— Кто это? — Велиана спросила, как Джеймс вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Одна из горничных Лиона Кеннинга. Почему? — У нее отвисла челюсть.

— Ты с ума сошел? Она может сказать ему, где наша конспиративная квартира!

Джеймс рассмеялся.

— Ты же знаешь, как он с ними обращается. Ему повезет, если он даже вернет свою горничную, не говоря уже о какой-либо информации.

Радость Джеймса улетучилась, когда он впервые по-настоящему увидел ее лицо.

— О, Асмуд, что с тобой случилось? — спросил он, осторожно касаясь ее кончиками пальцев. — Она все еще нежная?

— Чертовски больно, — сказала она. — Она тоже не заживет. Что это я слышу о тебе сделке с Аргон?

Джеймс вздохнул. Он вошел в комнату напротив своей. Ни мебели, ни портретов, только одна желтая занавеска, которую он отодвинул, чтобы посмотреть на город через ромбовидное окно.

— План Аргона, может быть, и самоубийственный, но шансы на успех все еще велики. Если мы будем продолжать сопротивляться, то не протянем и ночи. Они сожгли два наших последних убежища. Ты видел?

Она кивнула. Джеймс покачал головой, его рука сжалась, как будто он хотел выпить.

— Мы потеряли так много. Нашей территории почти не существует. Даже после этого, мы все равно потеряем большинство наших членов в других гильдиях, если нам не повезет и мы не получим большой улов. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Вел? Встать и сразиться с ним, сразиться с объединенной мощью гильдий воров?

— Другие гильдии, должно быть, нервничают, — сказала Велиана. — Аргон Ирвинг пытался нанять меня на твое место. Он боялся, что другие бросят его, если он попытается заставить кого-нибудь встать на его сторону. — Джеймс рассмеялся.

— Он ничего этого не делал. Он насаждал слухи, идеи, и позволил остальным гильдиям съесть нас живьем. Те, кто был ближе всего к Гильдии Пауков, получили лучшую территорию… нашу лучшую территорию. Он хотел тебя, потому что так было легче. Быстрый переворот, несколько трупов, а потом еще одна марионетка управляет другой Гильдией. Вместо этого ему пришлось пролить немного крови. Это было нетрудно. Ты знаешь Кодэш. Его «Ястребы» месяцами хотели заполучить все к северу от железной улицы. Теперь он ее получил. Пять лет мы сражались на войне этого ублюдка, пять гребаных лет, и теперь, потому что мы не подыгрываем, нас бросают на съедение собакам.

— И тени, ястребы и змеи, — добавила Велиана. — У нас нет друзей. И никогда не было.

Джеймс снова указал на ее лицо.

— Кто дал тебе это? Поэтому ты ворвался сюда в поисках меня?

Велиана отвернулась, внезапно смутившись от раны.

— Нет, это сделал Гилеас, но он мертв, Я убил…Джеймс, Гилеас продал информацию одному из людей Аргону Ирвингу менее двух часов назад. Он злорадствовал, сообщая Ирвингу, где мы прячемся.

— Это ничего не значит, — настаивал Джеймс. — Это может быть что угодно.

— Но он был так уверен, — сказал в. — Он также утверждал, что рассказал людям короля о планах Аргона относительно Сбора Дани. — При этих словах лицо Джеймса потемнело.

— Аргон тебе не поверит, — сказал он. — Он подумает, что мы пытаемся найти новый способ саботировать его план, соглашаясь на это. Черт бы побрал этого червяка.

Велиана понимала, что ей следовало бы найти это забавным, но не находила.

— Мы не можем пройти через это, — сказала она. — Мы не можем расстаться с ним.

Джеймс обнял ее и притянул к себе.

— Расскажи мне все, — попросил он. — Все, что случилось.

Велиана рассказала о том, как ее схватили и отправили в Гилеас, и о встрече с безликими женщинами. Она ничего не скрывала, даже своего визита в храм Корага. Когда она закончила, его лицо стало спокойным, сердитым камнем, который она чаще всего видела, когда он размышлял о смерти.

— Значит, Виктор предал тебя Гильдии пауков? — сказал он. — Я знал, что он ушел, хотя и предполагал, что он погиб в засаде, убившей Волта и, вероятно, тебя. Он, должно быть, залегли. Мы найдем его вовремя и научим мести Гильдии Пепла.

— Что же нам делать? — Спросила Велиана. — Мы пытались скормить королю дезинформацию, но Гилеас все испортил и сказал ему правду. Теперь мы поклялись в обещании, которое означает смерть, но не можем отступить от него, иначе мы найдем смерть совершенно по-новому.

Джеймс сжал ее плечо.

— Мы подыграем, — сказал он. — Я собираюсь выжить и свести счеты с Виктором и Кодэш. Но пришел Сбор Дани, мы и не умирают в ту ночь.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила Велиана. — Конечно, нет!

— Да, — ответил Джеймс. — Какая ночь будет более уязвимой для Аргон? От какой ночи будет зависеть его репутация? Сбор Дани это ключ, Вел. Мы разрушим его, и все, что он построил переломов. Мы сами договоримся с Ролэнгом о мире. Пусть другие сражаются с наемниками. Мы заработаем в десять раз больше на наших шлюхах.

— Я доверяю тебе, — сказала Велиана, вырываясь из его хватки. — Я даже помогу тебе, когда вернусь к безликим женщинам. Но сначала ты должен мне кое-что пообещать.

— Что? — спросил он.

— Оставь его сына. Ромула мне.

— Ни секунды колебания. Он твой!

Геранд Кроулд сидел в кресле, чувствуя себя особенно уязвимым, несмотря на толстые каменные стены замка. Он пошел свой разговор с Гилеас раз в голову.

— Он знает, что ты знаешь о Сборе Дани, — сказал уродливый червь.

— Как? — Спросил его Геранд.

— Потому что я ему сказала. Он придет за тобой сегодня вечером. Он не изменит своих планов. Это все он. Так что он убьет вас, прежде чем вы можете предупредить Ролэнг. Когда он прибудет, подумайте о доказательстве слов, которые я вам сказал. Если, конечно, ты доживешь до сегодняшнего вечера.

Геранд все еще не мог понять, почему Гилеас рассказал трену о своих знаниях, а потом предупредил его о том, что Аргон знает. В этом не было никакого смысла. Уродец играл в какую-то игру, но что именно, он не знал.

Однако, если он говорит правду, убийца из Гильдии Пауков скоро покушается на его жизнь. Это должно было быть смешно. Его апартаменты в замке были маленькими, но роскошными и, что более важно, чрезвычайно безопасными. Его окружали стражники, защищали каменные стены и патрули солдат. Никогда прежде он не волновался за свою жизнь, когда его дверь была заперта, а окно заперто.

Еще долгие годы он слушал дикие истории о подвигах Аргона Ирвинга. Этот человек убил целую королевскую семью, если верить слухам, двоих. Он украл фамильные драгоценности из самой головы Кеннингов, а тот и не заметил. Он убил Сира Морака, величайшего фехтовальщика из народа Кер (хотя вопрос о том, справедливо это или нет, постоянно обсуждался). Для такого человека что такое несколько стен или дверь?

Геранд поставил стакан и принялся расхаживать по комнате. Ему хотелось, чтобы жена была здесь, но он отослал ее, и не в их маленькое поместье. В глубине Южного округа у него был скромный ювелирный магазин, и он велел ей спрятаться там на два дня. Теперь он сомневался, что это безопасно. Конечно, у них есть охрана, достаточная, чтобы отпугнуть обычных воров и карманников…но Аргон?

— Черт побери! — воскликнул Геранд, стукнув кулаком по комоду. — Он человек, а не призрак. Стены и двери значат для него то же, что и для любого другого человека.

Сильные, гневные слова, но они не успокоили его. Поэтому он подошел к кровати и снял со стены рапиру. Держа холодную рукоять в руке, он почувствовал себя немного лучше. Возможно, он и не был так хорош, как Сир Морак, но он был прекрасным воином. По крайней мере, он может умереть, сражаясь, вместо того чтобы давиться отравленной пищей.

Шли часы. Он читал, когда мог успокоиться настолько, чтобы сосредоточиться, и переворачивал страницы, положив рапиру на колени. В другой раз он несколько раз менял позы, пытаясь вспомнить, когда в последний раз дрался. Прошел год или два, решил он, а это слишком много. Он должен найти партнера, причем хорошего. Возможно, Антонио Корпедо, капитан гвардии, хватило бы…