Амелия ничего не поняла, но все же вежливо кивнула.

Уинифрид вновь переключила внимание на мужа и потащила его в розовый салон, где слуги снимали с полок фарфоровых херувимов и сдвигали мебель к стенам.

– Я же не могла отказать, – продолжала тараторить Уинифрид. – А потом миссис Питершем прислала записку, в которой просила позволения привести с собой кузину, приехавшую погостить в Лондон из Бата. Ей я тоже не смогла отказать. А теперь видишь, сколько карточек доставили… – Уинифрид указала на стопки визитных карточек, возвышавшихся на каминной полке. – Так что сегодня нам придется расстараться на славу.

– Но… – Амелия тряхнула головой, стараясь понять, что происходит. – Столько гостей в такое время года? Но почему?

– Из-за тебя, конечно! Все они решили, что ты с Морлендом тоже будешь на ужине. Всем не терпится стать свидетелями вашего первого выхода в свет в статусе мужа и жены. – Уинифрид вскинула бровь. – Из Оксфорда до нас дошли весьма интересные слухи. – Она намеренно сделала ударение на предпоследнем слове.

Губы Амелии изогнулись в горькой улыбке. Она ожидала чего-то подобного после своего визита к Грантемам. Воспоминания о той ночи – танцах, занятиях любовью, задушевном разговоре и сладких объятиях, затянувшихся до утра, – едва не разорвали Амелии сердце. Боль заставила ее вспомнить о сломанных ребрах Спенсера. Она надеялась, что они быстро срастутся.

Господи, как же она по нему скучала!..

Отойдя в сторону, Амелия опустилась на стул.

– Боюсь, ваши гости будут разочарованы, – сказала она. – Я чувствую себя не слишком хорошо, да и герцога нет в городе.

– Как это – нет? Он в Лондоне!

Рот Амелии открылся помимо ее воли.

– Он здесь?

– Да, прибыл сегодня утром, и новость уже напечатана во всех газетах. – Уинифрид щелкнула пальцами одному из лакеев. – Не сюда. К окну.

Амелия тихо переваривала новость, пытаясь унять головокружение. Спенсер в городе? Знает ли он о ее местонахождении? И что с Клаудией? Где она?

Пока Уинифрид энергично раздавала приказания слугам, Лоран присел на корточки рядом с сестрой.

– Хочешь, прикажу отвезти тебя в Морленд-Хаус?

– Нет-нет. – Амелия не готова была пока увидеть мужа. Да и не знала она, захочет ли он видеть ее. – Я пошлю ему записку.

Уинифрид еще несколько раз щелкнула пальцами, и перед Амелией материализовались стол, перо, бумага и чернильница. Лист бумаги ослепил ее своей белизной. Амелия боялась даже опустить на него перо, чтобы не осквернить эту идеальную белизну неверным словом, призванным снова все запутать. В конце концов она написала просто:

«Я в городе. В доме брата. Ты приглашен на званый ужин сегодня вечером. А.».

Ну вот. Если Спенсер захочет ее увидеть, он знает, где ее найти. Лоран отправил посыльного с запиской, после чего Амелия провела два часа в нетерпении, распаковывая багаж в своей старой скромной спальне, пока Уинифрид распоряжалась внизу. Уже вечерело, когда Амелия, заметив в окно посыльного, спешившего к входу для слуг, побежала вниз, чтобы встретить его.

– Ну? – едва переводя дыхание, спросила она, и мальчишка протянул ей сложенный вчетверо листок. – Это ответ?

Посыльный покачал головой:

– Герцога не было дома, мадам. Лакей сказал, что он уехал играть в карты.

Играть в карты? Он вернулся в Лондон, чтобы играть?

– Ступай назад, – приказала Амелия посыльному. – Узнай, где именно играет его светлость, разыщи его и отдай записку. И не возвращайся, пока не сделаешь этого.

– Да, мадам.

Отпустив посыльного, Амелия вернулась к себе.

Погладив себя по животу – это уже вошло у нее в привычку, хотя живот еще не начал округляться, – она несколько раз глубоко вдохнула и попыталась успокоиться.

Однако прошло несколько часов, и Амелия вновь запаниковала.

Дом Лорана ломился от гостей. Они начали подъезжать сразу после заката и до сих пор продолжали прибывать. Вся площадь перед домом была забита экипажами. Запасы угощения закончились несколько часов назад, к отчаянию Уинифрид, но напитков еще хватало. А гости пока не собирались разъезжаться.

В холле квартет музыкантов весело наигрывал что-то сквозь гул голосов и смех. Несколько пар закружилось в кадрили.

Амелия никак не могла понять, почему все эти люди остались, а не уехали домой несколько часов назад. Все видели, что герцога нет, а она пребывала не в том настроении, чтобы флиртовать с джентльменами и развлекать гостей остроумными замечаниями. Даже несмотря на минимальное количество зажженных свечей и настежь открытые окна, воздух в доме был невероятно густым и горячим, и Амелия изо всех сил пыталась найти наименее безлюдное место, чтобы немного передохнуть. Если кто-то спрашивал ее о Спенсере, она бормотала в ответ извинения и спешила прочь.

Она пребывала в таком отчаянии, что уже собиралась нанять экипаж и уехать в Морленд-Хаус, чтобы в полной тишине дождаться мужа. Но потом музыканты заиграли вальс, и чей-то хриплый голос прокричал:

– Еще рано! Еще рано!

Амелия потрясенно наблюдала за тем, как головы всех присутствующих повернулись в сторону старинных часов, короткая стрелка на которых готовилась перескочить на цифру двенадцать. Тик, тик, тик… А потом длинная стрелка миновала цифру десять. Внезапно Амелия поняла, почему гости не собираются расходиться.

Все, конечно же, ждали полночи. Затаили дыхание в предвкушении. Будет ли Полночный герцог верен себе?

Оставшиеся до полуночи десять минут стали самыми долгими в жизни Амелии.

Первые пять минут она медленно отпивала из бокала лимонад, следующие две – натягивала на руки перчатки.

А потом наступила самая ужасная бесконечная минута, в течение которой Амелию охватывало то сожаление, то чувство вины, то сомнения. Возможно, Спенсер так и не придет, потому что все еще зол и не хочет ее видеть. А может, потому, что теперь она больше не нужна ему. Ведь беременность наступила.

Минута прошла, и Амелия принялась себя ругать. Если Спенсер не появится сегодня, это ничего не значит. Он наверняка чем-то занят, и она увидит его завтра. Или послезавтра.

А гости затихли. Все просто стояли, ждали, наблюдали и слушали ставшее невероятно громким тиканье часов. Когда же тонкая минутная стрелка щелкнула в унисон с толстенькой часовой, в зале повисла гробовая тишина. А потом из часов выскочила кукушка и принялась громко насмехаться над собравшимися.

Ку-ку! Ку-ку! Двенадцать. Проклятых. Раз. Это отвратительное деревянное существо, казалось, никогда еще не выступало перед более восторженной аудиторией.

Наступила полночь. А герцог так и не появился.

Ну что ж. Теперь званый вечер действительно закончился. Музыканты заиграли вальс, но никому уже не было до этого дела. Гости тихонько переговаривались, собираясь разъезжаться по домам.

Накопившаяся за неделю усталость тяжело опустилась на плечи Амелии. Да, ей просто необходимо отдохнуть, и Амелия начала пробираться сквозь толпу к потайной двери за пианино. Дверь вела в коридор для слуг, по которому она могла никем не замеченной улизнуть в свою спальню.

– Амелия, подожди.

Низкий мужской голос пронесся над толпой. Он заглушил гул голосов, музыку и громкое биение сердца Амелии.

– Подожди. Пожалуйста.

Нет, это не может быть Спенсер, ведь она только что услышала слово «пожалуйста». Амелия развернулась, и увиденное заставило ее вспомнить библейскую историю. Гости расступились перед ней, точно волны Красного моря. И там, на другом конце этого живого коридора, появился ее муж. Припозднившийся Полночный герцог.

– Десять минут первого, – не удержалась Амелия. – Ты опоздал.

– Извини, – ответил герцог, направляясь к жене. – Приехал, как только смог.

Амелия ошеломленно покачала головой. Не только «пожалуйста», но еще и «извини»? На людях? Этот человек действительно ее муж?

Да, это действительно Спенсер, ибо не было на земле мужчины красивее.