Фатти вышел из телефонной будки – и нос к носу столкнулся с Пошлипрочем, который уже минут пять наблюдал за ним через стекло. Неудивительно, что Бастер рычал!

Мистера Гуна терзали подозрения. Кому это мальчишка звонит? Разве у него нет телефона дома? Есть, конечно. Но, возможно, он не хотел, чтобы мамаша услышала, о чем он будет говорить, и поэтому пошел звонить из автомата. Отсюда Гун заключил, что Фатти, скорее всего, звонил по поводу тайны, в которую, как пить дать, впутались он и его дружки.

– Кому это ты названивал? – спросил Пошлипрочь.

– Мне кажется, вас это не должно касаться, не так ли? – ответил Фатти вежливым тоном, всегда приводившим мистера Гуна в ярость.

– Опять вы ошивались у Милтон-хауса? – задал Гун новый вопрос, поскольку нутром чуял, что тайна каким-то образом связана с заброшенным домом.

– Милтон-хаус? Где это? – простодушно спросил Фатти. Мистер Гун надулся от негодования, а его лицо приобрело тот багровый оттенок, который всегда так поражал ребят.

– Но-но, не хами, – пригрозил полицейский. – Ты знаешь, где находится Милтон-хаус так же хорошо, как и я, а может быть, и лучше!

– А-а, вы имеете в виду ту заброшенную усадьбу, где мы позавчера играли в прятки, – как будто только что вспомнив, сказал Фатти. – Почему бы вам, мистер Гун, не сыграть как-нибудь с нами?

Бастер снова зарычал. Мистер Гун попятился от него. Это было самое неприятное в общении с Фатти. Его всегда сопровождал верный скотчтерьер, а он в любой момент мог оборвать беседу на полуслове.

И на сей раз Бастер атаковал лодыжки мистера Гуна. Полицейский отшвырнул песика ногой.

– Послушайте, не повредите ему еще одну лапу! – закричал Фатти, и Гун тотчас решил, что именно из-за его пинков, за два дня до этого, Бастеру пришлось наложить повязку.

– Утихомирь своего пса, – буркнул он, – и сам проваливай прочь. Шляются, понимаешь, по телефонным будкам! Вечно валяют дурака, слоняются где попало!

Он ушел, чертыхаясь, а Фатти не смог сдержать улыбки. Бедняга Пошлипрочь! Никак ему не удавалось переговорить бойкого на язык Фатти.

Тайноискатели с интересом выслушали рассказ Фатти о его звонке в Лиммеринг и от души посмеялись над потерявшим покой из-за своей подозрительности Пошлипрочем.

– Фатти, я думаю, ты зря упомянул в разговоре со Смитом Питерсвуд, – поделился своими сомнениями Ларри. – Это его наверняка насторожило. Я хочу сказать – если мистер Смит проворачивает в Милтон-хаусе какие-то темные делишки, для него громом среди ясного неба будет известие о том, что кто-то, очевидно, прослышал о нем в Питерсвуде, как раз там, где находится его дом!

– Проклятье! Похоже, ты прав, – сказал Фатти, припомнив, как быстро, ничего не ответив, незнакомый собеседник положил трубку, едва Фатти упомянул о Питерсвуде. Милтон-хаус находится на окраине Питерсвуда. Увы, вероятно, это и в самом деле заставило мистера Смита насторожиться.

– Но в таком случае, раз он почуял опасность, не исключено, что ему захочется поскорее приехать в Питерсвуд и убедиться, все ли в порядке с его секретной комнатой, – рассуждал Фатти. – Так что мы, возможно, ускорили развитие событий. С этого дня надо глаз не спускать с Милтон-хауса. Если мистер Смит действительно заявится туда, у нас появится шанс его выследить.

– Мы не можем караулить ночью, – высказал сомнение Ларри.

– Я могу, – заверил Фатти. – Моя мама никогда не знает, в постели я или нет.

– Но, Фатти, неужели ты отважишься пойти в Милтон-хаус поздно ночью? – ужаснулась Бетси. – Будет холодно, совершенно темно и… и страшно.

– Темно не будет, – возразил Фатти, – сейчас полнолуние. И замерзать я не собираюсь. Я заметил в саду развалившуюся беседку; прихвачу с собой парочку теплых пледов и буду чувствовать себя как дома.

Ребята с благоговейным трепетом смотрели на своего вожака. Никто из них не захотел бы ночью в одиночку отправиться в Милтон-хаус.

– Мне ни капельки не страшно, – заявил Фатти, наслаждаясь восхищением друзей. – Помню, когда мне было два года, я пошел…

– Замолчи! – прервали его Ларри и Пип. – Только портишь все своим хвастовством.

– Ты возьмешь с собой Бастера? – спросила Бетси.

– Не знаю, – ответил Фатти. – С ним, конечно, веселее. Но, с другой стороны, он может залаять, если кто-то появится.

– Снег идет, видишь? – внезапно сказала Дейзи. Ребята посмотрели в окно. Действительно, на улице шел снег. Крупные белые хлопья тихо падали на землю.

– Это означает, что мне нужно будет соблюдать осторожность и не оставлять следов, – заключил Фатти. – Попытаюсь пролезть через какую-нибудь дыру в садовой изгороди. Во всяком случае, и я смогу определить по следам на снегу, побывал ли кто-то в доме.

– А может, нам нагрянуть в Милтон-хаус прямо сейчас? – предложил Пип. – Посмотрим, есть ли там перемены.

– Нет. Отправимся завтра, – отверг его предположение Фатти. – Этот самый Смит вряд ли поедет туда сегодня, а вот завтра – наверняка, и тогда мы сможем засечь его. А сейчас давайте лучше сыграем во что-нибудь.

– У меня такое впечатление, что наша тайна начинает потихоньку раскручиваться, – сказал Фатти, прощаясь в тот вечер с ребятами. – Не удивлюсь, если вот-вот начнут происходить интересные события!

На следующее утро Пятеро Тайноискателей и Бастер отправились в Милтон-хаус. Снега выпало много, и ребята оставляли на нем вереницу отчетливых следов.

Незадолго перед тем, когда Пип и Бетси шли на встречу к своим друзьям, их заметил мистер Гун. Полицейского очень интересовало, не собираются ли они предпринять нечто такое, о чем он непременно должен знать. Он был уверен, что дружная компания разгадывает какую-то тайну, и не мог смириться с мыслью, что в очередной раз эти молокососы его обойдут.

Гун решил следовать за ними. На велосипеде ехать по таким сугробам было невозможно, и он потащился пешком, стараясь не выпускать ребят из виду и вместе с тем оставаться незамеченным.

Но, несмотря на его старания, Бастер вскоре почуял, что их преследуют. Он остановился и зарычал на шедшего сзади. Ребята обернулись и увидели, как в воротах мелькнула знакомая синяя униформа.

– Пошлипрочь увязался за нами, – поморщился Фатти. – До чего надоел! Нельзя, чтобы он шел за нами по пятам до Милтон-хауса. Что будем делать?

– Мы пока недалеко от моего дома, – сказал Ларри. – Я могу незаметно вернуться и написать записку, намекнув в ней, что мы разгадываем тайну – не ту, которой мы действительно занимаемся, а какую-нибудь придуманную. Как вы на это смотрите?

Все засмеялись.

– Правильно, – сказал Фатти, – и как бы невзначай уроним эту записку! Держу пари, Гун ее тут же схватит и прочитает. А потом пойдет по ложному следу и, может быть, наконец отвяжется от нас!

Ларри прошмыгнул в ворота своего дома и наспех нацарапал карандашом записку:

С лукавой усмешкой Ларри заклеил конверт и бросился догонять остальных. Тайноискатели снова зашагали по дороге, полагая, что Гун продолжает наблюдать за ними.

Фатти расхохотался, когда Ларри пересказал ему содержание записки.

– Отлично! Теперь Пошлипрочь решит, что мы выслеживаем похитителя драгоценностей, и поскачет к Феллинг-Хиллу выведывать, что к чему. Так что на какое-то время он отвяжется.

– Вот он – за тем деревом! – воскликнула Бетси. – Не оглядывайтесь! Ларри и Фатти, вы понарошку затейте потасовку и как бы между прочим уроните записку. Пошлипрочь тогда подумает, что вы потеряли ее случайно.

– Славно придумано, – одобрил Фатти. – Из тебя получится хороший сыщик.

Ребята продолжали путь и, когда убедились, что Пошлипрочь прекрасно их видит, начали в шутку задирать друг друга.

Фатти пытался столкнуть Ларри с обочины, тот сопротивлялся и в пылу «рукопашной» выронил конверт с запиской. Как бы не заметив пропажи, пятеро друзей и Бастер двинулись дальше. Правда, Бастер чуть не испортил все дело: он вдруг побежал назад к тому месту, где упала записка, и стал ее обнюхивать.