К концу затянувшегося разговора Кессельринг обещал сообщить через полчаса свое решение. В 4. 30 Вольфу позвонил Шульц и сказал, что Кессельринг согласился на капитуляцию и отменил приказ об аресте Фитингофа, Реттигера и других.

Планировавшееся на это время генеральное наступление союзников в последнюю минуту было отложено. Его решили не начинать до выяснения вопроса о капитуляции. 2 мая радисты перехватили сообщение, посланное из Больцано открытым текстом и предназначенное немецким войскам в Италии, в котором приказывалось прекратить огонь. 2 мая военные действия на итальянском фронте закончились. А спустя три дня сложили оружие и войска Кессельринга в Юго-Восточной Германии и Австрии (группа армий «Ц»), включая немецкие 1-ю и 19-ю армии.

8 мая 1945 года состоялось подписание Акта о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии., Главная цель, ради которой свободолюбивые народы и государства объединились в антифашистскую коалицию, была достигнута. Операция «Восход солнца» не смогла помешать этому, хотя она и наложила определенный негативный отпечаток на межсоюзнические отношения на завершающем этапе войны, способствовала оформлению политических тенденций, которые по воле влиятельных реакционных кругов Запада и вопреки здравому смыслу вылились затем в «холодную войну». Решающая причина провала «миссии Вольфа» — безнадежное военное положение фашистской Германии в результате ударов Советской Армии.

Что же стало с главными участниками операции «Восход солнца»? Даллес вскоре после окончания войны ушел с государственной службы и снова вернулся к делам юридической фирмы «Салливэн энд Кромвелл». С началом войны в Корее в 1951 году он стал заместителем директора, а в 1953 году — директором ЦРУ. Провал вооруженного вторжения на Кубу в 1961 году, последовавший за скандальной историей шпионского полета Пауэрса, погубил Даллеса как директора ЦРУ и навсегда похоронил его политическую карьеру. В январе 1969 года он скончался в возрасте 75 лет. Геверниц в первые месяцы после оккупации Германии работал вместе в Даллесом в службе УСС в Берлине, а затем в 1946 году ушел в отставку и занялся бизнесом в Европе и Южной Америке. Вольф был интернирован в Италии, в 1945 году в Нюрнберге он выступал в качестве свидетеля на суде над военными преступниками. Вольф находился там в течение четырех лет, пока не закончился процесс. Рассматривался вопрос о его собственной причастности к преступлениям СС, однако при активной поддержке американских должностных лиц ему удалось избежать наказания. И только в 1964 году он был приговорен к 15 годам тюремного заключения за то, что был «постоянно связан с преступлениями и погряз в них». Однако Вольф был досрочно освобожден и до дня смерти (1984 год) проживал в ФРГ, отойдя от активной деятельности. Ран и Швайниц сделали после войны карьеру. Ран занял важный пост в западногерманском филиале американского концерна «Кока-кола». Дольман, Вернер и Циммер не без вмешательства американцев избежали суда и уехали: Дольман — в Милан, а затем в Мюнхен, где он приобщился к литературной деятельности, Вернер и Циммер в Латинскую Америку, где занялись бизнесом.

Со страниц западной печати до сих пор не сходит тема о том, в какой степени в просчетах правителей третьего рейха в войне против СССР повинна гитлеровская разведка. Одни склонны считать, что секретные службы фашистской Германии к началу войны не располагали информацией, дающей сколько-нибудь полное представление о военной мощи Советского государства[315]. Другие придерживаются мнения, что хотя для нацистской разведки оставалось тайной многое из того, что связано с производственными мощностями и резервами оборонной промышленности СССР, с новыми видами его военной техники (танков, самолетов, артиллерии и стрелкового оружия)[316], тем не менее ей удалось собрать определенное количество разрозненных сведений, на основании которых можно было бы вывести близкое к истине общее заключение о потенциальных возможностях социалистического государства, боеспособности его вооруженных сил, моральной стойкости и готовности советских людей к защите своей Родины. И дело тут, заключают они, не в недостатке сведений о противнике, а в их принципиально ложном истолковании, навязанном идеологией национализма и милитаризма. Сведений, по их мнению, было достаточно, чтобы при трезвом и реалистическом подходе, при всестороннем рассмотрении фактов и правильной трактовке явлений, исключающей предвзятость и односторонность, прийти к выводу о гибельности затеваемой Гитлером военной авантюры для самой Германии. Однако такой вывод не был сделан, и виновником всех неудач объявляется прежде всего немецкая разведка, не без оснований считавшаяся когда-то непревзойденной в искусстве военного шпионажа. Сторонники этого взгляда до сих пор осыпают ее градом упреков за слепую веру в обусловленные политикой антикоммунизма ложные прогнозы, сыгравшие столь роковую роль в судьбе третьего рейха. Считают, что наряду с нацистской верхушкой, командованием вермахта, эсэсовскими главарями гитлеровская разведка повинна в том, что в результате неверного определения ею мощи Советской Армии, иллюзорной политической, экономической и военной оценки реального соотношения сил Германия была приведена на грань катастрофы.

В чем же состояли ошибки немецко-фашистской разведки в тайной войне против СССР? Ответ на этот вопрос, очевидно, в какой-то степени будет ближе к действительности, если посмотреть на вещи глазами самого противника. И в этом отношении что может быть убедительнее документов, извлеченных из секретных архивов, что может быть доказательнее дневниковых записей и свидетельств непосредственных участников событий тех лет?

Известно, что уже в 1945 году видные немецкие профессиональные стратеги всерьез занялись исследованием причин тяжких ошибок, допущенных ими накануне и в ходе войны[317].

Свой первый и главный просчет они видели в недооценке военной мощи Советского государства, оказавшегося способным в короткие сроки обеспечить Красную Армию такими крупными стратегическими резервами живой силы, которые явились для верховного командования вооруженных сил Германии полной неожиданностью. По свидетельству тогдашнего начальника германского генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера, вопреки ожиданиям вермахта на всех участках фронта он встречал активное противодействие, перед фронтом появлялись все новые и новые дивизии, о существовании которых не предполагали ни абвер, ни СД[318].

В ответственный, грозный для страны момент Государственный комитет обороны принял решение о срочном пополнении Красной Армии новыми силами. В соответствии с этим решением началось формирование в тылу десяти резервных армий в качестве стратегического резерва Ставки. А ведь именно этого не учитывал противник. Более того, немецкое командование, основываясь на прогнозах разведки, строило все свои расчеты, исходя из ошибочной предпосылки отсутствия советских резервов!

Западногерманский исследователь П. Карелл пишет: «Как обстояло дело с немецким шпионажем против России? Что знало немецкое руководство от секретной службы? Ответ в двух словах: очень мало!.. Нацистская разведка ничего не знала о военных тайнах русских… »[319] Иллюзорность идеи, лежавшей в основе гитлеровских планов агрессии, вывод о неспособности Советских Вооруженных Сил к противоборству были, по мнению немецких стратегов, результатом «чрезвычайно скудной» информации, а главное — ее поверхностной, тенденциозной оценки в органах разведки.