— Это очень запутанная история… — начал было я, но мои слова потонули в очередном раскате грома, таком сильном, что весь дом содрогнулся.

Пенелопа спохватилась и дала команду механизмам задвинуть на окнах ставни.

— Сейчас не время для разговоров, — сказал я. — Тем более, таких серьёзных.

— И то правда, — отозвался Брендон. — Мы и так чуть не опоздали.

— А что вас задержало? — поинтересовалась Пенелопа.

— К нам заявился один из пациентов Брендона, — объяснила Бренда, развязывая поясок халата. — Очень занудный тип, хронический ипохондрик. Никак не могли от него отделаться.

Халат соскользнул с плеч сестры и упал к её ногам. Она осталась в купальнике, который, судя по всему, был пошит в условиях жесточайшей экономии материалов.

Брендон неторопливо снял с себя халат и аккуратно повесил его на спинку ближайшего стула.

— Пенни, Артур, — сказала Бренда. — Что вы медлите. Вот-вот начнётся ливень.

Пенелопа скрылась в соседней комнате. А я скинул мантию, снял пояс со шпагой, разулся и стал расстёгивать пуговицы рубашки. Меня охватило приятное предгрозовое возбуждение, которое я не испытывал уже много-много лет.

— Ты очень любишь грозу в Сумерках? — спросила Бренда, видя мою почти детскую радость.

— Обожаю! — с жаром ответил я. — За двадцать лет я так соскучился по горячим ливням, и у меня скопилось множество несмытых грехов. Теперь собираюсь наверстать упущенное.

— Однако! — произнёс Брендон. — Ты выражаешься, как истинный Сумеречный.

— А я и есть Сумеречный. Наполовину — как и ты, кстати.

Брендон усмехнулся и покачал головой:

— Всё-таки не зря тебя называют сыном Света, предпочитающим Сумерки.

В холл вернулась Пенелопа в купальнике (куда более скромном, чем у Бренды), и мы вчетвером выбежали из дома.

Снаружи было жарко и душно. Мощные порывы ветра вовсю раскачивали деревья, срывая с них оранжевую листву. Тяжёлые капли горячего дождя приятно обжигали мою кожу. По всему небу плясали голубые молнии под аккомпанемент непрестанно повторявшегося крещендо громовых раскатов. Это было жутко и восхитительно. Если я и верил в апокалипсис, то именно таким мне представлялось начало конца света.

— Сейчас! — крикнула Бренда, остановившись посреди поляны и воздев руки к небу. — Сейчас грянет!

Пенелопа подошла ко мне вплотную и спросила — не громко, но так, чтобы я мог расслышать:

— Артур, что ты собираешься делать? Будешь искать маму?

— Да, — ответил я. — Перво-наперво наведаюсь в Хаос и потолкую с Нечистым. Возможно, он знает, где Диана и остальные.

— Его уже спрашивали. Он отказывается говорить об этом.

— Ничего. Я развяжу ему язык.

— Тогда я с тобой.

— Нет! Это опасно!

— Тем более. Поэтому я хочу быть с тобой. Я росла без отца и матери, я так ждала вас, так надеялась, что хоть один из вас вернётся, и теперь… — Гром загремел так сильно, что мне заложило уши. Тем не менее, я и дальше слышал дочкины слова, которые звучали в моих мыслях: «Теперь у меня есть ты, и я не позволю тебе снова исчезнуть. Я не хочу потерять тебя, отец. Я люблю тебя!..»

И в этот самый момент небеса будто раскололись на мелкие части, низвергнув на нас поток горячей воды. Это была лучшая из сумеречных гроз на моей памяти.

Во сне ко мне пришло озарение. Я проснулся и сел в постели, протирая глаза. Наконец-то я понял, почему первым делом пришёл сюда. Мой подсознательный порыв наведаться в Сумерки Дианы, помимо чисто сентиментальных мотивов, имел вполне рациональное объяснение.

До конца сиесты оставалось ещё больше часа. Я оделся, вышел из своей спальни и в конце коридора обнаружил просторный кабинет с книжными шкафами, несколькими мягкими креслами, а также письменным столом, на котором лежал портативный компьютер. Он-то и был мне нужен — старый добрый ноутбук Дианы. На нём она рассчитывала мой путь в бесконечность. И свой, наверное, тоже.

Я устроился в удобном вращающемся кресле, открыл ноутбук и включил питание. Он заработал и начал загружаться. Я сразу же нахмурился — судя по информационным сообщениям, выводимых на экран дисплея, на компьютере была установлена другая операционная система. А это сулило массу проблем.

По окончании загрузки прозвучала жизнерадостная мелодия, и на экране вместо стандартного приглашения появилась красочная заставка с текстом:

«Привет, Пенни! Я к твоим услугам.

Ты не забыла наш пароль?»

Поскольку пароля я не знал, то поступил так, как поступили бы девяносто девять из ста человек на моём месте, — просто нажал клавишу ввода.

На весь экран вспыхнул текст «ОЙ-ОЙ!» — и ноутбук выключился. Я снова включил его и попытался прервать загрузку в процессе конфигурирования системы. Но напрасно — компьютер никак не реагировал на нажатия клавиш, пока опять не появилось приглашение ввести пароль. НАШ ПАРОЛЬ.

В приступе вдохновения я отстучал:

«БРЕНДОН ДУРАК»

— Брендон дурак! — прозвучал из динамика задорный голос Бренды. Теперь я знал, кем была установлена новая система.

Заставка исчезла и загрузилась сервисная оболочка. Я вызвал файловый менеджер и с облегчением убедился, что Бренда не затёрла прежние программы и данные, а просто выделила под них отдельный том. Я попытался запустить Дианин математический пакет, но получил системное сообщение: «Ошибка страницы памяти». Все последующие попытки заканчивались аналогично, а где-то после десятого раза система вообще рухнула, экран стал синим, и на нём появился текст:

«Пенни, солнышко! Машина конкретно заглючила.

Больше так не делай».

Я сокрушённо вздохнул и откинулся на спинку кресла. Что же делать?…

— Что-то не ладится, Артур? — послышался за спиной тихий голос.

Я резко развернулся в кресле и увидел Бренду, одетую в цветастую рубашку и короткую клетчатую юбку. Её льняные волосы были стянуты на затылке в хвостик.

— Прости, что вошла без спросу, — сказала она. — Я думала, что здесь Пенелопа. Тебе помочь?

— Можешь попробовать, — ответил я. — В конце концов, это твои заморочки. — И рассказал ей, в чём проблема.

— Ну, это не беда, — сказала Бренда, устроившись в кресле, которое я освободил для неё, и перезапустив компьютер. — Сейчас мы просто восстановим предыдущую бутовую запись и загрузим старую систему.

Я пододвинул к столу ещё одно кресло и сел в него.

— А зачем ты вообще её поменяла?

— Из-за Пенелопы. Она с детства привязалась к Дианиному ноутбуку и не хотела никакого другого — а игры на нём шли некорректно, часто зависали.

— Диана по-особенному работала с компьютером, — объяснил я. — Её разум напрямую взаимодействовал с процессором, поэтому операционная система, которую она использовала, имела свою специфику.

— В том-то и дело, — кивнула Бренда и ввела пароль «Брендон дурак». — В конце концов я решила поставить нормальную операционку. Но не потрудилась приспособить к ней прежние программы. Поскольку всегда можно сделать так. С этими словами она ввела какую-то команду, подтвердила её выполнение, и компьютер вновь рестартовал. На сей раз уже загрузилась Дианина система, после чего Бренда сама запустила нужную программу.

— Как-то я просматривала эти расчёты, — произнесла она, листая экранные страницы, испещрённые невероятно сложными многоступенчатыми уравнениями. — И даже пыталась проанализировать их. Но краевые условия тут заданы эмпирически. Ты уверен в их правильности?

Вот тут-то я влип! Я вообще сглупил, что согласился принять от Бренды помощь, если ещё не решил, в какой мере довериться ей. Но, с другой стороны, что мне оставалось делать, когда она вошла? Прогнать её? Выключить ноутбук и самому уйти?

— Выведи исходные посылки, — сказал я.