Для изготовления фальшивки необходимо было заполучить хранившиеся в Берлине в секретных архивах верховного командования вермахта подлинные документы, связанные с пребыванием М. Н. Тухачевского и некоторых других советских военачальников в веймарской Германии в 20-х и начале 30-х годов. Интерес представляли бумаги, касавшиеся их официальных и личных контактов в то время с представителями командования германских вооруженных сил, и прежде всего написанные рукой самого маршала и им подписанные. Дело в том, что, как известно, в 20-е годы между рейхсвером и Красной Армией существовало довольно тесное сотрудничество. В СССР проходили обучение немецкие летчики, артиллеристы и танкисты, а в Германии, в свою очередь, — офицеры Генерального штаба РККА. Видные военные деятели СССР систематически посещали Германию, по приглашению рейхсвера участвовали в учениях и маневрах, а представители немецкого генералитета нередко наведывались в нашу страну. Позднее сотрудничество распространилось и на сферу вооружений, в результате чего немцы в обмен на патенты, которые они предоставляли Красной Армии, получили разрешение на строительство авиационных и прочих оборонных заводов на территории СССР. Взаимные хозяйственные дела включали в себя среди прочего и заказы на военную технику со стороны Германии советским предприятиям, ибо по Версальскому договору она не имела права как на формирование армии сверх установленной ей численности, так и на собственное производство вооружения. Советский Союз, в свою очередь, заказывал немецкой промышленности нужные ему стратегические материалы и оборудование. Руководство работой, касающейся военных заказов, осуществлял М. Н. Тухачевский. Как начальник штаба РККА, он в 20-е годы встречался с немецкими офицерами и генералами, подписывал соответствующие бумаги, обменивался деловыми письмами (в частности, с фирмой «Юнкерс», которая в соответствии с секретным соглашением 1926 года между германским и советским командованием оказывала СССР техническую помощь в создании авиации). Сотрудничество с рейхсвером в тот период являлось, как подчеркивалось в зарубежной прессе, официальной политикой руководства Красной Армии и страны в целом.

Однако для подготовки фальшивки необходимы были в первую очередь документы так называемого Спецотдела R — закамуфлированной организации рейхсвера, которая существовала в 1923—1933 годах под названием «Ассоциация содействия торговому предпринимательству» и имела деловые отношения с Советским Союзом. Она входила в состав управления вооружений и в нарушение положений Версальского договора занималась вопросами производства оружия, военных материалов и подготовкой военных кадров (летчиков, танкистов) на территории СССР.

В январе 1937 года, вскоре после встречи с Гитлером, Гейдрих, воспользовавшись незначительным поводом, пригласил на завтрак главу военной разведки Канариса. Когда трапеза подходила к концу, как-то незаметно разговор соскользнул на тему о Советском Союзе. Подчеркнув свою якобы полную неосведомленность в вопросах советской военной структуры, Гейдрих заявил, что хотел бы ознакомиться с имеющимися в абвере материалами на эту тему, чтобы ликвидировать пробелы в своих познаниях. Особенно его интересовала информация о высшем командном составе Красной Армии. И поскольку Канарис имел свободный доступ к секретным архивам вермахта, Гейдрих обратился к нему с просьбой предоставить в его распоряжение на несколько дней досье на советских военачальников, посещавших Германию до прихода к власти Гитлера. Больше всего, подчеркивал он, его внимание привлекал самый молодой из них — маршал Тухачевский, который не однажды бывал в Берлине между 1925 и 1932 годами.

Однако Канариса насторожило обращение Гейдриха и его повышенный интерес к секретным архивам вермахта. Усмотрев в этом обращении шефа службы безопасности намерение скомпрометировать кого-то из немецких генералов, не разделявших взгляды нацистов и настроенных оппозиционно к фашистскому режиму, Канарис ответил довольно уклончиво[9]. Гейдрих продолжал настаивать, утверждая, что его просьба имеет крайне важное значение, но Канарис, не терпевший какого-либо давления, явно не хотел идти ему навстречу. «Я знаю, — заявил на это Гейдрих, — что военная разведка и контрразведка — это дело исключительно вашей компетенции. Но ведь речь не идет о военной сфере. Для успешного претворения в жизнь своего внешнеполитического курса фюрер нуждается в точных сведениях о советских военачальниках, и он поручил мне срочно представить ему такую информацию»[10].

«Очень сожалею, — ответил Канарис, — но без надлежащего письменного подтверждения фюрера никто не имеет права допуска к секретным архивам генерального штаба». — «Что ж, — отрезал Гейдрих, — я так и доложу фюреру»[11]. Однако, поскольку Гитлер приказал действовать в обход военных, к Канарису больше не обращались.

Тогда же, в начале 1937 года, Гейдрих, по утверждению Шелленберга, поручил ему подготовить справку об истории отношений между рейхсвером и Красной Армией в 20-е, начале 30-х годов. Такая справка была составлена, и на основе ее и других материалов, которые к тому времени удалось собрать Гейдриху, началась лихорадочная работа по подготовке к решающему этапу операции. Перебрав все возможные способы, к которым можно было бы прибегнуть, чтобы завладеть необходимыми оригиналами, пришли к выводу, что лучше всего похитить их, что и было санкционировано лично Гитлером.

Заручившись санкцией фюрера, Гейдрих срочно созвал совещание для обсуждения вопроса об операции, которую надлежало провести незамедлительно: той же ночью совершить налет на военное министерство. Созданный для этой цели отряд разбили на три «группы захвата», куда были включены опытные специалисты по взлому сейфов — «медвежатники». При содействии службы безопасности «группы захвата» проникли в секретные архивы вермахта и извлекли оттуда большое количество материалов, в том числе с грифом «совершенно секретно, особой важности». Помимо прочих документов, удалось заполучить записи бесед между немецкими офицерами и представителями советского командования, оригиналы писем Тухачевского с его подписью.

Любопытен финал истории охоты за архивными документами. Ночью сразу же после того, как нужные материалы были обнаружены и извлечены, в здании архива вспыхнул пожар — так организаторы операции пытались замести следы. Прибыв на следующий день на место происшествия, Канарис обнаружил, что сгорели именно те шкафы архива, в которых хранились материалы о Советском Союзе, так интересовавшие Гейдриха. Но устроители ночного вторжения перестарались: пожар, рассказывали очевидцы, быстро распространившись, перекинулся на другие помещения и причинил значительный ущерб.

И. Пфафф, вопреки утверждениям В. Хеттля и В. Шелленберга, считает версию о ночном налете на архивы «фантастической», «в ковбойском духе» историей. Однако многие западные исследователи признают ее вполне реальной. Сведения об этом пожаре дошли тогда и до Советского Союза. Недавно Д. Волкогонов, автор книги «Триумф и трагедия», в ходе работы с архивными документами обнаружил и предал огласке докладную записку наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова на имя И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова, в которой говорилось: «В дополнение к нашему сообщению о пожаре в германском военном министерстве направляю подробный материал о происшедшем пожаре и копию рапорта начальника комиссии по диверсиям при гестапо… »[12]