Сикорский молча следовал за ней. Очутившись наедине, он сел на краешек кровати рядом со смотрящей в одну точку Катериной. Ее волосы растрепались, рассыпались мокрой копной по спине, тушь под левым глазом потекла, оставляя тоненький черный след. Колготы были безнадежно разорваны — где-то зацепилась за выступ, когда карабкалась по зданию.

— Катя… Я не хотел, чтобы ты узнала все от меня. Но ты должна знать, что все не так, как кажется. Володя не бросил тебя. Есть определенные причины, по которым он вынужден… — всегда спокойный и уверенный старший Сикорский говорил, как можно ласковей, словно с больным ребенком. Или с маленьким ощетинившимся диким зверьком.

— Ты знал… — Катя молча уставилась. — Вон.

Ее голос стал шипением змеи, отравленным ненавистью.

— Вон.

— Катя… — мягко, осторожно, словно дуновение майского ветерка, говорил Артем Николаевич.

— Вон.

Сморгнула невыплаканные слезы. На миг прикрыла веки. Когда снова открыла — призрак растворился. Глаза защипало, но сил разразиться рыданиями не было.

— Так, все, рассказывай, почему глаза на мокром месте, — Павел перегородил Катерине дорогу, прислонив руку к стене. Его теплое дыхание с легкой примесью виски опалило кожу.

— Все в порядке, — отводя воспаленные от недосыпа глаза ответила женщина, пытаясь прошмыгнуть, словно мышка, поднырнув под руку бывшего одноклассника. Но с кошачьей ловкостью Паша схватил свою добычу за болтающийся сзади хвостик наглаженного белоснежного фартушка.

— Э нет, — цокнул языком. — Давай жалуйся.

Сердце Кати стиснуло железным обручем. Ночь была необычайно длинной, бесконечной, обволакивала тугими тяжелыми мыслями, давила, заставляла метаться по комнате, словно раненного зверя.

Преданная женщина пыталась найти в себе силы не биться в истерике, выбрать наиболее разумный вариант поведения и сохранить собственное достоинство. Точнее подлатать его потрепанные остатки. Далеко за полночь, кипящая лавина боли заставила привести себя в порядок и выбраться из удушающей, переполненной отчаянием норы. Катерина, подгоняемая шквалом эмоций, спешила чтобы при всех плюнуть мужу между глаз. И будь что будет.

Бросил семью. Оставил ребенка. Катя спустила все деньги на частных детективов, разыскивая пропавшего без вести любимого мужа, жила впроголодь. Решилась на опасную авантюру! А Владимир собирается жениться на обеспеченной красотке, цветет и пахнет, словно омытый дождем нарцисс!

Катерина и не заметила, как выплеснула часть едких, пропитанных отравой речей на Павла. Она не собиралась делиться горем — считала рассказывать о своем унижении недостойно, но Паша надавил на рычаг, и вся тщательно выстроенная ветхая защита рассыпалась в прах.

— Я знаю, что надо делать, — серьезно молвил мужчина, и взяв за плечи содрогающуюся от нервной дрожи Катерину, повел ее в спальню. Эта фраза хлестко ударила женщину по лицу. «Я знаю, что надо делать» всегда говорила Карамелька, котенок из мультика «Три кота», который с удовольствием смотрела Лизка. Дочь. Нужно взять себя в руки ради дочери.

Павел деловито перерыл скромный гардероб, прихваченный Катериной с собой.

— Нет, так дело не пойдет, — деловито набрав номер, приложил телефон к уху. — Нужна помощь.

Несколько минут спустя после некоторых споров Катя стояла облаченная в синее, королевского оттенка платье Ксении. Роскошно обтягивающее фигуру, подчеркивая все достоинства, оно село на женщине, словно вторая кожа, приоткрыв красивые плечи. Распущенные волосы, легким движением руки взбитые, аккуратно уложенные с помощью арганового масла кудряшки, минимум косметики и огромные бездонные глаза, на дне которых сверкала грусть.

— Ты бесподобна, — усмехнулась Ксения. И ревниво, с долей кокетства добавила:

— Это платье тебе идет больше, чем мне. Так не честно.

— Ты будешь моей спутницей сегодня, — улыбнулся Павел, довольно окинув взглядом преображенную одноклассницу. Взял под одну руку Ксению, со второй стороны его локоть обвила ладошка Кати. — Все обзавидуются. Я чувствую себя шейхом в окружении самых прекрасных девушек.

— Не задирай нос, — шутливо, в тон ему хохотнула Сикорская. — Надеюсь, гости еще не напились и не разошлись.

— Нам важен только один гость, — уточнил Павел и подмигнул Кате, которая вздохнула и гордо вскинула подбородок.

Учитывая позднее время, основная часть гостей переместилась из роскошного зала, освещенного хрустальными люстрами, в малую гостиную с уютными диванами, чайными столиками и потрескивающими поленьями в камине. Гостиная только называлась малой, на самом деле ее размер впечатлял, свободно вмещая большую половину из пяти десятков гостей. Маленькие группки по интересам рассредоточились по помещению. Катя поймала знакомую спину, дрожью отозвался легкий наклон головы в сторону белокурой спутницы. Неосознанно впилась ногтями в Павла, заставив его проследить за взглядом встревоженной женщины.

— Идите без меня, — Ксения вдруг побледнела и опрометью выбежала из гостиной. Павел провел ее встревоженным взглядом, но Катерину нельзя было оставлять одну — вся затея теряла смысл. Он, словно капитан лавирующего между препятствий судна, провел свою спутницу практически к самому Владимиру, остановившись в нескольких шагах, и завел с ней громкую беседу, то и дело наклоняясь, приобнимая, нашептывая что-то на ушко. Катя пыталась подыграть, заливисто посмеиваясь и всячески подыгрывая.

— Переигрываешь, — шепнул ей на ухо Павел и провел теплой ладонью по спине, пытаясь изобразить интимный жест, но на самом деле дружески подбадривая.

Катю он поставил в пол разворота к ее мужу, чтобы она не выдала себя случайным взглядом, но была достаточно узнаваема.

— Он тебя заметил, — снова наклонился к порозовевшему ушку Павел. — Он узнал, узнал! Идет сюда, держись.

Нескрываемое торжество окрасило шепот. Катя собрала всю волю в кулак.

— Павел, здравствуй, — прощебетала Карина приятным мелодичным голосом и чмокнула его в щеку.

— Здравствуйте, — обратилась девушка к Кате.

Владимир пожал Павлу руку.

— Это Лена, — представил свою спутницу. Карина ответила дежурной фразой, а Павел на миг закашлялся.

— Лена? — его глаза сузились, а желваки ходили ходуном.

— Да, Лена.

Карина вела светскую беседу ни о чем, до нельзя довольный собой Павел поддерживал ее, а Катя изо всех сил старалась скрыть самодовольство, бальзамом пролившееся на ее уязвленное самолюбие. Владимир старался скрыть то, что его потрясла встреча с Катериной, и, если бы жена не знала его так хорошо, ему бы это удалось.

— Что-то здесь душно, — женщина выразительно взглянула на Павла.

— Держи мой пиджак, можешь подышать воздухом на террасе, — четко, стараясь не смотреть на Володю, ответил Павел. — А я пойду поздороваюсь с профессором Картером.

Дождь прекратился, оставив по себе сырость и холод. Обледеневшая поверхность искрилась при свете уличных фонарей, отражая отблески призрачного света.

— Лена? И давно ты стала Леной? — негодование сделало голос Владимира низким и угрожающим.

— Что?! — Катя развернулась на каблуках так резко, что поскользнулась и чуть с размаху не упала, благо муж подхватил ее под локоть. Знакомое прикосновение отозвалось в теле, заставило на миг поверить, что все будет хорошо. Любимый, родной рядом. Поддержит, не даст упасть. Но нет. Это чувство столь же призрачно, как и обманчивое сияние фонарей, не справляющихся с надвигающейся пеленой тьмы.

— Как ты и зачем сюда попала? — Владимир не менял тон, с подозрением рассматривая Катю.

— Ты, ты… — жена захлебнулась негодованием. — Да как ты смеешь!

— Как ты сюда попала? Говори, — Володя схватил ее, словно куклу, и тряхнул. Злость смешалась с болью.

— Не смей, — отчеканила Катерина, вырвав руки. — Ты нас бросил. Ты бросил Лизку! Да как ты?!. Как ты посмел! Ради юбки…

Плечи содрогались от рыданий. Катя хотела быть стойкой и смелой, хохотать в лицо обидчику, но ничего не вышло. Слишком свежа обида, слишком велико разочарование. Неожиданно Вова привлек ее к себе.