Ромул шел по коридору на шаг позади отца, чувствуя, как колотится его сердце. Его желудок скрутило, когда он попытался представить, какое наказание ждет его. Подвеску ему подарил Риборт. Лейла поощряла его бунтовать. Кроме того, речь шла о Делисии и Дастине. Пока он убегал, чтобы защитить Делисию, Аргон послал за ним. Пока он не потребовал объяснений своего отсутствия. Теперь, похоже, дело вот-вот взорвется у него перед носом.

— Держи рот на замке, пока я не задам тебе вопрос, — сказал Аргон на ходу.

Если Ромул и был в чем-то хорош, так это в молчании. Он кивнул.

Они долго, петляя путь к комнате Аргон. Ромул понял, что отец выигрывает время, скорее всего, желая, чтобы все, что он приготовил, было готово к тому времени, как они войдут. Эта мысль едва ли утешала. Его чуть не вырвало. Он совершил ошибку, причем глупую. Лишь дважды до этого он молился Асмуда, и оба раза он чувствовал себя сочетание глупости и неловкости. Потом он вспомнил, как молилась Делисия, когда он стоял перед ней невидимый. Что бы он ни делал, это было не то же самое, он чувствовал это нутром.

Поэтому он попробовал снова, на этот раз потому, что не услышал ни слова о том, жива она или нет. А теперь он мог подвергнуть опасности ее жизнь. Если отец будет пытать его, он заговорит. Он не питал иллюзий на этот счет. Как только отец его узнает, где она, она умрет. Черт побери, как он мог так все испортить?

— Помни, я делаю это для твоего же блага, — сказал Аргон, когда они наконец добрались до его комнаты. Двое мужчин стояли на страже, почтительно кланяясь проходящим.

В комнате Сэнкэ убрал со стола стулья. Риборт Гёрн на колени в один конец. Лейла опустилась на колени с другой стороны, на щеке у нее расплылся большой синяк. Сэнкэ стоял между ними, положив руки на рукояти мечей. Грегон, скрестив руки на груди, прислонился к столбику кровати.

— Встань здесь, — приказал Аргон, указывая на Сэнкэ. Когда мастер гильдии подошел к Грегону и заговорил, Сэнкэ шепнул Ромулу:

— Какого хрена ты наделал? — спросил он.

— Я молился, — прошептал в ответ Ромул.

— Черт, — сказал Сэнкэ и замолчал. Аргон возвращался с магом.

— Не дергайся, — сказал Грегон. — Каждый из вас. Если моя концентрация нарушится, я не смогу попробовать снова до завтра.

Ромул развлекался, выкрикивая причудливый поток ругательств, чтобы расстроить мага, но решил иначе. Вместо этого, он смотрел Грегон заклинание. Человек был бедным магом, как в деньгах, так и в способностях, поэтому его легко завербовали в Гильдию Пауков. Большую часть времени он проводил в изоляции от остальных мужчин, читая книги и делая вид, что развивает свои навыки, в то время как на самом деле изо всех сил пил дни напролет.

Таинственные слова силы сорвались с губ Грегона, звуча неуклюже и странно. У Ромула было мало опыта общения с заклинателями, но он считал, что их заклинания должны звучать более свободно и естественно, чем то, что он слышал.

Грегон резко остановился и вытер лоб вспотел. Ромул почувствовал легкое покалывание в спине, словно кто-то растирал его лепестками цветов.

— Там. Заклинание на месте, — сказал Грегон.

— Отлично, — сказал отец Ромула. — Оставь нас в покое.

Маг был рад услужить. Когда он ушел, их осталось только пятеро. Аргон расхаживал перед ними, его лицо постепенно наполнялось ледяной яростью.

— Лейла, Риборт, я привел вас обоих сюда из-за действий моего сына. Я хорошо знаю остальных своих людей, но вы двое новички в моем доме. Слишком долго я закрывал на это глаза. Больше нет. Сэнкэ, обнажи меч.

Сэнкэ сделал, как ему было сказано. — Есть заклинание над всеми вами, — Аргон продолжил. — Когда ты заговоришь, заклинание заставит замолчать любую ложь. Я услышу только правду по этим вопросам.

— Даже я? — спросил Сэнкэ с кривой усмешкой.

— Проверьте сами, — сказал Аргон. Сэнкэ пожал плечами. Он что-то сказал. Ромул прочитал несколько слов на его губах, девственница была одной из них, но не услышал ни звука.

— Я расцениваю это как "да", — сказал Сэнкэ.

Аргон расхаживал перед двумя пленниками, и все смотрели на него.

— Кто дал Ромулу амулет? — спросил он. С минуту все молчали. Затем Риборт взглянул вверх.

— Я, — сказал он.

— Я так и думал. Вы учитель, и, как и многие учителя, Вы зашли слишком далеко в своем желании поделиться знаниями. — Аргон подкинули амулет он провел в сторону. — Если бы дело было только в этом, я бы только предупредил тебя. Но вместо этого возникает вопрос о Делиусе и его дочери.

У Ромула упало сердце. Чтобы правда вышла наружу. Никто из них не мог солгать. Он рисковал всем и ни за что. Его собственная жизнь могла быть отдана за убийство члена гильдии.

— Ты должен был убить Делисию, когда Лейла убила её отца, но вместо этого она каким-то образом сбежала. Теперь я вижу нерешительность там, где когда-то видел неопытность. Я вижу милосердие там, где когда-то видел ошибку. Один из вас заронил такие ужасные идеи в голову моего сына. Я хочу знать, кто.

Ни Лейла, ни Риборт не проронили ни слова.

— Тогда молчи, — сказал Аргон, расхаживая по комнате. — Это лучше, чем ложь. Я послал Дастина за Делисией, но он и девушка исчезли, как призраки в курганах. Мало кто знал, куда направляется Дастин. Ты была одной из них, Лейла. Так что же случилось? Мой сын пришел, хныча, взывая к тебе о помощи?

Все трое обвиняемых хранили молчание.

— Ответь мне! — кричали Аргон. — Тот, кто убил Дастина, умрет сегодня ночью. Теперь я услышу имя из твоих уст!

Ромул переводил взгляд с одного на другого. Он мог пощадить их. Если он признается, что запросил информацию об Асмуде, почти потребовал ее, возможно, он пощадит жизнь Риборта Гёрна. Лейла не сделала ему ничего плохого. Может быть, его смерть пощадит ее. Он открыл рот, чтобы заговорить, но Лейла заговорила первой.

— Я знаю, кто его убил, — сказала она. Тот факт, что Ромул услышал ее, означал, что она говорит правду. Он почувствовал, как сердце подскочило к горлу. Лейла взглянула на Риборта, и Ромул мог поклясться, что заметил одобрительный кивок.

— Кто? — спросил Аргон.

— Это было «Гёрн».

В комнате воцарилась тишина. Ромул посмотрел на учителя с криком отрицания на губах, но строгий взгляд Риборта заставил его замолчать. Тогда он понял, что происходит. Старик умрет, чтобы защитить молодых. Горячая ярость пульсировала в его венах.

Аргон повернулся к Риборту, его глаза были холодны как сталь.

— Вы как-то организовали смерть Дастина? — спросил он.

Риборт молчал.

— Вы учите моего сына о Асмуде? — спросил он.

Риборт молчал.

— Ты ослабил его сердце словами сострадания и милосердия? — спросил он.

Тишина.

— Ромул, — сказал Аргон, отталкивая Сэнкэ и беря его короткий меч. Он протянул рукоять сыну. Дрожащей рукой Ромул согласился. Он почувствовал, как сильные руки взяли его за плечи и направили к учителю. Риборт стоял на коленях со связанными за спиной руками. В глазах его стояли слезы.

— Я не хочу, — сказал Ромул. Все там слышали.

— Я не позволю никому предать меня, — сказал Аргон. — Убить его. Пусть его кровь покроет ваши руки, чтобы вы знали цену слабости. Баловаться ложью, баловаться смертью. Теперь делай, что тебе говорят.

Он снова посмотрел на учителя. Как ни странно, старик улыбался.

— Я прощаю тебя, — сказал Риборт. — Теперь сделай это.

Никакая ложь. Ромул не мог в это поверить. Прощен еще до того, как грех был совершен, непрошенный, незаслуженный. Держа в руке короткий меч, он почувствовал, что Ромул умирает. Убить своего учителя за правдивую ложь, сказанную Лейлой, и все ради спасения собственной жизни. …

Он взмахнул клинком. Теплая кровь брызнула ему на руки. Риборт дважды подавился, его трахея была перерезана, затем он упал и умер.

— Молодец, Ромул, — похвалил его отец.

“Гёрн,” мальчик прошептал в ответ. Отец не понимал важности этого единственного слова, произнесенного вслух, но Лейла понимала.