Стремительное возвышение Шелленберга, как об этом можно судить по архивным документам, бесспорно объяснялось тем, что он с первых шагов своей служебной карьеры благодаря необыкновенному рвению умел попасть в поле зрения высшего руководства рейха довольно успешным выполнением возлагавшихся на него заданий. Однако особенно важную роль в его карьере сыграло участие в «Операции Венло», содержание которой имеет смысл раскрыть подробнее.

В середине октября 1939 года Шелленберг, занимавший тогда пост начальника контрразведки в гестапо, появился в апартаментах Гейдриха, чтобы доложить шефу РСХА о подготовленных им соображениях относительно создания новой контрразведывательной системы в Руре, необходимость в которой возникла в связи с активизацией там деятельности иностранных разведок. Гейдрих слушал его, не перебивая, кивал, но всем своим видом обнаруживал нетерпение и желание перейти к теме, которая явно занимала его гораздо больше. Когда же Шелленберг, и без того предельно лаконичный, перешел к сообщению о только что проведенной им перевербовке работавшего на одном из рурских заводов мастера-поляка, который долгое время снабжал шпионскими сведениями польскую разведку, Гейдрих жестом дал понять, что ситуация представляется ему предельно ясной и нет смысла продолжать. После этого Гейдрих заявил Шелленбергу, что намерен предложить ему новое поручение, имеющее важное значение для интересов третьего рейха.

Вот уже несколько месяцев, как наши люди из службы безопасности, сказал он, поддерживают в Нидерландах агентурную связь с представителями Интеллидженс сервис. В результате открылась возможность для решения не только чисто оперативных, разведывательных задач, но и достижения важных политических целей.

Дальнейший ход рассуждений Гейдриха сводился, по словам Шелленберга, примерно к следующему: в целом успехи Интеллидженс сервис в самой Германии не столь выдающиеся, как в оккупированных немецкими войсками странах. Тем не менее проникать в хитросплетения разведывательной сети, которую она в течение многих десятилетий насаждала в Германии, становится все труднее и труднее. Англичанам нельзя отказать в высоком профессионализме, в том, насколько умело формируется агентурная сеть и обеспечивается ее эффективное использование. Правда, очевидно, в силу того, что успех боевых действий вооруженных сил ставится в прямую зависимость от наличия всеобъемлющей информации, Интеллидженс сервис, стремясь как можно скорее овладеть такой информацией, допустила ряд просчетов в насаждении агентурной сети и в налаживании связи с ней. Благодаря этому СД удалось нащупать и взять под контроль некоторые звенья английской шпионской цепи на территории Германии. Кое-кто пытается ускорить ликвидацию выявленных вражеских агентов, не отдавая себе отчета в том, что это неизбежно толкает противника, испытывающего острую потребность в разведывательной информации, к замене раскрытых агентов новыми, которые не так скоро могут попасть в поле зрения немецкой контрразведки.

Оперативная игра, о которой идет речь и которая ведется от группы генералов — мнимых противников нацистского режима, заключил эту часть разговора Гейдрих, приобретает на данном этапе все больше политический характер.

«Сейчас наступил момент, — сказал Гейдрих, — когда необходимо четко определиться, есть ли смысл продолжать эти контакты с Интеллидженс сервис, по-прежнему снабжая англичан дезинформацией, или сразу же покончить со всем этим»[132].

Гейдрих предложил Шелленбергу немедленно связаться с начальником VI управления РСХА, отвечавшим за политическую разведку за границей, ознакомиться с материалами дела и представить свои конструктивные предложения.

Шелленбергу была передана папка с документами на главное действующее лицо — агента под шифром «Ф-479», немецкого политического эмигранта, проживавшего с момента прихода Гитлера к власти в Гааге и в течение нескольких лет сотрудничавшего с СД. Действуя достаточно успешно по заданиям последней в Нидерландах[133], этот агент по собственной инициативе вступил в контакт с британской секретной службой. Перед «Ф-479» была поставлена задача: в целях дезинформации Интеллидженс сервис направлять по проложенному им каналу фальшивые сведения, которые специально готовились для этого компетентными службами в Берлине.

По утверждению «Ф-479», особый интерес англичане проявили к его последним донесениям, в которых шла речь о том, что в германском вермахте якобы существует оппозиционная Гитлеру генеральская группировка, ищущая контакты с Западом. Причем, как сообщал агент, этот интерес к «оппозиции, готовящей свержение Гитлера», заметно возрос с началом агрессии против соседних стран. Оперативная игра велась немецкой разведкой настолько продуманно и взвешенно, что английская сторона стала всерьез рассматривать вопрос о возможности встречи в скором времени сотрудников Интеллидженс сервис с одним из видных представителей «оппозиции».

Трезво оценив сложившуюся ситуацию, Шелленберг пришел к заключению, что столь удачно начатую игру не только не имеет смысла «заглушать», но и, более того, желательно развить ее путем включения новых действующих лиц.

На очередном докладе у Гейдриха Шелленберг получил одобрение своего плана, предусматривавшего выход оперативной игры на новый уровень. Причем лично себе он отводил в ней роль представителя той самой «трезво мыслящей германской оппозиции», с которой английская сторона стремилась вступить в определенные отношения. Под видом некоего капитана транспортного управления генерального штаба Шэмэла, внешне похожего на Шелленберга, он решил предпринять поездку в Нидерланды для встречи с сотрудниками Интеллидженс сервис. Настоящего капитана Шэмэла отправили в инспекционную поездку в Польшу.

В Лондоне, как стало известно Шелленбергу, игра уже привлекла к себе внимание в высших политических сферах. Важно было не возбудить у англичан подозрений какими-либо опрометчивыми действиями. Прежде всего Шелленберг приступил к углубленной проработке собственной легенды. Важно было вжиться в новую роль, «забыть Шелленберга и стать Шэмэлом» с его биографией, образом жизни, складом ума, особенностями поведения, манерами. От признанного мастера в отработке и подгонке деталей оперативных комбинаций и легенд, каким слыл в РСХА Шелленберг, не ускользнула даже такая на первый взгляд мелочь — Шэмэл постоянно пользовался моноклем. Пришлось вооружиться моноклем и начать к нему привыкать.

Одновременно Шелленберг досконально изучил данные о мнимых «противниках нацистского режима», задействованных в оперативной игре, готовясь при необходимости сообщить англичанам любые интересующие их сведения о каждом из «оппозиционеров». Вскоре он переехал в Дюссельдорф — административный центр земли Северный Рейн — Вестфалия, чтобы быть ближе к границе Нидерландов, и поселился в доме, приобретенном нацистской разведкой через подставное лицо. К тому времени агент «Ф-479» получил из Берлина сообщение о предстоящем визите капитана Шэмэла и указание организовать ему встречу с представителями Интеллидженс сервис.

Наконец вечером 20 октября 1939 года поступила шифр-телеграмма агента «Ф-479», в которой сообщалось: «Обусловлено, что встреча состоится 21. 10 в Зютфене, Голландия». Вскоре позвонил Гейдрих: «Я предоставляю вам полную свободу рук во время переговоров с англичанами»[134]. Сопровождал Шелленберга в Зютфен эсэсовский офицер, один из сотрудников СД, державший на связи «Ф-479», посвященный во все обстоятельства дела[135].

На следующий день рано утром они сели в автомобиль и отправились к границе. Переход границы, во время которого голландские таможенники неукоснительно исполняли свои служебные обязанности, прошел без всяких затруднений. В Зютфене, в условленном месте их поджидал большой черный «бьюик», в котором сидел человек, представившийся капитаном английской разведки Пейном Бестом[136]. Шелленберг сел в «бьюик» рядом с Бестом, который вел машину, и невольно усмехнулся, — тот тоже носил монокль. Он свободно говорил по-немецки и, как можно было судить по отдельным замечаниям, отлично знал Германию. По прибытии в пункт назначения в Арнем их встретили майор Ричард Стивенс и лейтенант Дирк Клоп, оказавшийся офицером генерального штаба нидерландской армии, с которыми через некоторое время Шелленберг повел предметный разговор.