никто не выгнал и места поспать имелись, по-моему все условия соблюдены.

— Я бы, все-таки не сбрасывал со счетов возможность её пристрелить прямо сейчас. — Нарнис удовлетворенно покачал головой, и указал горлышком бутылки на женщину.

— Даже не верится, всё кончилось, у меня стойкое ощущение, что я во сне и боюсь заставить себя открыть глаза, так как вновь проснусь в палатке под канонаду выстрелов, криков и взрывов. — Озан грузно сел на кровать рядом с Нарнисом.

— Боюсь, радость продлиться недолго, уже за сутки я поняла, что нас и не особо ждали, следовательно, мы здесь и не нужны. — женщина взяла зеленое яблоко из корзинки с фруктами на ярко красном комоде, привычно потерев плод о штанину голубых джинс, надкусила.

— А чего ты ждала, фанфар, парада и лепестки роз под ноги? Забудь свой романтизм, женщина, добро пожаловать в реальный мир. Так, во сколько у нас там рейс?

— Через четыре часа Кэп, мы решили к вам пораньше заскочить, думали дела тут куда хуже.

— Так, никаких «кэпов», все закончилось, я вам больше не командир, называйте меня по имени, просто Наб, — осушив до дна бутылку пива, экс-командир не без труда поднялся на ноги, поправил парадный китель:

— Кушать хочу, очень сильно, товарищи.

— На первом этаже есть кафе-ресторан, можно там отобедать, я тоже немного проголодалась.

— О нет, только не про еду, меня сейчас вырвет, — Нарнис схватился за рот и побледнел.

— Ладно, вы тогда идите, а мы с Нарни вас тут подождем. — Озан похлопал товарища по плечу и улыбнулся.

— Точно, мне нужно в себя прийти. Ози, сгоняешь мне ещё за пивом?

Помещение кафе-ресторана было украшено цветными аппликациями актов любви на ярко красных стенах. Полы, потолки и часть фурнитуры имели бежевый цвет и гармонично сочетались с общим интерьером. Почти половина столов в этот полдень была занята посетителями, тем не менее, Набу с Илоной удалось выбрать место потише, в самом углу заведения. Женщина расположилась на кремовом диване с красными подушками. Её спутник устроился на такого же оттенка пуфик напротив. В мгновение ока рядом возникла официантка. В её глазах герои выглядели как обычная парочка: офицер и его спутница, что так долго ждала возвращения любимого домой. Бурная ночь и спокойный завтрак, все по-классике.

— День добрый! Нет ничего лучше воссоединения после долгой разлуки, не так ли, что будите заказывать?

Наб проигнорировал это заявление и перешел сразу к заказу, Илона лишь немного улыбнулась, тоже оставив реплику без комментариев, как и товарищ незамедлительно приступила к делу.

В ожидании трапезы пара сидела молча. Наб крутил в руках красную солонку и словно готовился сказать что-то важное, женщина рассматривала других постояльцев, в основном молодые пары, нежно воркующие неподалеку.

— Лони, я хочу начать новую жизнь, в полном смысле этого слова, — Наб посмотрел прямо в серые глаза женщины, взгляд её был как всегда тяжелый, испытующий и неприятный, — хочу забыть об этом всём, и больше никогда не возвращаться к прошлому, я лечу домой к жене и дочери, чтобы вновь стать любящим мужем и отцом. Это ненормально, когда твой ребенок едва тебя узнаёт, а этот день должен стать границей «до» и «после».

— Как я понимаю, мы все это «до»?

— Да. Я рад, что сражался с вами бок-бок, что у меня были такие замечательные починенные как вы, и прекрасные сержанты как ты. Но теперь якорь прошлого должен остаться на дне моей памяти.

— К чему ты все это ведешь?

— После нашего прощания я не хочу, чтобы вы появлялись более в моей жизни, никогда.

Наступило молчание, гнетущее, тяжелое. Женщина не сводила глаз со спутника, Наб был тоже тверд, смотрел прямо в глаза.

— Твое право. Всё, что было между нами носило сам знаешь какой характер. Это между нами и останется. Хочешь новую жизнь, вперед. Адреса я твоего и так не знаю, а что касается телефона…

Женщина демонстративно достала свой, открыла книгу контактов и на глазах спутника стерла его номер из базы, подчистила всё в списке звонков.

Принесли заказ. Набу досталась тарелка сырного супа с луком, картофельное пюре с отбивной из свинины и стакан сока. Женщина ограничилась мясным пирогом с чашкой зеленого чая.

— С телефоном было лишнее, я его всё равно сменю. Ты обиделась? Я знаю это жестоко, но…

— Нет причин обижаться, ты волен поступать так как считаешь нужным. Ребят проинформируй, — оборвала его Илона.

— В этом нет необходимости. Я сменю телефон, а может, для уверенности еще и адрес. Я сказал это только тебе, так как мы…

— Это низко, Наб, но опять же, твое право. Закрыли тему.

Вновь молчание.

— Как вчера встреча с семьёй, ездила к ним или еще не решилась?

— Ездила, все нормально.