Увернусь, если что, как нечего делать. Прямо как в школе от снежков на выходе… Была у нас такая забава у местного хулиганья. Встать всем скопом у парадного крыльца зимой и закидывать всех выныривающих из здания учеников. Приходилось отбиваться от летящих снарядов всем подряд: руками, ногами, локтями и даже портфелем. Я прищурил взор и… Бутылок оказалось больше, чем ожидал!

М-да! Стремно как-то. А, ладно, выживу! И я направился к жирному усачу с рожей Майкла Хебранко, на которого пальцем ткнула та самая официантка, указав направление.

Искомый объект был уже навеселе, это я подметил даже отсюда. Этот тип развернулся в мою сторону, широко раскрыл глаза и рот, нехило обдавая меня легким запахом местного алкоголя с привкусом острого чеснока, затем удивленно меня выслушал и заявил:

— Ну давай! Вон видишь пятак… Располагайся! А насчет оплаты — сперва товар, а уж потом деньги! Или же крепкие летающие бутылки! Уж не обессудь! У нас тут только такие правила.

И он раскатисто загоготал, трясясь всей своей огромной, жиреющей тушей. У-у-у, бегемот.

— Хорошо, по рукам! — И я протянул ему ладонь, а он хлопнул сверху своей. — Есть чем зажечь лампы? А то ведь там темно, будто в закрытой бочке, все ноги переломать к харгу можно.

— Держи! Считай, что это твой основной аванс!

И он заржал еще громче и пуще прежнего. Наглый жиртрест.

Я тихо пробрался на сцену, сливаясь с местной обстановкой. Затем пришлось повозиться с лампами и кремнием. Все-таки это непривычное дело — высекать искру по старинке. Но все же я справился. На стулья садиться не рискнул, просто скинул рюкзак в угол и достал свою любимую гармошку. Продул ее, слегка разминая губы и заодно вспоминая, что у меня в репертуаре есть из более-менее бодрого. Повозился и только затем все же неспешно вышел вперед.

— Мужики! — заорал этот боров. — Да и милые дамы, конечно же, тоже! Разворачивайте свои стулья во-о-он к тому дальнему пятачку… Видите? Ну а кто хочет, доставайте свои бутылки из-под столов, кому денег не жаль за стекло! Сейчас будет хорошая музыка! — и он добавил, набрав побольше воздуху в свои жирные легкие: — Ну или отличное веселье! Кому, как не вам, решать?

Толпа сразу же оживилась и навострила уши в указанном направлении. Тут же началась полемика, мгновенно пошли какие-то переговоры, а уже через секунду в зале раздались одинокие и короткие злорадные смешки. А бармен — хряк все трясся и трясся, видимо, никак неспособный заткнуться хоть на секунду. Пьяный хохмач.

Я подождал, пока все утихнет. Не впервой. Ничего страшного. И! Начал.

Сперва пробежал быструю гамму туда-сюда, затем сделал пару затейливых бендов, обозначив начало вступления, и… выдохнул мелодию, затягивая на возвышение ее через минорный пассаж, быстро и плавно, аккуратными мягкими нотами завершая этот ритмичный рисунок шестым овербендом. То прозвучало короткое интро для привлечения внимания публики.

Далее на разогрев у меня пошел старичок Макмиллон и бодрые харпы с имитациями разных звуков, а уж потом, по нарастающей, взрывным ритмом быстро полетели веселые терции, чтобы привести публику к нужному состоянию.

— Поехали! — выдохнул я.

И затянул соло «Bye Bye Bird» Санни Боя Вильямсона. Ритмичный кайфовый мотив.

Похоже, местные вообще не слышали гармонику — никогда в своей жизни! А ведь штучка-то в умелых руках очень резвая.

Сперва все смотрели, настороженно прислушиваясь, явно напрягая свой заплесневелый слуховой аппарат. Еще бы! Слушать блюз впервые в жизни, да еще в полупьяном состоянии.

Но блюз есть блюз! Это музыка настоящих людей! И постепенно, начиная с самых малых оборотов, я неизбежно втянул зрителей в нужное мне русло. Эмоции пошли!

Все начали расслабленно и тихо улыбаться за своими столиками, медленно растягиваясь на высоких массивных стульях, и неспешно попивать пивко. Кто-то подсел поближе, немного выдвинув свои табуретки вперед и заказывая еще выпивки. А кто-то просто стоял у бара, явно заинтересовавшись и теперь покачивая головой в такт сочной и расслабляющей мелодии. А когда ритм устаканился и впитался в общее коллективное сознание, я постепенно начал подключать драйв.

Не знаю, есть ли тут поезда или что-то похожее, но я ускорил мотив и затянул чуть побыстрее следующую композицию «Railway to Heaven» Бадди Грина.

Быстрый, живой и лихой ритм побежал по веселым музыкальным рельсам местной средневековой аудитории, поочередно вырываясь вперед с оригинальными сольными вставками. Народу явно зашла на ура эта мелодия. Еще бы, это же шедевр, особенно в исполнении гармоники.

Кое-кто даже стал гулко похлопывать в такт по столу полупустыми пивными кружками, придерживая их рукой сверху и при этом явно стараясь не разлить свое драгоценное алкогольное пойло. А чуть позже парочка более или менее приличных людей поднялась со своих стульев, отбивая те же движения ритма, ладонью в ладонь — четыре четвертых — классический блюз.

Я поочередно менял партии: то соло, то ритм — и добавлял импровизации с дыханием на глубоких низких тонах, по полной, эмоционально разгоняя свою аудиторию. А когда почувствовал, что люди уже созрели и готовы к финальной кульминации… то моментально затянул шикарное соло! Яркое, беглое и с чудесными бендами в самых нужных местах.

В зале стало так пронзительно тихо, что это ошарашило меня — невероятно! Я аж оторопел на долю секунды, не поверив в происходящее. Но тут же быстро вернулся в реальность и доиграл композицию, плавно и нежно ее заглушив. Вместе с гармоникой в зале все звуки умокли.

Затем я немного постоял в тишине, подчеркивая этот момент, и после глубоко поклонился, при этом, стараясь не спускать глаз со зрителей и опасаясь чего-то летящего в мою драгоценную голову.

Молчание повисло секунд на пять, может, побольше, а потом раздался первый одинокий крик:

— Еще-е-е! Давай еще!

Остальные люди тоже постепенно всплыли из тишины и сразу же повсеместно загомонили:

— Давай снова! Еще разок!

И их стало довольно много. Они просто гудели, словно луговые пчелы, как самый настоящий кем-то растревоженный дикий рой.

Я поднял руку, чтобы приглушить их рев, — как ни странно, но это везде работает, и почти сразу же стало тихо, все приготовились к моему исполнению блюза, ну а я, понятно дело, не заставил себя ожидать.

— Хозяин! Приглуши пару ламп, будь добр! Следующая мелодия будет очень вкусно звучать в полутьме.

Официантки быстро зашуршали, и почти сразу потухло четыре факела, а на зал опустились сумерки.

— Раздолье для карманников и романтиков. — В голове проскочила мысль. — Самое то!

Я не стал повторяться и понял, что сюда подойдет нечто красивое, соответствующее обстановке, рок-блюзовый медленный ритм, который тут же растекся по душе, будто темный сладкий мед… И я затянул…

Блюз-кавер: Aiden N Evelyn на гармонику к песне «Just The Way You Are» Бруно Марса — чуть медленнее, чем она есть. Это была красивая аранжировка песни для неспешного вечера, и, похоже, тут я не прогадал.

Настроение людей в зале буквально впитало эту мелодию, через звук и акустику зала, насыщая эмоции публики, позитивом и отстраненным блеском в глазах.

А потом зазвучал следующий кавер «Gotta Knock a Little Harder» Ёко Канно, который я играл скорее для себя самого, так как хотелось получить удовольствия и прочувствовать в музыке всю эту ночь.

На природе я побаивался сильно шуметь на гармошке, тем самым привлекая внимание хищников, по дороге в город это было бы попросту глупо, но зато тут!

Этой самой мелодией я ввел всех в музыкальный, гипнотический транс. Ведь сама песня даже для двадцатого века — шикарна! А тут!

Это просто не опишешь словами!

Похоже, музыка публике очень понравилось, особенно последняя колоритная аранжировка, а потому, я решил завершить выступление. Ибо хорошего всегда помаленьку. Я поклонился толпе, обведя зрительный зал беглым взглядом, а затем быстро ушел, пока народ не очухался и не стал требовать новой порции удовольствия… и продолжения.