На нашей улице противника не видно и это напрягает, значит, он, где то накапливается для атаки. Судьба штаба не может оставить немцев равнодушными, должны же быть какие-нибудь посыльные, наконец. А где то неподалеку захлебывается очередями пулемет, и кто ведет огонь не понятно. Только я решаюсь дать команду на смену позиции, как на дорогу выбегают два десятка солдат противника и уверенно направляются в нашу сторону. Двигаются плотной группой, но явно не в атакующем порядке. Приподнявшись над колодезным срубом, даю прицельную очередь, выбрав пару несущую пулемет. Мордатый немец, бегущий первым, споткнулся и покатился по земле, выронив ствол пулемета и сумку с дисками. Второй, державший приклад, оседает медленно, схватившись за живот. Рядом строчат автоматы бойцов, прижимая противника к земле. Но на помощь к ним уже выбегают солдаты в форме мышиного цвета. Немного, но их ответный огонь достаточно плотен, что бы заставить уже нас искать укрытие. Высунув руку за край сруба, разряжаю в их сторону гранатомет, а следом бросаю ручную гранату. Необходимо сбить первый, обычно самый сильный наступательный порыв, не дав подобраться ближе. Сразу после разрывов приподнимаюсь и в быстром темпе достреливаю рожок. Перед тем как нырнуть за бревенчатое укрытие успеваю рассмотреть, как в конце улицы появляется целая толпа. Не успевая испугаться, понимаю, что это наши красноармейцы, на первый взгляд — не меньше тридцати человек. И даже узнаю невысокого командира, которого видел в отряде. По его вскинутой вверх руке понимаю, что он сейчас даст команду на залп.
— Укрыться! — тут же кричу я, так как мы тоже оказываемся на линии стрельбы. А, как известно пуля она дура.
Раздался грохот множества винтовок, и несколько пуль глухо впились в верхний венец. Дождавшись второго залпа, я осторожно выглянул, стоящих на ногах немцев не увидел, поэтому, осторожно встав, помахав приближающимся красноармейцам. Глядя, как подходившие к раненым и убитым бойцы ведут себя, про себя отметил: «Опытные, действуют грамотно. Сразу видно, не первый раз в такой ситуации!»
Ну вот, мы свою задачу выполнили, дождались главных сил. Теперь нас назад уже не выбьешь. Правда на соседней улице бой не утихал, да и на восточной окраине знатно грохотало, но это все в рамках плана. Ни кто и не рассчитывал, что немец сразу побежит. Ни чего теперь додавим. Красноармейцы медленно продвигались вперед, зачищая дома и хозпостройки. На бой, проходивший за огородами, не отвлекались, у них своя задача, которую нужно выполнить. Это не городская застройка, где заборы стоят вплотную друг к другу, здесь огороды минимум по три сотки, и просто так преодолеть открытое пространство во время боя, не зачистив тылы, глупо.
Взмахом руки, указываю своим бойцам, что нам нужно осмотреть здание штаба. Осторожно, прикрывая друг друга, входим в дом и вот сюрприз. Это помещение отведено под лазарет. Вчера, наблюдая за суетой вокруг этого дома, за снующими туда-сюда солдатами, я сделал неправильный вывод, приняв разных болеющих за посыльных. Стала понятна причина, по которой ни кто не пытался его отбить, и разгоревшийся за огородами бой. Скорее всего, именно там и находится штаб. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Помня о дефиците лекарств, приказал забрать висевшие на вешалке у входа четыре сумки с красным крестом. А сам, сняв наволочку с подушки, ссыпал в нее все медикаменты, аккуратно расставленные в стеклянном шкафу, который в отличии о лежащих на полу двух мертвых тел немецких солдат, ни как не пострадал.
К этому времени бой сместился юго-восточную окраину села. Как и предусмотрело командование, противник отступал за пруд в сторону последнего опорного пункта. А мы, напрямую через огороды, поспешили на соседнюю улицу, штаб-то все равно нужно найти. Документы пусть и оперативного значения нашему командованию должны быть интересны. На улице начинался дождь, пока не сильный, но земля стремительно превращалась в грязь, налипая на сапоги, чем доставляла значительное неудобство. Одна радость, немцам по такой погоде на авиацию рассчитывать не стоит.
Следы ожесточенного боя встретили нас уже во дворе следующего дома. Тела немецких солдат, лежащие в различных позах. Пулевые отверстия на всех строениях, куда только не обратишь взгляд. Повалив ворота, капотом в нашу сторону, стоял бронетранспортер, существование которого мы успешно проморгали. Вся броня была обильно усеяна отметинами от пуль и осколков, а рядом, прислонившись спиной гусенице, на обломках ворот сидели бойцы штурмовых групп. Вид у них был очень живописный, сразу напомнивший, пока не известную сейчас картину «оборона Севастополя». Ребятам крепко досталось, лейтенант Сомов сделал попытку подняться, что бы доложить, но я махнул рукой и присел рядом, протяну ему фляжку с водой. Напившись, он передал ее дальше и начал рассказ.
Две тройки, направленные на этот край деревни, так же как и мы, только вышли на рубеж атаки, как поднялась тревога. Бойцы другой группы, в задачу которой входило уничтожение самоходного орудия, столкнулись с часовым. Пограничники едва успели, пробегая по обеим сторонам улицы, забросить гранаты в окна четырех домов, как попали под огонь неприятеля. Затем на улицу выехал бронетранспортер, который наделал бы много бед, если бы не сержант Иванчук. Не растерявшись, он заскочил на капот и в упор расстрелял, не ожидавших такого маневра водителя и пулеметный расчет. Дальше бронетранспортер стал опорной точкой в обороне, спасшей бойцов от озверевших фашистов, которых оказалось не в пример больше, чем на нашей стороне. К концу боя у парней осталось по паре патронов в автоматах, переведенных на одиночный огонь, а ствол МГ раскалился так, что пули пролетали метров на двадцать, и заменить его не представлялось возможным. Немного помог десяток гранат, доставшихся вместе с техникой, но дальше ребята всерьез готовились к своей последней рукопашной. Принесенные нами медикаменты оказались очень кстати. Бойцы занялись оказанием первой помощи.
На восточной окраине стрельба еще продолжалась, но в ту сторону уже бежали красноармейцы, подходившего отряда. По договоренности на «мародерку» отводилось полчаса. Оставлять врагу оружие ни кто не собирался. Месяц скитаний по немецким тылам приучил к бережливости, к тому же большинство оружия было заменено на трофейное и требовало боеприпасов, расход которых был велик. На пример к ППШ боеприпасы остались только у меня. Все остальные, скинувшись, наберут максимум на пару дисков. Немного лучше обстояло с патронами к МП и длинноствольным Парабеллумам, запас которых мы взяли вместе со Скаутом. Кстати, машину пришлось отдать Болдину и сопровождавшим его старшим командирам. Она единственная имеет хотя бы противопульную броню. Не хватает только на заключительном этапе операции потерять ее главную цель. Все свое имущество мы перегрузили в «Шкоду» еще сутки назад, на ней же и продолжим дальнейший путь. А пока пойду осмотрю штабное имущество.
Дому, за который произошло недавние сражение, изрядно досталось. Но карт и документов собрали изрядно. Повезло, что командир этой части оказался любителем нашего оружия, что впрочем, не удивительно, немцы охотно пользовались нашим автоматическим вооружением. Нашлась СВТ в снайперском исполнении и ППД, но самое главное ящик с патронами 7,62 х 25 для наших автоматов. Правда, второй цинк был наполовину пуст, но даже шестьсот — семьсот патронов дают возможность хотя бы набить диски, а не носить бесполезное оружие за спиной. Бросать автоматы ни кто и не подумал, предпочитая дополнительные четыре килограмма нагрузки, чем впоследствии остаться без такого мощного оружия.
Передав собранную документацию, красноармейцам, назначенным в трофейную команду, я поспешил на юго-восточную окраину, откуда до сих пор раздавались звуки перестрелки, из-за чего сигнала на выдвижение основной колоны задерживался. В сопровождение со мной пошел десяток пограничников, остальных участников штурмовых групп, имеющих ранения различной степени тяжести, приказал готовить к эвакуации. Возражения типа: «Да там просто царапина» и «Само заживет», проигнорировал, так как не раз видел, что плохо обработанная легкая рана, на следующий день воспаляется и превращается в серьезную проблему. Ни какой необходимости держать раненных на передовой нет, значит пусть отбывают на лечение. Тем более, что медикаменты у нас появились, одного йода взяли пятилитровую бутыль. Если и правда ранен легко, то быстренько подлатают и в строй вернут в кратчайший срок. А тут чего ловить? Зачем здесь нужен раненый? Дожидаться, пока в рану грязь или инфекция попадет и начнется нагноение? Немца и без них удержим.
