– Какое это имеет значение? Я хорошо помню дело. Этот Дотан Эрнский был арестован вместе с Колем Ховеллом и его сообщниками. Коль был казнен. У Дотана, кажется, были смягчающие обстоятельства, поэтому ему назначили новый суд. Таков закон. Я не виноват.

– Он говорил что-то насчет того, что его отец болен, – вмешалась Эвайн. – Это так?

– Откуда я знаю?

– Король должен знать, – заметил Каллен. Синил раздраженно развел руками, и Рис поспешил снова поймать рассеченную руку. Глубокая царапина могла зажить и сама собой, но, поколебавшись, Целитель сделал глубокий вдох, всегда предшествующий самоуглублению и уходу в транс.

– Я не могу понять, почему с короной должно прийти всеведение, – зло отозвался Синил. – Я подвергся нападению двух дерини, был ранен при покушении на мою жизнь, и теперь вы пытаетесь заставить меня испытывать вину из-за того, что я убил одного из них. Это потому, что они дерини, как и вы?

Даже если бы он заранее продумал свою речь (хотя, возможно, так и было), никакое другое заявление не могло бы более возмутить его слушателей. По их лицам ничего нельзя было прочесть, но Рису пришлось прервать подготовку к исцелению, чтобы сообщить своему лицу выражение безразличия.

Гьюэр, единственный человек среди них, не умел скрывать свои чувства и вздрогнул под долгим оценивающим взглядом Синила, которого удостоился каждый из присутствующих.

Используя привилегию Целителя приказывать даже королям в делах лекарских, Рис сменил тональность разговора.

– Сэр, если вы и дальше будете продолжать спор, я не сумею исцелить вас. Присядьте, пожалуйста, к камину, чтобы я мог о вас позаботиться.

Синил остолбенел, ошеломленный дерзостью Целителя, а Камбер положил руку на руку короля.

– Он прав, сир. Почему бы вам не присесть? Мы все очень нервничаем и устали от происшедшего. Джебедия, если у тебя нет неотложных дел, я хотел бы пойти с тобой и взглянуть на Дотана Эрнского. Это самое малое из того, что в наших силах. Гьюэр, пожалуйста, попроси стражу убрать тела. Проследи, чтобы они были похоронены.

– Нет, пусть они сгниют! – рявкнул Синил, сбросив руку Камбера со своего плеча.

– Проследи, чтобы они были погребены, – повторил Каллен приказ Камбера.

Он посмотрел прямо в лицо Синилу, король отвел взгляд в сторону и безропотно побрел к камину.

Он больше не прекословил и послушно протянул руку Рису. Сознавая свою бестактность к тем, кто пришел к нему на помощь, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Вероятно, его смущали взгляды, которыми обменивались дерини, занимая места вокруг.

На этот раз Рис вошел в транс в полной тишине, и сейчас, вопреки обыкновению, Камбер не последовал за ним для наблюдений. Вместо этого он полулежал в кресле, опираясь головой о спинку и молитвой сдерживая боль. Он по-прежнему чувствовал, как кровь струится по боку, обнаружил у себя растущее головокружение, но не хотел, чтобы Синил заметил это.

Открыв глаза, он встретился взглядами с Йорамом и Эвайн, они ощутили страдания отца. Но Камбер покачал головой, взглядом запрещая им говорить об этом.

И все же Риса ему провести не удалось. Целитель превосходно чувствовал все происходящее за его спиной и, закончив лечение короля, с упреком посмотрел на Камбера.

Камбер покачал головой и посмотрел на руку Синила. О ранении напоминали только быстро бледневшая розовая полоса на коже и кровавые пятна на рукаве.

Синил, поняв, что дело сделано, открыл глаза и осторожно пошевелил рукой.

– Благодарю, Рис. Сожалею, если несколько осложнил твою работу.

Рис кивнул, принимая благодарность и извинение, но промолчал.

– Камбер, – продолжал король тем же ровным голосом, – вы желаете сказать что-нибудь еще, или я могу идти?

– Вам вовсе не нужно спрашивать у меня разрешения, сир. Государю лучше знать, что он сделал и правильно ли он поступил.

– Черт побери, не читайте нотаций! – воскликнул Синил, почти в истерике вскакивая на ноги. – Я не ребенок, я больше не в вашей власти!

С этими словами он развернулся и вышел из залы. Каллен хотел последовать за ним, но Йорам поймал его за рукав и задержал. Потрясенный, Каллен увидел, как Камбер с побелевшим лицом оседает в кресле, схватившись рукой за левый бок. Каллен упал в кресло, только что оставленное Синилом, а Рис разрывал окровавленные одежды Камбера, неодобрительно прищелкнув языком при виде кровавой лужицы на обивке кресла.

– Думал, что на твоем рукаве была кровь женщины, – заговорил Рис, продолжая рвать ткань обеими руками. – Я спрашивал, все ли с тобой в порядке, но ты солгал!

– Не хотел, чтобы Синил узнал о моем ранении. Кроме того, прежде ты был нужен ему.

– Рана была несерьезной, и ты видел это. Не дергайся. Я не хочу причинять тебе больше боли, чем необходимо.

Пальцы Риса коснулись раны и начали ощупывать ее, Камбер вздрогнул, но более не шевелился. Сидевшая справа Эвайн взяла его руку в свои и обеспокоенно заглядывала в глаза. Йорам опустился на колени у его ног.

– Все это не слишком серьезно, не так ли? – пробормотал Камбер. Ему показалось, что Рис слишком долго осматривает рану.

– Я еще не знаю. Поговори о чем-нибудь другом, пока я не выясню.

Камбер улыбнулся, скорее для того, чтобы подбодрить детей, чем потому, что чувствовал облегчение, и посмотрел на опустившегося на колени Каллена.

– Ты знаешь, Алистер, было очень интересно узнать, кого он в этот момент слушает, а кого нет.

Каллен тихонько фыркнул и постарался как можно спокойнее посмотреть на бледное лицо Камбера.

– Хочешь сказать, что я имею на него такое влияние, какого не имеешь ты, – ответил он угрюмо. – Боюсь, к несчастью, это не так. Вероятно, он принимает меня и Йорама как носителей священного сана – того, что он утратил. Другого объяснения я не могу найти.

– Какой бы ни была причина, результаты налицо, – произнес Камбер. Он пошевелился и сморщился – Рис добрался до самого больного места. – Что будет, когда ты уедешь в Грекоту?

Каллен пожал плечами.

– Сомневаюсь, чтобы король знал о моем повышении. Однако Грекота не так далеко от Валорета. По пустякам я не буду волноваться, но когда действительно понадоблюсь, я буду рядом.

– А что будет после переезда двора обратно в Ремут? Тогда ты окажешься вдвое дальше от Синила. Каллен покачал головой.

– Не знаю, Камбер. Я иду туда, куда меня посылают. По-моему, ты преувеличиваешь мое влияние на него.

– Возможно. Я беспокоюсь из-за растущей враждебности к дерини вообще. И чисто субъективно беспокоюсь об изменении отношения ко мне. Как ты мог заметить, мне все труднее становится общаться с ним.

– Он становится просто невыносим! – мрачно буркнул Йорам. – Иногда я сожалею, что мы отыскали его. С Имром, по крайней мере, было понятно, какой неприятности ждать.

– Никогда не желай, чтобы вернулись те времена, – ответил Камбер. – Нам едва удалось избавиться от Имра и его опасных родственничков. Не беда, что пока Синил не похож на того, каким мы хотим его видеть. Со временем люди научатся любить его.

– В самом деле? – Йорам, оглянувшись на солдат, бродивших по залу и наводивших порядок, понизил голос до шепота.

– Знаешь, а они уже любят тебя. Ты мог бы сам быть королем. Тебя приняли бы с большой охотой.

Камбер посмотрел на своих детей, на бестрепетного, как сама смерть, Каллена, на Риса, сидевшего па коленях сбоку, и вздохнул.

– Ты действительно этого хочешь, Йорам? Мы – дерини, ни в одном из нас не течет королевская кровь. А если бы я на самом деле занял трон, что тогда? Я был бы не лучше Имра, чьи предки тоже взяли то, что им не принадлежало.

Глаза Эвайн наполнились слезами.

– Но Синил такой.., такой беспомощный, отец, и такой…

– Синил – наш законный король, пусть никто не забывает об этом, – убеждал Камбер. – Несмотря на все его неудачи, я первый соглашусь, что их было множество), мне кажется, он может научиться и быть настоящим королем.

– Даже через сто лет он не сравнится с тобой! – тихо сказал Йорам.