Но дело не только в обнаружившихся в ходе войны глубоких заблуждениях нацистов относительно военного, экономического и морально-политического потенциала нашей страны, обернувшихся провалом планов «великого германского рейха», что прежде всего ставится в вину абверу и СД. Заметим попутно, что просчеты гитлеровской разведки, игнорирование правящей верхушкой ее неоднократных предупреждений существенно сказались и на многих других сторонах внешнеполитической деятельности третьего рейха. Сошлемся на некоторые факты. Например, в годы второй мировой войны нацистам много забот доставляла недостаточно налаженная разведывательная работа в Соединенных Штатах Америки, которые стремились держаться в стороне от европейских дел. После вступления США в войну нацисты стали ощущать это настолько сильно, что данный период не без основания считается одним из самых мрачных в истории немецкой разведки[354].

В начале 1942 года, когда, согласно директиве Гитлера, разведывательная деятельность против США должна была разворачиваться с нарастающей силой, перед абвером и СД встала задача установить, какими возможностями располагает Америка для ведения войны. Подгоняемые и подхлестываемые Гитлером, они должны были прежде всего срочно внести ясность в вопрос о военном и военно-промышленном потенциале США, который был известен нацистам лишь в самых общих чертах, а главное, без учета его полного развертывания. Естественно, этого было явно недостаточно, чтобы накопленные сведения могли послужить основой практических действий, особенно связанных с подготовкой и осуществлением диверсионных актов в американской оборонной промышленности.

Работу по выявлению слабых, уязвимых сторон военно-экономического потенциала будущего противника, накоплению исходных данных для проведения разрушительных операций поручено было возглавить самому шефу внешнеполитической разведки Шелленбергу. Начался интенсивный сбор конкретного материала, и прежде всего о производственных возможностях американской оборонной промышленности. Этим занялись вплотную все зарубежные пункты СД, в первую очередь расположенные в Испании и Швеции, опираясь на вполне надежные и хорошо осведомленные источники. Был подключен к этому делу и широкий круг научных и правительственных учреждений и, прежде всего, отраслевые подразделения министерства иностранных дел. Для обработки и оценки поступивших материалов привлекли лучших специалистов страны. На первом этапе в центре внимания оказались две проблемы: состояние американских военно-воздушных сил и реальный тоннаж судов США. В результате анализа стало очевидным, что со вступлением Соединенных Штатов в войну Великобритания сможет в полном объеме использовать их военный потенциал и в порядке подготовки к вторжению на континент в результате десантной операции развернет мощное воздушное наступление на Германию. Обосновав это общее заключение, авторы доклада для наглядности привели в нем сравнительные данные о возможностях германской сталелитейной промышленности. Выходило, что с учетом всех используемых Германией ресурсов, имеющихся в Европе, этот показатель может составить максимум 62 миллиона тонн, не более. Что же касается объема производства истребителей и бомбардировщиков на 1943 год в самой Германии, то он был на 25 процентов ниже, чем, согласно подсчетам авторов доклада, должны были произвести американцы.

Через три месяца Шелленберг представил готовый доклад с приложением многих статистических таблиц и схем Гейдриху. Тот, дойдя до цифр, характеризующих, в соответствии с прогнозами авторов доклада, уровень производства стали в США (от 85 до 90 миллионов тонн, что почти в полтора раза превышало возможности Германии), изменился даже в лице — так поразили его эти цифры, — но тем не менее решился ознакомить с докладом рейхсфюрера СС Гиммлера, а затем и рейхсмаршала Геринга. Последний вскоре после этого вызвал Гейдриха и Шелленберга к себе на беседу, закончившуюся неожиданно быстро. Геринг пренебрежительно взглянул на Шелленберга, отдал ему доклад и сказал: «Все, что вы там написали — чепуха. Вам бы лучше проверить свои нервы». Гейдрих, еще некоторое время остававшийся у Геринга, пытался, как он рассказывал потом, вступиться за Шелленберга, но безуспешно. На первой странице доклада рейхсмаршал начертал своим крупным почерком: «Шелленберг спятил».

Геринг, как потом выяснилось, обсуждал доклад и с Гитлером, который пришел сначала в сильное раздражение, но потом, видимо под влиянием рейхсмаршала, стал относиться к содержащимся в нем прогнозам насмешливо. Все же что-то фюрера насторожило, он даже назвал такую форму информации, исходившей от разведки, «общественно опасной» и распорядился ни в коем случае не знакомить с этим документом другие учреждения, а копию, остававшуюся в СД, изъять[355]. Сопоставляя многие факты, западные исследователи приходят к заключению, что «гитлеровская разведка потеряла веру в себя, поскольку к ее выводам никто не прислушивался»[356].

Восстанавливая нити давних фактов, можно привести еще один такой поразительный пример, сегодня уже подтвержденный в некоторых документальных источниках, мемуарах, исследованиях. Речь идет о прогнозах Гитлера относительно сроков возможного вступления в войну Соединенных Штатов[357].. В этих своих прогнозах Гитлер целиком и полностью полагался на данные военного атташе при немецком посольстве в Вашингтоне генерала фон Бегтихера. Но тот хотя с легкой руки фюрера и слыл человеком, который лучше, чем кто-либо другой, «ощущал живое развитие событий», в действительности, подстраиваясь под его настроение, не только искаженно толковал общую ситуацию в США (и в политическом и в военном отношениях), но и регулярно и настойчиво снабжал Гитлера своими поверхностными оценками производственных мощностей Америки, тем самым дезориентируя политическое и военное руководство. И поскольку сообщения Бегтихера вполне совпадали с собственной концепцией Гитлера, последний придавал им огромное значение. Осторожные косвенные и откровенные попытки Канариса убедить фюрера не принимать на веру односторонние оценки Беттихера успеха не имели.

Серьезный просчет, по мнению немецких стратегов, был связан с оценкой возможности оформления антигитлеровской коалиции — уникального политического достижения второй мировой войны. Ни в Берлине, ни в ставке фюрера весть об этом не была воспринята всерьез, рассматривалась как чисто пропагандистская акция. Считалось, что в силу извечно существующих неустранимых органических противоречий исключено какое-либо единение западных стран с СССР против Германии, что союз не может быть внутренне стабильным. Наоборот, рано или поздно рейх будет поддержан Западом в его «борьбе с большевизмом». Да и о какой, собственно, коалиции, рассуждала нацистская верхушка, может идти речь, если Советскии Союз будет разбит в какие-то считанные недели, если Другой член провозглашенной коалиции — Англия обречена, а Соединенные Штаты Америки вряд ли захотят вмешиваться в европейские дела, ибо их накрепко свяжет Япония? Зная о неверии Гитлера в возможность создания долговременной и прочной антифашистской коалиции капиталистических государств с Советским Союзом, и абвер, и СД, и прочие секретные службы Германии не рисковали высказывать не совпадающие с точкой зрения фюрера мнения. Более того, в угоду Гитлеру они намеренно в своих сообщениях сгущали краски, желая представить эту коалицию как образование искусственное, мнимое, расплывчатое, а потому в лучшем случае временное, которое под воздействием внутренних противоречий «рано или поздно неминуемо распадется». Такая вытекавшая из установки Гитлера трактовка вопроса воспринималась секретными службами как «социальный заказ» со всеми вытекающими из этого последствиями. И чтобы иметь возможность постоянно питать фюрера соответствующей информацией для подкрепления его иллюзорной идеи о неизбежности раскола антигитлеровской коалиции в самое ближайшее время, абвер и СД сосредоточили все внимание на фиксировании конкретных разногласий и расхождений между союзниками, гипертрофически преувеличивая при этом их значение в смысле подрыва единства коалиции.