Издевательства над собой пришлось отложить, да и смысла в них особенного не было. Ни воевать, ни драться с кем-то Босой в ближайшее время не планировал, зато были еще четыре шкалы, почти не развитые, с которыми тоже можно было экспериментировать. Если бы знать, как.

Различные эксперименты долго не давали результата, и Босой, бывало, уже и забывал, что у него есть интерфейс. Пока однажды не столкнулся один на один с «перекати-поле».

Так называли одиноких бродячих чудищ, не имевших собственного логовища и стаи. Встречались они редко и почти никогда не появлялись в одном и том же месте, а потому рассказы о них были похожи скорее на сказки, сочиненные для красного словца. Так думал и Босой, пока не повстречался с «перекати-поле» лицом к лицу.

Как и остальные кочевые чудища, этот не монстр был похож ни на одно другое, совмещая в себе признаки двух или даже большего количества видов. Урод среди уродов. Монстр среди монстров. Логовища извергали их, как чужаков, и они, неприкаянные, бродили по свету, не способные ни примкнуть к кому-то, ни осесть на одном месте.

Встретившийся Босому монстр походил на енота-переростка, покрытого вместо шерсти крупными костяными пластинами. Голова его напоминала каменный валун, посреди которого светились маленькие зеленые глазки.

Если бы у Босого было время поразмыслить, он понял бы, что с такой башкой чудище вряд ли способно на прыжки и резкие маневры, но времени, как и всегда при внезапной встрече с чудищами, у него не было. Как обычный нормальный человек, будущий ловчий приготовился умереть и попытался увернуться от броска костяного енота чисто машинально, повинуясь лишь инстинкту самосохранения.

Усиленное интерфейсом тело оказалось неожиданно прытким. Босой и сам не понял, как оказался далеко в стороне от линии атаки и даже успел понаблюдать, как каменноголовый монстр пролетает мимо, с трудом останавливается, гася инерцию, разворачивается и разгоняется, готовый в любой момент вильнуть в нужную сторону, если добыча опять захочет отскочить.

Поверивший в себя Босой рванулся в последний момент, рискуя не успеть, но при этом не позволяя противнику среагировать на движение. Монстр проскочил мимо и врезался в тонкую березку, начисто снеся ее и даже не затормозив.

С этого момента Босой уже не менял тактику. Раз за разом он вставал рядом с толстыми массивными дубами, отскакивал, радуясь каждому глухому стуку за спиной, а на тридцатый или сороковой раз начал примериваться, получится ли, отскочив, всадить комменоголовому нож между защитных пластин?

Ударившись о дерево, наверное в сотый раз, монстр заметно замедлился, стал каждый раз перед атакой дергать головой, а потом и вовсе сменил тактику. Оказалось, что в нижней части башки-валуна, у него спрятаны широкие челюсти, и теперь он действовал на манер собаки, двигаясь короткими молниеносными рывками, стараясь ухватить добычу пастью.

Монстр все еще воспринимал себя охотником, а человека — жертвой. Босой же видел уже все по-другому.

Первые два коротких рывка он откровенно прошляпил, едва не позволив схватить себя за руку. Помогла смекалка. Босой сгреб полной горстью сухую изрытую землю и бросил мутанту в глаза, на мгновенье дезориентируя его, а потом еще и еще, пока полностью не ослепил.

С залепленными глазами монстр доверился слуху, и все же его атаки перестали быть точными и смертоносными. Босой легко пропускал его рядом с собой, и за несколько ударов пробил-таки шкуру между пластинами, прямо возле головы, с первого раза повредив на теле противника что-то очень важное. Каменноголовый упал, задергал в беспорядке лапами, и больше уже не встал.

Вынырнувший из воспоминаний Босой провел рукой по штанам, нащупывая вшитую изнутри костяную защиту. До сих пор ни одна из пластин из шкуры каменноголового не дала трещину и не дала себя разбить, какие бы челюсти не смыкались на ногах ловчего.

Вдохновленный воспоминанием, он одел на палец кольцо. В интерфейсе, чуть ниже общего списка граф, появилась надпись на гррахском:

«Жабье кольцо *****».

Жизнь 1/5.

Стойкость 1.

*******.

Осененный догадкой, он открыл страницу стойкости. Шкала исчезла. Зато на ее месте появились два квадратика, один из которых оказался обычным ярким, а второй — почти бесцветным. Рядом с квадратиками располагалась такая же бесцветная цифра "2". Значит, кольцо увеличило стойкость аж в два раза, но пока это увеличение почему-то не сработало.

В очередной раз Босой столкнулся с осознанием, что его версия интерфейса или сломанная или почему-то работающая с огромными ограничениями. Но если прежде он думал, что разбитые на три части шкалы — абсолютный предел развития, то теперь получил наглядную демонстрацию обратного. Интерфейс может намного больше. Но почему-то именно Босому пользоваться этим "больше" непозволительно.

Босой вызвал "основную" страницу интерфейса и ожидаемо увидел еще одну новую вкладку. Название ее он понять не смог, зато то, что внутри разобрал без проблем.

Там была единственная строчка:

«Жабье кольцо *****».

И раз эта страничка есть, значит у носителя интерфейса могут быть и другие именные предметы, и они дадут новые возможности. И это касается в том числе Босого, потому что хоть развитие жизненных сил и стойкости было выделено серым, третья строка под кольцом горела как активная характеристика и значит, должна была что-то означать.

— Прошлое всегда оставляет отметины, — Винник осторожно провел пальцами по татуировке Зои, — без шрама не обойдется.

— Надо, чтобы не осталось, — для Босого проблема сведения рабского знака не ограничивалась шеей Зои, — есть идеи?

— Есть один интересный вариант, но не уверен, что оно того стоит. В паре недель пути на северо-восток отсюда живет славный муж по имени Дуст. Он делает удивительной силы зелья, позволяющие заживлять раны буквально за пару дней.

Даже старые шрамы сводит. Секрет зелья держит в тайне, даже мне не рассказал. Да и живет в таком месте, что без проводника не доберешься. Раньше там был военный завод. Все, что было наверху, снесли в щебенку гррахи. А под землей несколько уровней тоннелей, и часть из них уходит в отдаленные склады. Большая часть тоннелей до сих пор цела, и хотя их населяют чудища, возможность пробраться на территорию завода есть. Вот там, в одной из уцелевших подземных лабораторий, он и обитает. Если купить у него зелье — шрама после сведения татуировки не останется точно. Обычно торговлю с ним ведет один знакомый, от которого я про Дуста и узнал. Зовут его Рой и он промышляет как раз в тех местах. Найдем его — без проблем попадем и к Дусту. Если, конечно, захотим.

— Северо-восток? — задумчиво переспросил Босой, — Это же нам по пути? Да и в тех местах я еще не бывал.

— По пути, — согласился Винник, — можем и Стрыгу там встретить.

— Тогда идем. Прямо сегодня и выступим. И еще. Называйте меня Босым.

Утро принесло с предгорий Урала ветер, быстрый и холодный. Тучи затягивали небо, опуская на землю мрачный свинцовый сумрак. Воздух наполнялся ощущением неосязаемой пока, но неизбежной тревоги.

— Я хочу себе платье. Белое облегающее платье, как в том журнале, который мы притащили из города.

Степь бурлила. Волны ковыля разгонялись из-за горизонта, сталкивались друг с другом, огибали редкий кустарник и деревца и врезались в опушку негустой березовой рощи. Березняк просматривался из конца в конец, но волны гасил и казался по всей округе едва ли не единственным островком спокойствия.