— Черт!!!

— Деклан! ДЕРЖИ! — кричит Джио. Я предполагаю, что он бросил ему пистолет и спустил нашего любимого психа с поводка поиграть. — Ты в порядке, мужик?

— За меня не переживай, Джи. Она вырубилась. Иди за джипом, чтобы мы могли отвезти ее к нам.

— Ключи?

— Черт… подержи ее, чтобы я мог их достать.

Когда Джио просовывает руку под ее голову, чтобы прижать ее к себе, с его губ срывается бурная череда проклятий. — У нее кровь из головы идет. Дай мне свое пальто Син, потом позвони Деку и подгони машину. Нам нужно ей помочь.

Я тороплюсь, снимаю пальто и звоню Деку, затем иду к матово-черному «гелендвагену» последней модели. — Возвращайся к Джио СЕЙЧАС же.

— Уже возвращаюсь. Ублюдок сел в машину без номеров, и я его потерял.

— Кровь из головы идет. Почти добрался до своей машины…

— ЧЕРТ! — кричит он, сбрасывая вызов, когда я подхожу к машине. Быстро отпираю двери, открываю заднюю и нажимаю кнопку, чтобы разложить сиденья так, что получился огромный багажник. Затем запрыгиваю на водительское сиденье и завожу машину, проезжаю два квартала до переулка.

В переулке я нажимаю кнопку, и задняя дверь люка открывается. Слава богу, она открывается как обычная дверь. Я вижу, что Деклан уже вернулся. Его лицо лишено эмоций, но в глазах пылает страх за Бетани, разочарование в себе и пламя мести, которую мы обрушим на этого больного ублюдка за то, что он сделал.

Хотя мы все занимаемся преступной деятельностью — от взлома случайного имущества ради забавы, до крови, которую нам всем приходилось проливать в качестве требования, нет, приказа наших отцов, если мы хотели остаться в живых, — есть одна вещь, которую мы все четко придерживаемся. Женщин и детей не трогать. Чертовы. Границы.

Задний люк закрывается, выводя меня из оцепенения, и я жму на газ, чтобы вернуться в наш пентхаус в кампусе.

Я слышу, как Джио начинает на меня ругаться: — Господи, Син! Ты что, хочешь, чтоб ей стало хуже от сотрясение мозга? Черт возьми!

Я игнорирую его слова, прекрасно зная, что это только ухудшит ситуацию. — Кто-нибудь позвонил доктору?

— Да. Только что написал мне, что ждет нас у лифта. Не убей нас по дороге, — отвечает Дек. Умник. — До сих пор не верится, что я упустил эту сволочь, — бормочет он про себя, явно все еще злясь на себя. Учитывая, что он самый высокий из нас и нещадно тренировался быть самым быстрым. И очень этим гордился, и я знаю, что в этой ситуации, особенно с хаотическими чувствами к Бетани, его эго получило сильный удар.

— Дек, мы все замерли от сцены, которую увидели, не считая того, что он ударил ее головой о стену. Мы все пытались уберечь ее от дальнейших травм, но одному Богу известно, что он сделал до того, как мы пришли. Это не твоя вина.

— Неважно, — ворчит он.

Сжав от ярости руль, я совершенно не замечаю окружающего мира и пытаюсь взять себя в руки. Услышав четкий голос Джованни, который говорит с нашим частным врачом, я выхожу из своего яростного транса.

— Да. Максимум через две минуты, — он на мгновение замолчал. — Небольшие порезы и ушибы на спине и руках. Сильное кровоподтеки на шее от его руки и… — снова пауза, — две раны на затылке. Обе длиной от одного до трех дюймов. К тому же ублюдок подмешал что-то ей в алкоголь. Зрачки расширены, кровотечение не останавливается. Приближаемся. Будь. Готов.

Охренеть. Как я не убил нас, пока ехал сюда, ума не приложу. Я быстро въезжаю в гараж под нашим пентхаусом в кампусе.

Я резко торможу внедорожник на стоянке, заслужив угрожающие взгляды от парней и закатывание глаз от дока Ковеса. Выхожу из машины и захлопываю дверь, а Док открывает заднюю дверь. Первым выходит Деклан, и мы оба помогаем Джи выбраться наружу, пока он крепко держит Бетани. Свет подземной парковки падает на них и, мы в ужасе ахаем, видя ее состояние.

Почти уверен, что в этот момент мое сердце тоже замерло. Срань господня.

Ее длинные волосы растрепаны и спутаны. От ударов о стену она вся в ссадинах и кровоподтеках, выглядит все ужасно из-за количество крови, стекающей по ее волосам и одежде. Джованни держит ее бессознательное, обвисшие тело на руках, как тряпичную сломанную куклу, а от бледности ее лица мне стало дурно. Но след от руки на ее шее, который уже становится черно-фиолетовым с синевой, заставляет меня сосредоточиться и успокоиться.

Этот долбаный ублюдок заплатит.

— Синклер, вызови лифт и захвати с Декланом мои сумки. Я помогу Джованни занести ее в лифт как можно аккуратнее, — говорит док, быстро подгоняя нас всех.

Пока мы поднимаемся на лифте, док дает нам строгие указания, как только мы занесем ее в стерильную медкомнатку, которую выделили для себя.(Да, мы не обращаемся в больницу, чтобы наложить чертовы швы, которые можем сделать сами. Засудите нас.) Мы должны пойти принять душ и занять себя, пока он будет о ней заботиться. Ему не нужно, чтобы мы указывали ему, как делать свою работу, и крутились вокруг него, как маленькие засранцы. Он получает от всех нас громогласные ворчания и взгляды.

Как и подобает опытному крепышу, когда док сталкивается с нашим отношением, то одаривает нас ответным взглядом. — Я не шучу, парни. Делайте, что говорю, или я спущусь обратно на лифте, и вы сможете найти другого врача, не работающего за зарплату ваших папочек.

— Прекрасно, — бормочу я.

— Я буду сидеть за дверью после того, как закончу, — насмехается Джи в ответ.

Дек смотрит в пол, бормоча: — Я буду в спортзале, Джи.

— Аналогично. Мне нужно выпустить пар, пока не взорвался.

— Просто ответьте на чертову эсэмэску, если я вам напишу, — не глядя на нас, говорит Джи.

Дверь лифта с грохотом открывается в наш пентхаус, и наш разговор резко прекращается. Мы направляемся в стерильную комнату, укладываем Бетани на маленькую двухместную кровать с защитой, затем, вероятно, нужно лишь молиться. Больше нам ничего не остается, и мы все расходимся по своим комнатам и в душ, чтобы попытаться прийти в себя.

Когда стою под горячим душем, я стараюсь усмирить все чувства, бурлящие во мне. Опускаюсь на колени и решаюсь на то, чего не делал уже много лет. С тех пор как отец дал понять, что никакой Бог не придет и не спасет мою никчемную испорченную душу.

Пряча лицо в ладонях, я молюсь Богу, чтобы Бетани выжила.

Пожалуйста, кто бы там ни был. Я еще даже не слышал ее мелодичного голоса. Я еще не видел, как светятся от счастья и смеха ее глаза. Еще ничего не испытал вместе с ней. Пожалуйста, пусть она будет в порядке. Черт, пусть с ней все будет хорошо.

Почувствовав небольшое облегчение в душе, я встаю, чтобы привести себя быстро в порядок и пойти в спортзал.

Бетани будет раем для наших порочных душ. Единственная, кто может полностью нас уничтожить.

Деклан

Я иду в свою комнату, когда доктор закрывает дверь, чтобы мы его не «беспокоили», и быстро переодеваюсь в баскетбольные шорты и кроссовки «Найк». Я даже не потрудился помыться. Какой в этом смысл, если собираюсь потеть до седьмого пота пару часов? Кровь Би на моих руках лишь сильнее разжигает гнев и агрессию, и мне отчаянно хочется заглушить хаос в душе.

И еще, Би? Как я до такого додумался?

Остановившись и задумавшись на секунду, я ухмыляюсь, когда представляю, как она из-за этого злится. Точно, буду звать ее так, когда ей станет лучше.

Я уже представляю, как она будет закатывать глаза.

Черт. Ей лучше поправиться.

Думая с ненавистью о мудаке, который лапал ее, я заканчиваю переодеваться. Быстро хватаю парочку последних анальгетиков «Перк» от боли в колене и выпиваю обе, а затем беру наушники, телефон, сигарету и зажигалку. Держа все в руках, направляюсь в спортзал на нижнем уровне нашего пентхауса.

На заметку… сходи за новыми таблетками к одному из докторов, чтобы ты мог нормально ходить, тупица.

Спустившись по лестнице, смотрю в сторону коридора и уже вижу Джио, сидящего на полу напротив двери в кабинет с ноутбуком на коленях. — Ты просматриваешь записи из клуба?