Найджел увидел огромную белую вспышку, такую сильную, что у него заболели глаза. Он думал, что умер, но его уши продолжали слышать. Раздались крики, много голосов, некоторые в панике. Он услышал пение. Когда зрение вернулось к нему, Аргон исчез. Он попытался вытянуть шею, чтобы посмотреть, но мышцы казались странно напряженными. По какой-то причине он все еще слышал рыдания служанок. Незнакомые голоса заговорили приглушенными голосами, казалось, со всех сторон.

Человек перешагнул через него и посмотрела в его глаза. Его лысая голова была гладкой и округлой, как и большие уши. Его губы были плотно сжаты.

— Не двигайся, — сказал мужчина. Он просунул руки сквозь броню и прижал их к ране на груди. Найджел кашлянул. Незнакомец был одет в белое. На шее висел золотой кулон.

— Маделин? — Спросил Найджел.

— Дворянка? — спросил незнакомец.

Найджел слабо кивнул.

— С ней все в порядке. И храброй, учитывая то, что ей предстояло сделать. Быть спокойными. Я должен молиться без перерыва.

Мужчина закрыл глаза и прошептал слова, которых Найджел не понял. Белый свет сиял, как будто его кожа была люминесцентной. Боль в груди Нигеля утихла. Когда он снова закашлялся, кашель был сухим и здоровым.

— Кто вы? — Спросил Найджел, когда незнакомец открыл глаза и встал.

— Калан, верховный жрец Асмуда, — сказал он, протягивая наемнику руку. — А теперь считайте, что вы и ваши подопечные находитесь под моей защитой.

В какой-то момент он, должно быть, заснул. Этрик не помнил снов, но когда его глаза открылись, он почувствовал явную дезориентацию из-за потери дневного света. Солнце едва виднелось сквозь бледные облака, висевшие над западной стеной города.

Этрик знал, что он проснулся из-за его отточенные инстинкты. Сначала он не увидел ни одного незваного гостя и не услышал шагов. Но он охотился за искусной добычей, а отсутствие зрения и слуха ничего не значило. Он посмотрел на стену. Камень, застрявший в трещине, исчез.

— Я думал, ты подождешь до темноты, — Этрик сказал, как он стоял. Его рука потянулась к рукояти меча. Кинжал скользнул в складку его доспехов и прижался к незащищенной плоти.

— Похоже, священники впали в отчаяние, — услышал он голос позади себя. — Темный паладин один в Тидарисе средь бела дня? Скоро ли они объявят о своем существовании земле, или они просто надеются, что толпа убьет вас?

— Это займет гораздо больше, чем толпа, — сказал Этрик. — Убери свой клинок, женщина. Я знаю, кто ты.

Мгновение она колебалась, а потом Кинжал исчез. Этрик повернулся, скрестив руки на груди.

— С кем я говорю? — спросил он.

— Я Элиоса, — представилась безликая. — Какое послание ты принес из храма?

— Только что Элисса должно быть возвращено немедленно, — сказал Этрик. — Немедленно приведите меня к ней.

Элиоса щелкнула двумя кинжалами, покачиваясь взад-вперед.

— Все не так просто, как считает Пеларак, — сказала она. — Эллиса окружена охраной и находится под защитой богатого сборщика налогов.

— Ничто из этого не должно иметь значения для безликого.

Сквозь тонкую завесу белый, Этрик могли видеть намеки лицо Элиоса по. Он мог поклясться, что она подмигнула ему.

— Только если мы хотим ее смерти, паладин. Другое дело-бежать живым. Я уверен, что Пеларак сказал, что она бесполезна нам, если причинен вред.

— Где ее держат? — Этрик спросил. — Скажи мне и можешь идти.

Элиоса склонила голову набок. Ее покачивание замедлилось, затем остановилось.

— Кому служат темные паладины, Кораг, или его жрецы? — спросила она.

— Они такие же, — сказал Этрик. — Его жрецы говорят слово Кораг.

Элиоса отступила на шаг.

— Тогда я не приведу тебя к ней. Кораг дал нам веру, и разум, чтобы использовать его. Мы больше не рабы Пеларака. Мы исполняем волю нашего Бога. Наш Бог. Будете ли вы оставаться слепым к манипуляциям и контролю Пеларака?

— Ты приведешь меня к ней или умрешь.

Элиоса склонила голову набок. Казалось, она смотрела в сердце Этрик.

— Ты все равно убьешь меня. Пеларак сделал свой ход. Да будет так.

Этрик выхватил меч и одним плавным движением взмахнул им, лезвие погрузилось в темный огонь. Безликая женщина упала навзничь, выгнув спину и согнув колени. После того, как меч прошел над ней, не причинив вреда, она рванулась вперед, размахивая кинжалами. Одна царапнула его по пластинчатой почте и застряла в складке, в то время как другая раздробила кожу под подбородком.

Прежде чем она смогла закончить убивать, Этрик протаранил открытую ладонь к ее груди. Сила Корага была с ним, и она отлетела назад, ударная волна звука и огня взорвалась от их контакта. Элиоса откатилась в сторону, тени от ее тела расплескались, как глубокие лужи. Ее ноги коснулись земли, она развернулась, скрестила руки на груди и исчезла в клубах дыма.

От западной стены тянулась длинная тень заката, и из этой тени выпрыгнула Элиоса. Ее ноги врезались в пояснице Этрик. Он вскрикнул от боли и, спотыкаясь, двинулся вперед, слепо рубя мечом. Его пламя опалило часть ее одежды, но не порезало плоти. Кинжал ударил Этрика, оставив тонкую, но кровавую рану на затылке.

Этрик упал вперед, избегая яростного удара между ключицей и шеей, который наверняка прикончил бы его. Кинжал ударил по его броне. Магия обоих столкнулась, сила против силы. На землю посыпались искры. Кинжал потускнел. Когда Элиоса развернулся, толкая его вперед, Этрик скрутило так, она ударила прямо в его толстую броню. Кинжал разлетелся на осколки, которые впились ей в руку. Обертки пропитались кровью.

— Сдавайся, и я буду милосерден, — сказал Этрик, продолжая наступление, размахивая мечом. Элиоса пригнулась, пошевелилась и отпрыгнула в сторону, как танцовщица, каждый порез проходил достаточно близко, чтобы сжечь еще больше ее одежды. Когда его меч пронзил ее, он должен был пронзить ее сердце. Вместо этого он перестал курить, потому что она ушла.

Предвидя нападение, он развернулся, рассекая воздух между собой и тенью стены. Элиоса стояла рядом, вытянув ногу для удара, но его меч снова прошел сквозь дым. Он закашлялся, и его вырвало, когда она обрушилась на него, обжигая легкие и ощущая отвратительный вкус на языке. Сквозь дым он услышал смех. Сквозь смех он услышал ярость.

Что-то острое пронзило его бок чуть выше пояса. Теплая кровь струилась по его бедру. Он почувствовал, как она изогнулась, и боль удвоилась. Этрик качнулся, но он чувствовал, что слепая и тупая. Его меч рассекал воздух и дым, ничего больше.

— Я не будут рассматриваться как дурак, — Этрик кричал. Он ударил по земле клинком, обеими руками сжимая рукоятку, чтобы увеличить свою силу. Сила прокатилась от удара, отталкивая дым. Чистый воздух заполнил легкие Этрик. Не успел он опомниться, как Элиоса бросилась на него, целясь кинжалом в глаз.

Его реакция была быстрее. Он выронил меч. Его левая рука метнулась вверх, блокируя удар с его наручи. Правой рукой он схватил Элиосу за шею и сдавил ей горло. Прежде чем она успела превратиться в дым в его руках, он выкрикнул имя своего Бога и дал волю своей силе.

Элиоса вся напряглась. Обертки вокруг ее лица разлетелись, открыв прекрасное лицо, искаженное гримасой боли. Из ноздрей и открытого рта повалил пепел. Вся ее тяжесть повисла на его руке.

— Хаос… должен… закончиться! — закричала Этрик. Он ударил ее головой о землю. Пока она давилась, пытаясь протолкнуть воздух через обугленное горло, темный паладин поднял свой меч.

— Кораг бросит тебя, — сказала она хриплым и слабым голосом.

— Разве ты не понимаешь? — Сказал Этрик, показывая ее пламя темное пламя на его клинке. — Моя вера сильна, и его присутствие сильнее. Это тебя бросили, еретик!

Одним ударом он отрубил ей голову. Пламя на его мече было таким горячим, что ее тело никогда не кровоточило, плоть и вены были прижжены его жаром.

— Два влево, — Этрик сказал, оставив тело гнить. — Забери ее душу, Кораг. Накажи ее как угодно.

Элиоса сказала ему достаточно. Перед отъездом Пеларак сообщил Этрику обо всем, что касалось Элиссы Готфрид, гильдий воров и Тео Кул. Сборщик налогов Тео Кулл. Сначала он подумал, что Эллиса спрятана где-то с другим безликим. Быть с Тео Куллем означало иметь слуг, жилье и наемников. Пеларак никогда не упоминал о том, что они находятся в городе, а это означало только одно…они скрывались за стенами, и большая коллекция не могла спрятаться от него.